Журнал Русская жизнь - Россия - Европа (март 2008)

• Название: Россия - Европа (март 2008)
• Автор: журнал Русская жизнь
• Жанр: Публицистика
• Год: 2008

Содержание:

НАСУЩНОЕ

Драмы

Лирика

Анекдоты

БЫЛОЕ

Будни странников

Владимир Крымов - Сегодня

Федор Лубяновский - Ходоки на Одере

ДУМЫ

Сергей Болмат - Там, где нас нет

Борис Кагарлицкий - Бархатный расизм

Дмитрий Быков - Утешитель

Мариэтта Чудакова - Русским языком вам говорят! (Часть третья)

ОБРАЗЫ

Михаил Харитонов - Идея Европы

Елена Веселая - Почему мы не любим друг друга

Алексей Крижевский - Славяне меж собою

Захар Прилепин – «А потому, что они уроды!»

Аркадий Ипполитов - Приключения Людмилы

ЛИЦА

Приехали

Олег Кашин - Гений последнего плевка

Олег Кашин - Человек со «Знаменем»

ГРАЖДАНСТВО

Евгения Долгинова - Женский день

Павел Пряников - Молитвой и трудом

ВОИНСТВО

Александр Храмчихин - Особый путь

СВЯЩЕНСТВО

Евгения Пищикова - Воскресная шляпка

МЕЩАНСТВО

Максим Семеляк - Съестной пустячок

Людмила Сырникова - Купол Фостера

Наталья Толстая - Листик салата обязателен

---

Сейчас Бушину на рынок ходить не с кем, и он - живой классик левопатриотической публицистики, самый яркий автор всех «красно-коричневых» газет и журналов девяностых и двухтысячных, человек, которого можно было бы считать русским Артом Бухвальдом, если бы «журналистское сообщество» с самого начала не относилось к авторам «Дня» и «Советской России» как к унтерменшам, - вот этот человек сидит в своей комнате, увешанной вырезанными из газет портретами разных людей, и пишет от руки, потому что компьютер сдан в ремонт, очередную статью в газету «Завтра».

Портреты на стенах заслуживают особого внимания - не только потому, что их много, но и потому, что по ним проще всего понять, каких взглядов придерживается Владимир Бушин. Сверху вниз, слева направо - Ленин, Сталин, летчик Девятаев, который бежал из немецкого плена, угнав самолет, Лев Рохлин на фоне портрета Георгия Жукова, Лукашенко, Фидель Кастро и принцесса Диана. Последняя фотография - единственная, которая вызывает вопросы, но отвечает Бушин неинтересно: «А почему бы не повесить на стене Диану?»

Действительно.

II.

Бушин - из того, знаменитого Литинститута первых послевоенных лет. На его курсе (курс был маленький - двадцать человек) учились Юрий Бондарев, Григорий Бакланов, Владимир Тендряков, Владимир Солоухин, Евгений Винокуров, Григорий Поженян. Курсом старше - Юрий Трифонов, который всех перечисленных описал в романе «Студенты», удостоенном хоть и третьей степени, но все-таки Сталинской премии за 1950 год. А для тех, кто не понял намеков Трифонова, пятьдесят лет спустя Бакланов (не знаю, почему, но советский патриот, как правило, всегда отчасти антисемит - вот и Бушин, говоря о Бакланове, всегда оговаривается, что настоящая его фамилия - Фридман) написал свои мемуары, в которых, помимо прочего, рассказал о том, что его, Бакланова, карьера, чуть было не оборвалась на самом старте - когда он назвал комсорга своего курса Бушина фашистом. По словам Бакланова, за этот проступок его вначале исключили из партии, но потом заменили исключение строгим выговором.

«Да врет он все», - возмущается Бушин и явно не в первый и не в сто первый раз пересказывает эту историю, «потому что Бакланов ждет моего ответа, иначе у него будет язва двенадцатиперстной кишки».

Было, по словам Бушина, так: «1951 год, защита дипломных работ, руководитель моего семинара Александр Николаевич Макаров дал восторженный отзыв о моей работенке, а критик Андрей Турков, закончивший институт годом раньше, написал разгромную рецензию. Это было до защиты. А на самой защите Макаров вышел на трибуну и стал меня ругать последними словами. Это уже позже я узнал, что замдиректора института Смирнов его накануне вызвал и сказал, что есть мнение, что у Бушина плохая работа. А тогда я впервые увидел, как люди способны переворачиваться на 180 градусов. Мне влепили три балла, и я, ничего не соображая, иду к выходу, а навстречу Бакланов. Я ему: - А, Гриша, и ты здесь! А он бледнеет и говорит: „Фашист!“ Почему? Ну черт его знает, не любил он меня».

Я спрашиваю, почему же Бушин считает, что Бакланов врет - ведь обе стороны признают, что Бакланов назвал Бушина фашистом. Бушин объясняет - фашистом назвал, но никто его за это не наказывал. Пятьдесят первый год, нет ругательства страшнее, чем «фашист» - а тут один коммунист другого фашистом называет. Собрали партгруппу, Бакланов извинился, дело замяли.

III.

Родился Владимир Бушин под Богородском (ныне - Ногинск) в поселке Глухово, в котором находилась одна из морозовских мануфактур - мать была ткачихой, а отец - выпускником Алексеевского юнкерского училища 1916 года, - после гражданской войны (на чьей стороне он воевал, Бушин не знает) закончил мединститут и даже вступил в партию. Отец умер в 1936 году от туберкулеза, и много лет спустя сын посвятил ему стихи, вот такие:

Он умер от чахотки, в сорок,
Его в Крыму бы полечить,
Но нелегко туда в ту пору
Путевку было получить.

Несколько лет назад Владимир Бушин зачем-то издал сборник своих стихов.

IV.

«В Литинститут, - рассказывает Бушин, - я поступал как стихотворец, но стихи - это дело тонкое, интимное, поэтому конкурировать с крикунами типа Поженяна мне не хотелось, и диплом я уже получал как критик. Отошел от поэзии. Это уже когда мне было под сорок, тогда поперли стихи, но делом всей своей жизни я их, конечно, не считаю».

С делом всей жизни у Бушина тоже интересная история - до перестройки таким делом Бушин мог считать Фридриха Энгельса, которому с конца шестидесятых годов он посвятил добрый десяток биографических книг, самая известная из которых - «Эоловы арфы» - выдержала множество изданий и считалась эталонной биографией основоположника. Впрочем, Энгельсом Бушин занялся не от хорошей жизни - просто возникла необходимость в заработке.

«Я тогда работал в „Дружбе народов“, и однажды главный редактор Сергей Баруздин на редколлегии говорит - мол, нам принес рукопись Булат Окуджава, роман называется „Бедный Авросимов“. Я говорю: как замечательно, давайте обсудим. А мне все хором: „Да что там обсуждать, давайте печатать, это же Окуджава“. Начали печатать».

«Бедного Авросимова» печатали в трех частях, после каждой публикации Бушин выступал на редколлегии с антиокуджавовскими речами. Баруздин не выдержал, сказал - напиши статью. Бушин написал, но статью, конечно, не напечатали. Тогда он отнес ее в «Литературную газету».

«Отдал ее такому Мише Синельникову, который отвечал за критику, он мне говорит: „Как же ты попрешь против своего журнала?“ Я говорю: „Это уж мне решать“, - но он все равно испугался, показал статью Александру Борисовчу Чаковскому (главный редактор ЛГ, - О. К.), и тот - умный человек! - сказал: „Да разве непонятно, что этой статьей Бушин спасает Окуджаву, потому что по справедливости ему гораздо сильнее стоило бы врезать.“ И напечатал. А из „Дружбы народов“ меня тут же выперли».

Бушин остался без работы, а надо было на что-то жить - и он решил заняться Энгельсом. Почему Энгельсом? Потому что он всегда был в тени Маркса, и Бушину, поклоннику «Анти-Дюринга», это казалось неправильным. А еще ему очень нравились ответы Энгельса на вопросы анкеты, составленной марксовыми дочерьми: на вопрос «Что такое счастье?» Энгельс отвечал: «Шато-марго 1848 года» (Маркс - «Борьба»), «Что такое несчастье?» - «Визит к зубному врачу» (у Маркса - «Подчинение») и так далее. В общем, Энгельс был не так прост, как о нем принято думать, и Бушин с удовольствием стал его биографом.

Книга «Эоловы арфы» посвящена памяти сына. Сын погиб на собственном 18-летии - увлекался оружием, в доме хранились какие-то старые пистолеты, и в честь праздника парень решил сыграть в русскую рулетку. Вышел на лестницу с револьвером двадцатых годов - гнезд в барабане было семь, патрон - один, но его хватило.

V.

А отношения с Окуджавой у Бушина на «Бедном Авросимове» не закончились. Когда вышло «Путешествие дилетантов», Бушин снова написал злую статью - уже об этом романе, статью напечатал журнал «Москва», но если после первой статьи Бушин с Окуджавой вместе поужинали в ресторане ЦДЛ, и писатель благодарил критика за верные замечания, то вторая статья почему-то показалась поклонникам Окуджавы началом какой-то санкционированной сверху антиокуджавовской кампании, а поклонников у Окуджавы было много во всех редакциях - и с 1979-го по 1988-й Бушина, как он считает, именно по вине поклонников Окуджавы нигде не печатали. Выручал только Энгельс, потому что - ну кто же запретит переиздание биографии Энгельса?

VI.

Надо отметить, что Бушин, судя по всему, и в самом деле такой человек, с которым лучше не связываться без особой необходимости. Когда Сергей Викулов, двадцать лет возглавлявший журнал «Наш современник», в 1989 году решил уйти на пенсию, он предложил вместо себя Станислава Куняева. Узнав об этом, Бушин пошел к Сергею Михалкову (тот возглавлял Союз писателей РСФСР, которому принадлежал «Наш современник») и сказал: «Назначьте вместо Викулова меня». Михалков оторопел от такой наглости и спросил, почему он должен назначать Бушина главным редактором. «Я сказал ему: „А помните, как генерал Ватутин сказал Сталину - назначьте меня командующим фронтом! Сталин тоже удивился, но назначил, и Ватутин стал прекрасным командующим“». На Михалкова этот довод впечатления не произвел, и главным редактором все-таки стал Куняев. Разумеется, отношения с новым главным редактором «Нашего современника» у Бушина испортились сразу.

«Я принес ему статью про Сахарова, такую очень критическую. До Куняева ее прочитал Валентин Распутин, и ему она понравилась. И Викулов ее тоже одобрил. Но решение должен был принимать Куняев, а он не хотел начинать с конфликта с Сахаровым. Боязно ему было. И тогда он отдал статью на рецензию Шафаревичу, которого сам же включил в редколлегию. Шафаревич не одобрил, и Куняев струсил. Я ему говорю: «Ты неправ! А он мне: „Привыкни к мысли, что я всегда прав“».