Василий Савин - Минёры не ошибаются

• Название: Минёры не ошибаются
• Автор: Василий Савин
• Издательство: ДОСААФ
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1979

Более тридцати лет жизни отдал службе в армии гвардии прапорщик Василий Яковлевич Савин. Отважный минер очищал родную землю от «ржавой смерти» — бомб, снарядов, фугасов и мин, оставшихся на полях отгремевших сражений и представлявших угрозу для жителей мирных городов и сел. Став старшиной, в совершенстве овладел профессией воспитателя воинов: подразделение из года в год завоевывало звание отличного.

Но не покинул и боевой пост минера. Продолжал добровольно выполнять самые сложные и опасные работы. Обезвредил более 45 тысяч взрывоопасных предметов. За боевые подвиги награжден двумя орденами Красной Звезды, удостоен звания почетного гражданина одного из древнейших русских городов.

Заслуженный ветеран части регулярно выступает перед молодыми саперами с интересными воспоминаниями. Некоторые из таких рассказов и составили эту книжку.

---

Шестидюймовый снаряд, чушка в полцентнера ве­сом. По поясок как раз врезан в кирпич, вся хвостовая часть наружу. Пулемет ли стоял на площадке той, на свистульке, у наших, или же наблюдательный пункт был устроен,— это можно потом у историков местных узнать. Слышал только, что белоэсеры мятежные этот снаряд влепили. Вот только бетонобойного, к счастью, не оказалось у них — с донным взрывателем, который бы начисто снес весь шатер. Головной же взрыватель был смят моментально при страшном ударе, вовсе его и в помине нет. Только, как раньше уже объяснялось, нам это утешение маленькое: весь корпус чувствитель­ным сделался за такой срок.

Вот и главное — радиус угадать. Угадать, не огово­рился. Не рассчитать, не измерить, даже и не прики­нуть на глаз, потому что глазом ее не увидишь. Зону опасного напряжения материала, в который такой клин забит страшной силой. Вряд ли он вовсе с этим сми­рился, материал. Как и снаряд, той же сдавленный силой, едва ли сумел всю упругую деформацию в остаточную обратить. А если привыкли, смирились, то так уже сжились, что стукни по кирпичу — все равно, что по самому снаряду. Не напряжения зона, так уплот­нения. И вряд ли теперь ее рассчитал бы и инженер.

Проще всего бы, понятно, запас взять побольше.

Но тем и больше работы себе задашь.

Выбрал зубило, отмерил на нем сантиметров пят­надцать, палец приставив к снаряду, отбил на стене метки. Процарапал окружность. Отодвинулся, посмот­рел. Внутренним взором еще постарался увидеть кар­тину того уплотнения, приучить себя к мысли, что уга­дал, что запас еще есть сантиметрика три-четыре.

Поставил зубило на круг, задержал на замахе кувал­ду. Что чувствовал? Ясно, про цирк позабыл. Как в чистом поле — с предметом один на один. Мысль ка­кая? После не вспомнишь. Вовсе, может быть, никакой. Все учтено, что возможно, совесть, как говорится, чиста.

Впрочем, совет могу дать насчет мысли. Вперед за­глянуть. Вон сколько работы, успеть бы...

В этом смысле случай как раз был счастливый: страшно представить, что завтра опять — оцепление, толпы, начальство... Нет уж, спасибочки, лучше уж... А? Может, и правда, на сантиметрик, убавить?

Вот она, самая подходящая мысль.

Но — такой случай. Все от размера круга зависело, которого знать наперед нельзя и который, если себе поддаться, увеличивать можно хоть без конца.

А вообще все вчера решено было, у командира там, в кабинете. Взялся, поехал — сделай. Не сделав, ведь не вернешься? Тоже хорошая мысль.

Ударил. Не в полную, правда, силу — в миг какой-то толкнулась назад рука. Усмехнулся, стукнул сильнее. Ёще и еще, над рукой своей усмехаясь: будто хочет снаряд приучить...

Впрочем, и дело так требовало. Надо же выдолбить лунку сначала, опору зубилу дать. Лишь на четвертый раз плоский осколок отбился, чуть не с убойной силой мимо виска просвистал.

Дальше легче пошло, кирпич мягче внутри оказал­ся. Через минуту зубило стало уж коротко.

Снова почувствовал себя в люльке. Ясно, что не ку­рорт. Ветер слезу вышибает, кирпичная пыль в глаза... Чуть не вслепую порой колотишь, что никуда не годит­ся. Полчаса поработал, понял: не справиться одному. Бросил сквозную проходку, решил поверху обойти всю окружность — сменщика в ней убедить. Дело в том, что сержанта, Ивана Сланко, которого убеждать ни в чем было не надо, в местную часть отослать пришлось, машину готовить: тоже не всякому можно доверить — оборудовать кузов для транспортировки взрывоопас­ного предмета, инструкция строгая на этот счет.

Грачев один оставался. Молодой тот солдат, чьей фамилии настоящей я не назвал, чтобы задним числом не смущать человека. Для того вообще-то его и взял — пороху дать понюхать. Заметил на зимних учениях, где мы бомбежку и артобстрел имитировали, что не боль­шой он охотник до этого аромата.

Теперь пожалел. Не то оказалось дело.

Сколько возможно держался сам. Отстукал канав­ку по всему кругу, пробился сквозь стену. На всю глу­бину уже резать пошел, то и дело меняя зубила. Оста­новился, взглянул на часы — два часа как корова слиз­нула. А дело на четверть не сделано. И уже отдых необходим, руке своей больше не доверяю.

Деться некуда, покричал вниз Грачеву. Принял его из проема на ручки, как в самом деле младенца в люль­ку. Без малого центнер в младенце, попутно опреде­лил.

— Вот, — киваю, — не правда ли, увлекательная работка! — Пробую с ходу энтузиазмом его заразить.

Не разделяет мой взгляд, похоже. Любознательно­сти к предмету не проявляет и на кувалду старается не смотреть. Согласно методике приступаю к показу. С аппетитом долблю, как проголодавшийся дятел. На словах поясняю что надо. Осторожности, замечаю, учить не придется: мнется, переступает, плечами по­водит зябко. Предполагаю в коленках дрожь. Утешаю себя — от ветра.

— На-ка, погрейся! — передаю инструмент. С сожа­лением вроде с ним расставаясь.

Нет, не увлек, признаюсь себе сразу, не возбудил интереса в аудитории. Вроде как дамские часики ремон­тирует. Из-под шапки на шею капля сползает — не от перегрева, понятно. Однако молчу. На психологию уповаю: уставать начнет — осмелеет. Надоест вхолостую кувалду качать.

Тоже нет, терпеливый, гляжу, попался. Четверть часа, отмечаю, коту под хвост. Десять минут скрепя сердце еще отпускаю. И эти туда же. Ясно: пора ака­демию закрывать.

— Передохни,— говорю, как ни в чем не бывало.— Через силу работать инструкция запрещает. Теорией пока займись. Десять классов окончил? Ну вот задачка. Радиус четверть метра, длина окружности какова?

— А для чего? — себе в ноги смотрит. Точь-в-точь школьник, который забыл число «пи».

— Для того, — обстоятельно объясняю,— чтоб на три затем ее поделить. Три сантиметра, что мы на пару с тобой одолели штурмом. И после помножить на полчаса. С тремя вопросиками задачка, как нас когда-то учили, не знаю уж, как теперь.

Сам на место опять становлюсь, показ повторяю. А рука от неполного отдыха еще хуже — будто под бо­ком ее отлежал. Нельзя в самом деле работать такой рукой, да еще зрителя держа рядом. Крепким словом в душе себя ободряю: умница, долго, наверно, думал, прежде чем выбрал помощничка — печенье совковой лопатой грузить. Заодно и веселых ребят заводских: черти железные, роботам, что ли, привыкли подарки делать. Хоть сознаю, что в последнем не прав, легким-то молотком еще больше бы намахался.

— Ну? — оборачиваюсь. — Решил? Сколько еще нам с тобой здесь болтаться?

Снова на деле испытываю его. Нет, щекочет, но не бьет. Только потеет больше. И тем скорей по сна­ряду, гляди, угодит.

— Ладно, — уже не затягиваю, — бросай! Один пес, побеседуем лучше.

Усадил его в уголок от ветра, сам напротив на кор­точках примостился. Терпеливо досаду в себе пере­ждал.

— Вот как дела обстоят, Николай, — начал уже без шуток. — Надо, чтобы ты в положение мое вник. Как вот я в твое, видишь, стараюсь. Хоть мне и легче, по­нятно, сам в свое время в таком побывал. Все же и ты попытайся, воображение, знаю, богатое у тебя. С тем и секрет свой открою. Что даже и командиру части не сказал. А как скажешь? Сами же, с замполитом, не то чтоб приказывать или там предлагать, а чуть ли не отговаривать меня взялись. О возрасте напоминают и что должность, мол, не обязывает... О жене даже — как объясню. Слышал, вот военком-то упомянул о заявке? Так умолчали. Чтобы мне выбор, значит, оставить...

В глаза заглядываю ему. Вроде бы интерес появил­ся. Впрочем, и сам с любопытством уж за своей мыслью слежу.

— Вот и им тоже, — вслух размышляю, — на моем месте бывать еще не приходилось, оба моложе на це­лый десяток лет. И все же догадывались, как теперь по­нимаю. О чем вот тебе-то решился сказать. Да тут и не скроешь... Не та уже стала рука у меня. Силу-то сохраняет, но устает скорее. И дольше отходит, в чем главная и беда...

Сам себя, признаюсь, понимаю не очень. Выдумы­ваю или всерьез? И он косится на мою руку, будто она уже плетью висит.

— Но ведь и их положение надо понять, — переби­ваю себя поскорее. — Командира-то с замполитом. Есть, конечно, другие минеры в части, не клином на мне свет сошелся. И военкому можно бы объяснить... А как мне? Ну там, понятно, мог не узнать, не на квартиру при­шла заявка. И вообще не об этом речь, какие могут быть объясненья... Но у самих-то осталось бы на душе? Служба службой, а понимаешь...

Понимает, наверно, сам же не без души. А то и не стоило тратить время.

— Так что не думаю,— заключаю,— чтобы ошибку я допустил. Вот и судя по делу... Способ, положим, ясен, другого тут нет. Но радиус... Чуть ошибись, пред­ставляешь?

Представляет, и даже слишком. На часы кошусь глазом — пять минут уяснение моего положения заня­ло. Чувствую: скоро внизу беспокойство начнется.

—    Вот и руку-то, — к основной части перехожу, — думал со временем опытом заменить. Помощников, видишь, каких себе выбрал... Усмехаешься? А напрас­но. Зря усмехаешься, — повторил, хоть и знал, что какие уж там усмешки. — Видел, конечно, не очень ты жмешь­ся к разрывам. Но и другое знал. Это, брат, вам толь­ко кажется: кто меньше переживает, тот и храбрей. А на деле... Как и талант — в неумелом не виден. Не то что до храбрости настоящей, а даже и до того, чтоб задаток ее распознать, дорасти еще всем вам надо. Воображение это, вот что! Кто ярче бомбежку или обстрел всамделишный себе представляет, тот и волну­ется больше. А вообще за достоинство надо его счи­тать. В нашем деле и вовсе. Чем я вот эту окружность взял? Лучшие справочники вряд ли бы помогли: и срок, и материал необычный...