Майкл Скотт - Восточные страсти

• Название: Восточные страсти
• Автор: Майкл Скотт
• Издательство: ОЛМА-ПРЕСС
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1996
• ISBN: ISBN 5-87322-373-4

Это величественная сага о стремительных клиперах и о людях, которые их строили, чтобы бороздить моря и покорять мир.

Семейство Рейкхеллов, преуспевающих судовладельцев из Новой Англии, ведет прибыльную торговлю в Китае. Но на пути встают заклятые враги, которые не брезгуют ничем, чтобы сокрушить и уничтожить соперников.

Могучая корабельная империя Рейкхеллов — торговцев со сказочными странами Востока — снова в опасности, а сердце Джонатана Рейкхелла разбито внезапной смертью жены… Сможет ли он противостоять самому страшному оружию своего врага, маркиза де Брага — рыжеволосой обольстительнице Эрике, чьи страстные поцелуи таят в себе смерть?

Майкл Уильям Скотт — создатель увлекательных семейных саг «Хроника Кентов», «Австралийцы» и серии «Фургоны идут на Запад». Тетралогия о семействе Рейкхеллов прочно лидирует в списках бестселлеров. Глубокое знание Востока и талант делает Скотта замечательным проводником и спутником в захватывающих приключениях героев.

---

Появление Чарльза в Нью-Лондоне вызвало необходимость в немедленных переговорах между обеими ветвями «Рейкхелл и Бойнтон», и на несколько дней Джонатан и вовсе исчез из дому. Но мисси Сара, казалось, делала все от нее зависящее, чтобы пресечь его попытки перегружать себя работой, и поэтому решила провести в воскресенье пикник, посчитав, что Джонатан не сможет от него отказаться и оторвется от письменного стола.

Хомер Эллисон, который заведовал судоходным штатом компании, всегда внимательно прислушивался, что говорят о его подчиненных, и поэтому вовсе не случайно дошли до него слухи о связи Элизабет с Джосайей Даулингом. И при первой возможности он отвел Чарльза в сторону и повторил все, что ему рассказали.

Чарльз поморщился и покачал головой.

— Мы с Руфью в течение всего плавания опасались этого, — сказал он. — Значит, наши опасения были верны…

— Но вы не думаете, что это настоящий роман? — спросил Хомер.

Чарльз покачал головой.

— Ни в коем случае, — сказал он. — Уверен, что это далеко не так.

— Ну, что ж, в таком случае, — заявил Хомер, — если вы не против, я сам займусь этим делом и решу его на свой манер. Вы же понимаете, что если Джонатан или его отец что-то учуют, от молодого Даулинга не останется мокрого места, несмотря на то что таких капитанов в наше время найти совсем непросто.

Чарльз кивнул.

— Делайте, что считаете нужным, — сказал он. — В последнее время Элизабет совершенно вышла из-под моего влияния.

Хомер не терял ни минуты, и вскоре молодой капитан предстал перед ним. Обмены любезностями не состоялось.

— До меня дошли очень досадные слухи о вас и Элизабет Бойнтон. Можно ли верить этим пересудам?

Джосайя покраснел, но не стал искать убежища во лжи.

— Не знаю, что именно вам говорили, мистер Эллисон, — сказал он, — но предположить могу и не стану увиливать от ответа. Да, сэр, я уверен в том, что все слышанное вами вполне соответствует истине.

Хомер откинулся в кресле, забросил ногу на стол и уставился в потолок.

— Если бы до кого-то из Рейкхеллов дошла эта история, — произнес он, — вас без лишних слов спустили бы на берег на веки вечные, и вы перецеловались бы со всеми чертями, пока нашли себе новый корабль. Вы здорово рисковали.

Даулинг глядел на него не моргая, потом тяжело сглотнул и наконец открыл рот:

— Кажется, мистер Эллисон, я свалял дурака. В таком случае, вы, может быть, прямо мне скажете — я действительно был полным идиотом, что связался с Элизабет Бойнтон?

Хомер взглянул на него исподлобья.

— Вы не ошиблись, но, к счастью, ничего смертельного не произошло. Просто держитесь с этих пор от нее подальше. Вот и все.

На лице Джосайи Даулинга под морским загаром проступили красные пятна.

— Я очень благодарен вам, сэр, и вы можете больше не беспокоиться. Между мной и Элизабет все кончено навсегда, и ставим на этом точку.

Он резко поднялся на ноги и, выходя из офиса, покачивал головой из стороны в сторону. Случившееся, по-видимому, надломило его.

Провожая его взглядом, Хомер почувствовал к нему глубокую симпатию. К тому же теперь он мог вздохнуть с облегчением. Поистине грозовая туча, собравшаяся над их головами, кажется, обошла их стороной.

Воскресный пикник, в точном соответствии с ожиданиями мисси Сары, не дал Джонатану возможности долго просидеть на работе. Хотя утром ему и удалось улизнуть в офис, но и здесь мисси Сара упредила ситуацию, сказав ему во след, чтобы он не забыл вернуться пораньше развести огонь под котлами. Поэтому он вернулся еще до полудня и с помощью готовых на любую помощь Джулиана и Дэвида вырыл яму в песке, сложил над ней доски и бревна для костра и накрыл их густым слоем сырых водорослей.

Элизабет рвалась помогать ему во всем, и хотя Джуди Эллисон и Руфь Бойнтон обладали куда большим опытом в таких делах, они прекрасно понимали ее желание и с готовностью ей уступили. Она положила картошку и кукурузу в водоросли и набрала несколько ведер с вареными съедобными моллюсками; мисси Сара уже успела сварить чоудер, и теперь оставалось только все подогреть. Основное блюдо состояло из свежепойманных омаров и стейков. Все это Элизабет поставила на огонь с помощью маленькой Джейд.

К удивлению самой Элизабет, ей все удавалось на славу, и она непринужденно справилась со своими задачами, не испытывая и тени смущения из-за присутствия наблюдавшего за ней Джонатана. Ей была в радость сама работа, а не близость Джонатана; она с удовольствием давала ветру играть своими волосами и принюхивалась к воздуху и аромату пищи в шипящих котлах — и все вместе наполняло ее сердце покоем и радостью.

И в этот день Джонатан не мог не обратить внимания на Элизабет. Она была вся в работе, а с Джейд они вели себя как завзятые подружки, понимая друг друга с полуслова, перешептываясь таинственно и вдруг надолго заливаясь безудержным, звонким смехом.

Вот странно, подумалось Джонатану, ведь он никогда не замечал, как красива Элизабет. Но самое удивительное было то, что она вдруг сделалась взрослой — в полном смысле этого слова. Как-то вышло, что он совсем не заметил, что она выросла.

И как-то естественно, без усилий с чьей бы то ни было стороны получилось, что потом они сидели рядом, поглощая вкусный и обильный обед. Но Джонатану в этот день еще пришлось удивляться не раз. Оказалось, что его собеседница — барышня не только взрослая, но и очаровательная, остроумная и прекрасно осведомленная в вопросах экономики и внешней политики. Он вдруг почувствовал, что испытывает к ней неподдельный интерес.

Самообладание не покинуло Элизабет и тогда, когда она наконец заметила, что впервые в жизни Джонатан стал проявлять к ней знаки внимания, только самоуверенность ее не улетучилась, а сердце съежилось и замерло. И хотя внешне она никак не проявляла своих переживаний, Руфь и Джудит, кажется, угадали, что творилось у нее в душе, и весело переглянулись.

Джонатан то и дело отрывался от общей беседы, чтобы перекинуться парой слов с детьми или повозиться с ними и с чау на берегу.

— Как же прекрасно, — чуть грустно произнесла Элизабет, когда Джонатан вернулся к ней, побегав взапуски по пляжу с детьми, — как же прекрасно, что твои дети могут расти в такой непринужденной атмосфере. Должна тебе признаться, ты совсем другой отец, чем сэр Алан. А если бы Лайцзе-лу была здесь, она, не сомневаюсь, одобрила бы твое воспитание.

Джонатан, с трудом переводя дыхание после бега, внимательно взглянул на нее:

— И почему же ты так считаешь?

Элизабет стало немного не по себе.

— Признаться, не знаю, — сказала она. — Я не имею права утверждать, что была с ней хорошо знакома, но по тому, что я о ней знаю, мне кажется, она была целеустремленной женщиной и хорошо знала, чего хочет, и я думаю, она хотела, чтобы ее дети выросли такими же бесстрашными, как она.

Джонатан на секунду задумался и улыбнулся.

— Я раньше никогда не думал о такой связи между ней и нашими детьми, но ты, мне кажется, права.

Элизабет разомкнула какие-то потайные затворы в душе Джонатана — он вдруг почувствовал, что может свободно говорить с ней о своей покойной жене. И он заговорил — непринужденно, ничего не тая и не испытывая скованности.

Но и Элизабет, в свою очередь, была ошеломлена собственной реакцией. Спроси ее кто-нибудь раньше, и она ответила бы, не задумываясь, что не испытает ничего, кроме обжигающей ревности, если Джонатан заговорит о Лайцзе-лу в таком духе. А говорил он с такой очевидной, такой проникновенной любовью, что Элизабет могла только недоумевать, почему же она слушает его не только с искренним вниманием, но и откликается душой на каждое сказанное им слово. Непостижимым образом она вдруг легко и ясно приняла то, с чем ей давно уже следовало смириться: когда-то его сердце было целиком и безраздельно отдано Лайцзе-лу, и часть его будет принадлежать ей вечно. Его будущей жене — если ему суждено жениться снова — придется так или иначе признать, что он до конца своих дней будет связан с покойной китайской женой нерасторжимыми узами. И женщине, которой это будет не под силу, лучше не выходить за него замуж.

Быть может, понять его чувства помогло ей собственное знакомство с Лайцзе-лу. Ведь она была действительно необыкновенной женщиной, и Элизабет внутренне разделяла то глубокое уважение, которое сквозило в каждом сказанном Джонатаном слове. Более того, она искренне сострадала его несчастью.

Элизабет еще толком не поняла, что сама переживает период совсем новой, незнакомой доселе эмоциональной зрелости. Она сознавала лишь то, что понимает значимость и силу чувств Джонатана; она от всей души могла сопереживать ему. В каком-то смысле то была иная Элизабет Бойнтон. Взбалмошная, самонадеянная юная наследница гигантского состояния наконец испытала, каково может быть страдание, она испытала, какие муки может переносить человеческая душа, и теперь способна была примерять эти страдания и мучения на себя. В сердце ее поселились тепло и привязанность к людям.