Александр Иванин - Антизомби

• Название: Антизомби
• Автор: Александр Иванин
• Жанр: Боевая фантастика

Фанфик на «Эпоху мертвых» А. Круза. Как поведет себя человек в новом мире? Что ждет его: выживание, борьба за власть и богатство, любовь и предательство, противоборство, осмысление понятия добра и зла в новой эпохе?

---

Не смотря, на ранения, я чувствовал себя совсем неплохо. Была усталость и тупая давящая боль в спине, рук я вообще не чувствовал. Молоденькая девушка в белоснежной медицинской курточке и бирюзовых штанишках, помогла мне переодеться. Из помещения меня не выпустили. Лежать на предложенной койке я не стал принципиально. Нас напоили чаем с пряниками и вишневым джемом.

Через сорок минут к нам зашел некробилог и тщательно нас осмотрел. Укушенных среди нас не было. У каждого взяли кровь из вены, и эскулап удалился. Неужели опять решат, что я заразный. Ну, уж нет. В это раз я попрощаюсь со своими как человек и пойду с автоматом город чистить. Пусть они со своими научными забавами сами играются. У двери стояли два бойца с автоматами. Караулят значит.

Еще примерно через час к нам зашла сестричка, которая меня одевала.

— Уважаемые прибывшие, среди вас зараженных нет.

В комнате поднялся радостный галдеж. Сразу нашлись три записные ловеласа, которые закидали сестричку комплиментами. От некоторых комплиментов можно было и воздержаться.

Она вежливо, но холодно поблагодарила ловеласов за комплементы, после чего исчезла за дверью. Автоматчики тоже исчезли.

Я первым попытался выйти за дверь, но стразу же наткнулся на Изуверова.

— Спасибо тебе, братишка. Должник я твой теперь, — Изуверов обнял меня за плечи. Братское объятие его худощавых рук было удивительно крепким. Мне показалось, что на меня одели металлический обруч равный по толщине рукам Максима. В глазах у меня потемнело, ноги стали подкашиваться.

— Прости, прости. Ты чего? Плохо? Да? — вопросы доносились уже из далека.

Очнулся я, лежа животом на столе. Мою голову поддерживали на весу руки Изуверова. Давешняя сестричка колола мне прямо в шею укол. Глаза нестерпимо щипало, под носом жгло. Это меня пытались в чувства нашатырем привести, но не смогли.

Сестричка молоденьким писклявым голосом, но очень громко и серьезно отчитывала Изуверова, меня и руководство, которое свалило всех нас грешных не ее слабые плечи. Ругалась она на нас еще и для устрашения присутствующих, дабы дисциплину блюли и безобразия не хулиганили.

Я попытался сказать им, что уже пришел в себя, но не смог. Я вдохнул пары нашатырного спирта и закашлялся.

— Ну, вот сестренка. Он отжился. А ты мне все кома, кома.

От кашля меня всего скрутило болезненным спазмом.

— Нельзя вам кашлять, швы разойдутся — звонким колокольчиком оглушил мое правое ухо голосок сестрички.

— Нашатырь. Глаза. — выдавил я из себя.

Она заохала, заойкала и принялась вытирать мне лицо платочком. Стало легче. Потом она протерла мое лицо мокрой ваткой. Стало вообще замечательно. Сестричка оказалась крашеной голубоглазой блондинкой с короткой стрижкой и множеством сережек в розовых детских ушках.

После моего чудесного спасения я увидел как бирюзовые штанишки и белые сабо с розовыми пяточками покинули наше пристанище, с пожеланием на прощание оставшимся соблюдения предписанного режима и угрозой страшной карой тем, кто ее ослушается. Я не специально смотрел на нижнюю часть тушки нашей благодетельницы, просто, лежа животом на столе, я не мог выше поднять голову.

Изуверов долго извинялся предо мной за свой внезапный порыв, хвалил и благодарил меня за помощь. Я попросил Изуверова соединить меня с женой и ребятами из форта.

Делом это оказалось простым. Изуверов по своей рации запросил у связистов соединения с нашим фортом. Связь установили, и я услышал голос Артема. Кратенько выспросил у него о делах в форте. По его словам все шло своим чередом. На утреннем совещании генштаба вместо меня пошел Палыч. Утром вернулась группа Георгия сильно потрепанная и с потерей одного человека и одной машины, и еще раненых у них было трое. Группа вояк утром выехала за овощами на колхозный рынок. По предварительным сведениям там остались машины с картошкой из Белоруссии. Наши второй день всем составом переделывают автомобили. Руководит всеми Гриша. Женя увела детей учить стрелять. В усиление с ней отправился Степан и девушки из трех наших молодежных пар. В общем, это было все.

Я долго не мог собраться и, наконец, попросил его предать Алене, что вынужден задержаться и вернусь вечером. Артем тут же мне сообщил, что приготовили мой любимый борщ, и Альфия учит моих девчонок готовить какое‑то невообразимое восточное блюдо. Только информация про восточное блюдо — это страшный секрет, и про это я должен забыть о нем напрочь.

Дома меня действительно очень ждали. В груди нудно закололо. Можно было списать обожженные руки на случайную травмы, но зашитую спину придется как‑то объяснять. Я не боялся объяснений или разноса. Скандалы у нас в семье были явлением редким. Да и чувство вины за ложь меня не мучило. Я пошел туда осознанно, и даже не за ленты и патроны к ДШК и не за медикаменты. Просто так было нужно. А вот то, что я заставлю любимого человека испытать боль и страх терзало меня хуже всего.

Что сделано, то сделано.

Погружаться в самобичевание мне не дали. Двое молодых ребят санитаров пришли за мной с носилками. Кто‑то уже доложил, что я вырубился от жарких объятий Изуверова. От носилок я отказался и деланно бодрой походкой пошел в операционную. Вся спина занемела, ощущалась только тяжесть, было похоже, как будто к лопаткам и плечам приклеили каменную плиту.

В операционном блоке меня снова уложили на стол. Я принимал очередную экзекуцию уже абсолютно безразлично.

— А вы, как посмотрю, стоик у нас. Все так мужественно боль переносите, — ободрил меня военный хирург.

— Нет, доктор. Я просто мазохист. Не останавливайтесь.

В углу захихикали молодые женские голоса.

— Рад, что вы шутите. Люди с юмором быстрее выздоравливают.

Ему было абсолютно неинтересно со мной разговаривать. Ему просто нужно было знать, что я в сознании и адекватно воспринимаю окружающее. Или он просто зубы мне заговаривал, отвлекая от моего ранения. Я чувствовал, как он занимается моей раной.

Закончил он относительно быстро.

— Все можете подниматься. Постройтесь денька три рану не тревожить. Зажить все должно дней через десять–двенадцать. Я вам рану специальным клеем заклеил и скобы наложил. Сегодня у нас останетесь, а с завтрашнего дня будете к нам на перевязочки ходить. Спиртное, кофе и крепкий чай не пейте, деньков пять потерпите. Я вам антибиотик поставил.

— Доктор, — перебил я его. — Мне сегодня домой в форт надо. Я не смогу остаться.

— Это с главным разговаривайте. У нас сейчас никакой вольности и самодеятельности.

— Жаль, что у вас самодеятельности нет. Я на бубне играть умею и танцую немного.

Три молодые женщины залились звонким смехом. Хмурящий брови хирург, тоже рассеялся, закрыв ладонью усталые, красные от недосыпа глаза и темные круги вокруг глаз.

— Идите больной к Борису Михайловичу. С ним договаривайтесь. А на счет танцев не беспокойтесь, будете прыгать и скакать, как новенький. Гловой ручаюсь.

С улыбками и дружелюбными подначками меня выпроводили из операционной. Я, безусловно, знал цену хорошей шутке в трудной ситуации, никакого желания выставлять себя клоуном у меня не было.

Главврача я нашел на лестничной площадке. Они с Орловым жарко спорили о возможности смертельного заражения через попадание тканей морфов на слизистые оболочки.

— А вот и мое доказательство идет, — удовлетворенно заулыбался мне главврач.

— Борис Михайлович, мне домой уехать нужно. Я же не думал, что так все повернется. Меня там заждались.

— Я вас сегодня с собой увезу. Мне как раз домой нужно. Вы пока в палате поваляйтесь. Вам сил набираться надо. Постельный режим для вас сейчас обязателен. Отдыхайте, спите. Сон для вас сейчас — первое лекарство.

— Не могу я спать.

— Журнальчики тогда почитайте, кинишко посмотрите, а потом мы вас еще раз перевяжем и вместе поедем. Идет?

— Очень даже идет. Я уж думал, опять на буханке трястись придется. А во сколько поедем?

— После девяти. У меня обход в восемь, потом летучка.

— Ок.

Я поплелся искать Изуверова или связистов, чтобы сообщить Алене о своем прибытии. Вместо Максима я нашел Лисеева. Он как раз в радиоузле читал с хмурым видом радиограмму.

Заметив меня, он невесело улыбнулся.

— Ругаться пришли?

— Почему ругаться? По рации со своим фортом связаться хочу. Мне надо предать, что сегодня вместе с Борисом Михайловичем вернусь.

— Угу. Антоша, помоги нашему гостю.

— Говорите текст. Я позже сам предам. — спросил меня маленький круглоголовый и розовощекий парень с редкими светлыми волосиками на голове. Он напоминал мне толстенького коротышку из польского мультфильма про Болика и Лелика.

Я надиктовал простой текст из двух предложений, разместившихся на одной строке: «Приеду после 22–00 вместе с главным врачом. Алена, люблю тебя, целую.»

— Все? — спросил розовощекий.

— Да.

— А вы есть хотите? — неожиданно спросил меня Лисеев. — Составьте мне компанию за обедом.