Пьер Рей - Вдова

• Название: Вдова
• Автор: Пьер Рей
• Издательство: Интер Дайджест, Сюрприз
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1995
• ISBN: 985-10-0008-6

Обольщение и громкие скандалы, шантаж и подкуп, ложь и интриги — любые средства хороши для этой не имеющей возраста красавицы, которая готова на все, чтобы добиться главного в ее жизни — денег.

Пегги Сатрапулос — дважды вдова. Первый ее муж был президентом США, второй — греческим миллиардером. И хотя автор предупреждает, что главная героиня его книги не имеет ничего общего с каким-либо реальным прототипом, читателю нетрудно догадаться, кто послужил моделью для этого литературного портрета…

---

— Какое издание вы представляете?

— Мы корреспонденты агентства.

— Какого агентства?

— Агентства «Глобаль», правление которого находится в Мюнхене. Мы освещаем события по всей Европе, вплоть до железного занавеса.

— Как поживает мой друг Ганс Фехнер? По-прежнему лысый?

— Если честно признаться, контактов на таком высоком уровне у нас нет, но наш шеф чувствует себя неплохо.

— Отлично! Что вы хотите?

— Мы хотели бы выпустить серию статей об одной… особе.

— О ком?

Гордон и Грант обменялись взглядами. И Грант, словно бросаясь в омут, выпалил:

— О Пегги Сатрапулос.

— Странно! Я уже все сказала о ней в те времена, когда она еще вызывала к себе какой-то интерес. Сегодня она представляет только себя саму, то есть ничего. Она вышла из моды.

— Вы знаете, европейцы…

— Не говорите, я знаю их лучше, чем вы. В каком плане вы собираетесь о ней писать?

— Скорее в критическом.

— Самое худшее для человека — это когда о нем вообще не говорят.

— Если бы вы могли…

— К сожалению, не могу. — Она сложила чек кончиками пальцев и сунула его в корсаж. — У меня контракт с «Пэйдж Твэлв».

— Но никто никогда не узнает о том, что вы нам помогали.

— Все так говорят.

— Уверяем вас, никто…

— Пусть так! Но я очень занята.

— Может быть… еще тридцать тысяч для ваших птичек…

— Конечно, пятьдесят тысяч на эти цели…

— Тридцать.

— …пятьдесят тысяч стоят того, чтобы кое-чем пожертвовать. Поэтому я не стану вам рассказывать о том, что уже всем известно: о ее многочисленных любовниках, сексуальных извращениях, продаже фетишистам своего нижнего белья, о контракте с фабрикой по производству надувных кукол, которая продает изображение Вдовы в натуральную величину и платит ей огромные проценты. Скандальные подробности о несостоявшемся браке с Калленбергом тоже ни для кого не тайна. Я, кстати, там была и не постеснялась высказать этой дамочке все, что о ней думаю.

— Не так быстро, — умоляюще произнес Гордон, вынимая блокнот для записей.

Люси Мадден, казалось, не слышала его.

— В конце концов, все это было в бульварных газетенках и интересует лишь определенный сорт людей. Иное дело — материалы о ее жизни со Скоттом Балтимором, о ее причастности к политике и делишках с сомнительными личностями из Саудовской Аравии, о результатах секретного расследования, которое провел ее второй муж, чтобы докопаться до причины смерти первого. Эти документы хранятся в моем сейфе, и я знаю, почему они не скоро выплывут на свет божий.

— Вы правы. Думается, наше правление позволит заплатить пятьдесят тысяч долларов за подобную информацию.

— Значит, вы согласны? И если гарантируется полная тайна…

— Мы дали вам слово!

— Видите ли, я терпеть не могу эту женщину. Даже в свои лучшие времена она ни цента не пожертвовала на моих славных птичек!

— Правда? — спросил Грант, стараясь сохранять серьезность.

— Клянусь вам! Да, заберите ваш чек, дайте лучше наличными.

— Пятьдесят тысяч наличными?

— Не пятьдесят, а семьдесят. Ведь деньги у вас при себе? Или я ошибаюсь?

Как она догадалась? Он и Гордон действительно имели при себе сто тысяч долларов. Это была максимальная сумма, которую им разрешалось заплатить за подобного рода информацию. Конечно, деньги принадлежали агентству, но они не испытывали особого желания отдавать их за здорово живешь этой жирной, озлобленной на всех и вся стерве.

— Гм… — произнес Гордон, бросая отчаянный взгляд на Гранта.

— Ну-ну, поторопитесь, — в голосе Люси Мадден слышалось нетерпение.

— Доставай, — сдался Грант.

Гордон сунул руку в портфель и на ощупь отсчитал семь пачек.

Если бы эта кобра знала, что у них целых десять пачек… Грант с сожалением наблюдал, как деньги переходили из рук в руки.

— Отлично, — сказала Люси. — Начнем сейчас же. Задавайте мне любые вопросы. Мэри! Мэри! Подождите минутку, я отдам это своей секретарше.

Прижимая к огромным грудям пачки долларов, она скрылась в коридоре под аккомпанемент птичьих криков и щебетанья.

Если эти типы — журналисты, то она с полным правом может назвать себя архиепископом. Интуиция ее ни разу не подводила: большая политика — вот с чем связан визит этих двоих. Начинается предвыборная кампания, то есть жестокая борьба, которая многим развяжет языки и кошельки. Уотергейт показал, что для достижения цели хороши любые средства: главное — деньги и изворотливость. В газетах то тут то там уже стали появляться разоблачительные статьи. Всех, кто имеет отношение к политике, нельзя считать нормальными людьми. Тщеславные, самодовольные, суетные, они поразительно легко становились мишенью для вездесущих репортеров, сами подставляли головы, сами лезли прямо под удар. А потом такие вот Пегги Сатрапулос и ей подобные еще и жаловались, что их разделывали в пух и прах. Зато ей, Люси Мадден, такие потрясения неведомы. Она всегда вела себя сдержанно и скромно, стараясь жить незаметно среди обожаемых ею птиц.

* * *

Красоту обнаженного мужского тела не могло скрыть от ее глаз даже матовое, с узором стекло двери в ванную. На земле есть только один такой парень — Квик! И этот парень принадлежит ей одной. Лон сунула в рот сигарету, пошарила рукой возле кровати, ища зажигалку, и, не найдя, крикнула:

— Квик, где у тебя спички?

Голос его заглушал шум льющейся воды, разобрать удалось лишь одно слово — карман. Лон поднялась и пошла искать куртку Квика, которая оказалась на полу в противоположном углу комнаты. В одном из карманов ее рука наткнулась на маленький кусочек картона. Машинально скользнув по нему взглядом, она от неожиданности остолбенела, потом заставила себя прочитать четко выписанные слова еще раз. Кошмар какой-то! Не осознавая до конца, что делает, Лон бросилась на постель и с головой укрылась простыней.

— Нашла? — спросил Квик, выходя из ванной.

— Нет.

Нагнувшись над ней, он отвернул край простыни и легонько куснул ее за плечо.

— Подожди, я сам найду. Держи, вот спички. А пожевать что-нибудь найдется? Да что это с тобой?

Он прикурил две сигареты и одну протянул ей. Лон затянулась.

— Ничего. Все нормально.

— Отлично. Перекусим?

Да, в этом был весь Квик. Были бы машины, любовь, пища…

— Есть холодный цыпленок в холодильнике.

— А ты будешь?

— Не хочу. Останешься сегодня у меня?

— Нет. Через десять минут мне надо уйти. А знаешь, о чем я думал, стоя под душем? — Он засмеялся, вгрызаясь в крылышко цыпленка. — Когда ты в платье, то кажешься толстоватой, а голая — в полном порядке! Объясни-ка, всезнайка, почему так получается?

— Надо не объяснять, а сожалеть об этом.

— Лон! Ты сердишься?

— Квик — твое настоящее имя? — Ее вопрос мог показаться смешным после их шестимесячной связи.

— А зачем тебе это знать? — спросил он добродушно. — Меня зовут Квик, потому что я самый быстрый, самый высокий, самый лучший! — Он стал изображать рев машины, набирающей скорость, и сжал воображаемый руль.

— У тебя есть родители?

— Что?

— Родители у тебя есть?

— Ну у кого их нет?

— А где они живут?

— Откуда я знаю!

— Вы не встречаетесь?

— Послушай, остановись. Я же твоими не интересуюсь. Там еще что-нибудь найдется?

— Что?

— Ну, цыпленка еще не доели?

— Да, кусочек найдется.

Лон встала с постели, обернулась полотенцем и подошла к холодильнику. Пока Квик стоял к ней спиной, ее рука осторожно вытащила из кармана его куртки злополучный кусочек картона.

— Квик?

— Ну? — Рот его был набит, и вопрос прозвучал невнятно.

— Пока ты был в ванной, я нашла вот это.

— Что именно?

— Какую-то карточку.

— Положи ее туда, откуда взяла.

— Я прочитала, что на ней написано.

— Ну и что?

Глаза Лон наполнились слезами, она резко повернулась к нему.

— Квик!.. Квик!.. Ты сошел с ума!

— Да что с тобой?

— Это ужасно! Ужасно! Неужели ты не понимаешь?

— Не закатывай истерику.

— Ох нет, нет!

Лон вытерла рукой глаза и, сдерживая рыдания, снова уставилась на картонный квадратик. На карточке вверху стоял штамп: «Резус — отрицательный». А ниже страшные слова: «В случае моей смерти я, нижеподписавшийся Эрнест Бикфорд, разрешаю любому медицинскому учреждению использовать мое тело и его органы без каких бы то ни было ограничений. Данное разрешение действительно для всех стран мира, где меня может настигнуть смерть». Дальше следовало пояснение, где и когда написано разрешение. И под всем этим стояла подпись: «Эрни Бикфорд». Лон схватилась руками за голову, а Квик искренне недоумевал.

— Тебя удивило, что меня зовут Эрни?