Степан Злобин - Остров Буян

• Название: Остров Буян
• Автор: Степан Злобин
• Издательство: Художественная литература
• Жанр: Русская классическая проза
• Год: 1981

В том входит роман «Остров Буян», посвященный известному событию русской истории середины XVII века — восстанию угнетенного населения Пскова в 1650 году против засилия феодального строя.

---

— Чего же ты, Хавроньица, утре брехала? — спросил кузнец.

— А тошно глядеть стало: за-апон надел, ключом помахиват идет, как богатый в церковь, а город гинет!.. А ты, как поп: обедню отпел, да и скок вприсядку. «И дело, мол, не мое! Пропадайте вы пропадом!..» Нет, кузнец, не уйти тебе никуда от мира! В кузню не хоронись… Я и баб взбулгачу, коли верша напала… Бабы ружье возьмут, а ты передом, за сотника нас поведешь…

— Поведу баб с архиреями воевать! — усмехнулся кузнец. — К ратному делу я не обык. Гаврилу не посадили б в тюрьму — он бы повел… Да и то мыслю: пошто на Рафаила с ружьем? С войском его не пущать, а без войска придет — не беда. Брехать станет, и на чепь посадим, к Макарию в богадельню.

— Да сам и Макарий-то в Троицком доме уже. И велели новые старосты, чтоб Рафаилу скорее прийти. Боятся, что мы назад на свое повернем да из старост прогоним.

— Ну?! — удивился Михайла.

— Вот то-то, что «ну»!

— Мыслю я так, братцы: пусть придет архирей. В том беды нет, — сказал, размышляя, Мошницын. — Гнали дворян новогородских коленом из города, сажали архиепископа на чепь, воеводу и князя за бороду водили, дворянам головы секли, а того Рафаила, будет надо, и тоже выгоним. Только ружье по домам держите, зелье да свинец припасайте: ударим сполох — и все бы с ружьем были…

И хоть было тут всего человек с полсотни, но кузнец чувствовал, что не все еще потеряно, что еще может снова подняться народ, что народ пойдет на больших и не сдастся без боя…

8

По совету Илюши, отдав ему монашеское платье и отправив «сынка» Печеренина в город с письмом к Гавриле, Иванка остался в отряде Павла.

Они свернули ближе к берегу Великой.

Иванка уверен был в том, что Илюша в монашеской ряске благополучно добрался с письмом до хлебника, потому они ехали спокойно на Пантелеймоновский монастырь, ожидая здесь встретить уже своих…

И вдруг перед самым монастырем Кузя встал на дыбы.

— Как хошь, Иванка, я коровам голова и коров не пущу без дозора. Хотите, гоните овец, хлеб везите, сами скачите — то ваше дело, а чтоб мои коровы попали боярам, тому не бывать. Лучше их в лес загоню — пусть медведи их всех задерут — вот разбытеют!..

Иванка сказал товарищам:

— Кузя, коровья голова, не пускает коров без дозора.

— А Иванка, баранья башка, хочет вас всех отдать с головой боярину, — перебил Кузя.

— Кузино дело вернее, — рассудил Павел Печеренин. — Ты, Иван, хоть и смел, а глупее, а Кузя и трусоват с умом.

И оба друга после таких слов не знали, кому из двоих обижаться.

Все же послали дозор и тогда убедились, что Кузя был прав: монастырь оказался занят лужскими казаками.

Это было провалом всех планов совместных действий крестьян и псковитян: враги повстанцев успели соединиться и плотным кольцом облегали город.

— Назад поворачивать, видно, приходит, — сказал Печеренин.

Но Иванка знал, что в городе голод, что все равно нужно прогнать стадо в город, и в этом залог того, что Псков еще сможет держаться. Пантелеймоновский монастырь замыкал подход к городу, и миновать его было нельзя, чтобы попасть в стены. Тогда друзья рассудили так: Иванка со стадом и с двадцатью крестьянами, обряженными в стрелецкие кафтаны, останутся поближе к монастырю, а все остальные пойдут стороной, скрываясь в лесу, и будут наблюдать. Если казаки пропустят Иванку с обозом — ладно, а коли не пустят, быть бою. И может быть, в этом бою им удастся выбить казаков из монастыря, если Псков догадается выслать подмогу.

Условившись с Печерениным, где тот будет ждать со своими отрядами, пока подадут весть из Пскова, Иванка стал за стрелецкого пятидесятника и повел обоз.

Они миновали монастырь, и никто их не тронул. Ни одного человека из войска Хованского не было видно в поле. Они проехали более половины пути за монастырь. В это время со псковских церквей раздался праздничный звон во все колокола, с пригорка путники увидели, как распахнулись Петровские ворота и заколыхались хоругви. Иванка и Кузя сразу поняли, почему идет крестный ход: псковские попы, стрельцы и посадские встречали Рафаила с посланцами Земского собора. «Поповщики» в городе победили!

— Самое время! — воскликнул Иванка, и весь отряд со стадом вышел с опушки на открытую дорогу.

— Стой! Куда?! — окликнули притаившиеся невдалеке от города сторожевые казаки, подъехав навстречу.

— Харч гоним, — развязно сказал Иванка. — Чай, наш боярин Иван Никитич проголодался.

— Четвертый месяц стоят — и города взять не могут! Мясожоры вы с вашим боярином, — выругался казацкий есаул, — только и знаете, что говядину жрать!

— Сам ты, казак, обжора, а мы государевы слуги! — ответил Иванка в притворном гневе.

— Царские слуги вы, как мужиков грабить, а в бой пойти на стены не смеете, мягкошерсты!

— А вы на стены полезете? — спросил Иванка.

— Мы не дворяне. Чего нам православную кровь лить! — ответил казак. — Псковитяне на бояр встали — нам что за беда! Постоим тут… А то и псковским поможем на вас!..

— Бякаешь! — крикнул Иванка, хватаясь за саблю. — Я тебя посеку!

— А ты во дворяне лезешь, я вижу, — сказал казак, — молодой петух, а глотку дерешь. До того драл, что в пятидесятниках ходишь.

— Некогда с тобой, бестолочем, прохлаждаться! — воскликнул Иванка. — Гони, робята, скотину! — приказал он своим «стрельцам».

— Стрельцы, оставь нам бычка: вон сколь у вас! — попросил казак. — Боярин не сдохнет, коль не сожрет одного.

— Кузя, дай ему бычка какого поплоше, — крикнул Иванка и подмигнул Кузе.

Кузя отогнал казакам жирного бычка, и обоз тронулся дальше. Казаки остались позади, а псковские ворота были гостеприимно отворены.

В это время крестный ход, встретив Рафаила, возвращался к Петровским воротам, и до обоза доносилось уже громкое церковное пение.

Иванка поторопил Кузю:

— Гони поживее скотину.

— Пошто спешить? — спросил Кузя.

— Пока попы идут, не станут казаки стрелять, — шепнул Иванка.

Но казаки увидели, что Иванка повел обоз и погнал стадо ко псковским стенам, а не в обход города.

— Стойте, стрельцы! — окликнул их есаул.

Иванка остановился и подождал, когда он подъедет. Обоз же и стадо продолжали тем временем двигаться к городу.

— Куда ты ведешь? Побьют псковитяне! — предостерег казак.

— Не побьют: они сейчас богу молятся, — ответил Иванка. — Пока молятся, я бочком, бочком и пройду с обозом возле самой стены городской.

— А что тебе стороной не пройти?

— Видишь ты, — пояснил Иванка, — мы стрельцы боярина князя Хованского, а в Любятинском монастыре князь Мещерский сидит. Коли я пойду через Любятинский монастырь, дворяне Мещерского всю скотину и хлеб расхватают. А тут я прямо к своим попаду!

— Поря-ядки, — сказал казак, покачав головой. — Воевода с воеводой говядины не поделят. Тьфу, пропасть! Ну, ин скачи скорее, покуда они богу молятся.

Казак повернул к себе, а Иванка крикнул своим:

— Во всю мочь, робята!

И хлебный обоз покатил к городу, коровы понеслись вскачь, с криком помчались овцы, поднимая густую тучу пыли над дорогой.

Глава тридцать первая

1

Епископ коломенский Рафаил, встреченный Макарием, приближался к городу. Целое полчище попов двигалось в их свите. Над поповской толпой на длинных древках качались хоругви.

Рафаил шел, гордый сознанием великого дела, лежащего на его плечах. Вся держава — царь, и бояре, и весь Всероссийский земский собор, послав его во Псков, признали тем самым великую силу церкви превыше всех воинских сил…

Поднять мощь церковную выше всех светских властей было мечтой Рафаила. Много лет он с завистью ловил каждую редкую весть о деяниях иезуитов. Мысль о создании подобного братства в православии давно уже мучила его, и каждый раз он радовался, когда кому-нибудь из собратьев удавалось доказать мирянам свою силу.

Угадав друг в друге единомышленников, Рафаил и Макарий обменивались письмами.

Когда Макарий стал псковским архиепископом и завладел целым княжеством, с первого дня своей власти он стал расширять ее за обычные рубежи. Рафаил получил от него много писем о том, как, вмешиваясь владычной рукой в мирские дела, он помогал в их решенье мирянам и воеводе… Макарий писал, что и купцы, и дворяне, и воевода — все ездят к нему за советом. В последнее время письма прервались…

Так же без слов угаданный единомышленник, новгородский митрополит Никон тоже писал Рафаилу, но последние письма его были полны смятения и растерянности. Он вступил на путь больших дел и споткнулся: воевода Хованский, который не смог бы никак покорить восставших без Никона, презрел его обещания, данные городу, и подорвал веру народа в силу церковной власти, схватив в тюрьму заводчиков новгородского мятежа.