Максим Далин - Лунный бархат

• Название: Лунный бархат
• Автор: Максим Далин
• Издательство: Издательство «Крылов»
• Жанр: Городское фэнтези
• Год: 2006
• ISBN: 5-9717-0197-5

Мог ли ожидать Женя, скульптор и «последний романтик», что, познакомившись по дороге с работы с очаровательной девушкой, переступит грань, из-за которой смертному нет возврата?

Мог ли маньяк, подкарауливающий в темных подворотнях припозднившихся школьниц, ожидать возмездия от того, кто пришел с совершенно неожиданной ночной стороны жизни?

А бывший наемник, сущий бандит – почему он бросает свою «карьеру» среди братков ради другой, совсем другой – невероятной?

Всё это ночь – глубокий океан, не достанешь до дна! Родной, с детства знакомый город может оказаться таким странным, таким непредсказуемым местом, если правильно посмотреть!

Ночь обманывает и меняет, ночь срывает маски и надевает новые. Ночь – удивительная стихия, а принадлежит она Властителям Смертей и Вечным Князьям.

Осторожнее после полуночи!

---

Энди смахнул с плеча Лешкиной куртки растаявший снег. Вытер об свитер мокрую ладошку.

– У нее характер сложный, Леш. Эмма вот…

– Эмме вот надо было думать, с кем возиться. Гадина. Девчонку убила, молоденькую девчонку…

– Леш, у тебя губы синие. Замерз, да? Тебе надо было домой пойти.

– Не могу. Я замерз немного. Она меня поцеловала…

Лешка хотел еще что-то сказать, но тут навалился жуткий озноб, такой, что затрясло крупной дрожью, залязгали зубы, онемевшие пальцы не хотели расстегнуть пуговицу. Лешка снова потянулся к фляжке с водкой, но Энди перехватил ее и сунул в шкаф.

– Людям вредно без закуски водку жрать, Леш.

– Там где-то – кильки в томате…

Энди, не слушая, подошел, расстегнул Лешкину куртку, от чего стало еще холоднее – и обхватил руками поверх одежды, сцепив пальцы у него за спиной. В первый момент холод оглушил Лешку, от холода свело руки и ноги, заныли пальцы, замерло сердце – но уже мгновение спустя непонятно откуда пришло живое тепло. К теплу подмешивалась эйфория, но совсем не того порядка, что от Клариного поцелуя – в душу пришел покой, разум прояснился, головокружение потихоньку пропало.

– Что это? – пробормотал Лешка сонно.

– Сила это. Я не Артур, но все-таки…

Тепло превратилось в жар. Энди разжал руки – и Лешка сбросил куртку. Привычно захотелось есть и спать. Мысли потихоньку выходили из полного раздрая в нормальное русло.

Энди сел на диван. Он смотрел, как Лешка разыскивает завалившуюся банку с кильками, и устало улыбался. Вокруг его глаз появились непривычные иссиня-серые тени, с какими обычно изображают нечисть и оживших мертвецов в кино.

– Выглядишь, как вампир Лестат, – усмехнулся Лешка.

– Балда ты, Леш… Между прочим, это было мое тепло. Я не из Князей, у меня его не в избытке.

– Ты мне отдал, что ли?

– Вот именно.

Лешка подошел, бросил банку с открывалкой на стол, сам обнял Энди за плечи.

– Знаешь, Эндюшка, такого друга у меня еще никогда не было.

– Грабки-то убери, – слабо отмахнулся Энди. – Я, чтоб ты знал, еще вреднее водки, я – как героин, вызываю необратимое привыкание, так что нечего лапиться.

– Ничего, – сказал Лешка, так и держа его в охапке. – Авось не привыкну.

Когда мы проснулись ранним вечером, первым делом я раздернул плотные шторы. За окном, глубоко внизу в синем сумраке мерцали серебряные деревья. Это выглядело, как лес из сказки про деда Мороза. Даже провода опушились инеем и висели между домами, как елочная мишура. Антенны на крыше дома под нами напоминали белые мохнатые кораллы с изогнутыми рогами веток. Прямо напротив окна в черном небе висела в туманном круге розоватая жемчужная луна. Наступила настоящая новогодняя погода – до праздника оставалось уже недели две, никак не больше.

Джеффри неслышно подошел сзади и сказал:

– Будем выполнять петровский указ, Мигель?

– Какой это?

– Ну, елку, елку будем украшать? Вифлеемская звездочка на макушке, свечки, все эти рождественские прелести, а?

– Ну да, почему бы вампирам и не праздновать Рождество! – сказал я и толкнул его плечом.

Джеффри рассмеялся и показал мне пару красненьких елочных шариков на шелковой ленточке.

– А мне нравится, – сказал он. – Симпатичный обычай, не говоря уже о восхитительном запахе.

– Ну, хорошо, – сдался я. – Украшаем елку и водим вокруг хоровод.

– И поем «Маленькой елочке холодно зимой».

– Нет, лучше «В лесу родилась елочка».

– А кто ее родил? Колко же ему было…

– Да ну тебя, пошляк!

Джеффри принес бутылку кагора и стаканы. Я бы, пожалуй, хлебнул и чего-нибудь покрепче – мы с ним жили одним кагором. Он взглянул на меня и сказал:

– Как-то не тянет охотиться. Может, в клуб сходим?

– Клуб вампиров – это круто, конечно, но опять же консервы, дьявольщина, а я шоколадку хочу!

А если серьезно, я с удовольствием посмотрел бы на клуб – но уж слишком здорово было дурачиться. Впрочем, Джеффри понял, что мне интересно – мы стали собираться и пикироваться по ходу процесса.

Мне ужасно нравилось жилье Джеффри – маленькая квартирка под самой крышей высотного дома. Я оценил тишину, тепло и великолепный заросший двор под окном. Еще меня тронул портрет де ля Сола – бледного парня в шикарном старинном костюме, при шпаге, темноволосого, с чертиками в прищуренных глазах. Похоже, этот портрет писали в те времена, когда Мигель уже был вампиром – и здорово вышло, насколько я понимаю в живописи. Джеффри был прав – де ля Сола мне действительно понравился. Я решил, что он был сильный и отчаянный, и совершенно смирился с его местом в Джеффриной биографии. В общем, когда Джеффри предложил сначала пожить у него, я согласился, не раздумывая. Единственным композиционным излишеством в его логове, на мой взгляд, конечно, был роскошный гроб черного дерева с белым атласом и кружевами внутри. Каждый раз, когда он попадался мне на глаза, хотелось прикалываться со страшной силой.

– Здорово, конечно, дрыхнуть, как граф Дракула – сказал я, когда очередной раз об него споткнулся. – Но подозреваю, что в этом гробу ты похож на покойного главу правительства.

– Просто привык, – сказал Джеффри и посмотрел на гроб с симпатией. – В свое время это считалось хорошим тоном. Это, между прочим, очень старый гроб, еще испанского времени, мой талисман, если хочешь.

– Ну да, антиквариат! Понимаю, как говорится, цинковые – долговечнее, зато деревянные – полезнее для здоровья.

Джеффри фыркнул и уязвлено заявил:

– Я же не возражаю против твоей нелепой человеческой манеры спать на диване.

– Я не заметил, чтобы сегодня тебе было неудобно на диване.

– Это только за компанию, и потому, что тебя в гроб не затащить. Я думаю, ты еще освоишься.

– Нет уж, я так как-нибудь. Лучше мы так, по привычке, пока еще шевелимся.

Джеффри замахнулся диванной подушкой, но я пригнулся за спинку кресла.

– Так мы никогда не выйдем, – сказал Джеффри.

– Ладно, перемирие, – сказал я и влез в куртку.

Через пару минут мы вышли из квартиры и спустились вниз. Уже на лестнице пахло жестоким холодом. В открытую дверь подъезда ворвался морозный воздух. Мы нырнули в ночь, как в черную прорубь с ледяной водой – и от этого стало так же холодно, жарко и весело.

У Джеффри не было машины – по-моему, он так и не отвык от кабриолетов на лошадиной тяге. Но против моей он ничего не имел.

В результате вместо бестолковой болтовни я слушал ценные сведенья об избранном обществе, в которое мы направлялись.

– Настоящих Вечных Князей там почти нет, так, детки – но в сущности, так или примерно так было всегда на любом вампирском сборище, – говорил Джеффри. – Вообще, слухи о бессмертии вампиров сильно преувеличены. Мало кто из них живет достаточно долго – для этого нужен определенный склад ума, темперамент, да и любовь к жизни не последний компонент. Одиночки первые лет пятьдесят развлекаются убийствами и злодействами, а потом пресыщаются этой суетой до тошноты и прекращают спектакль сами или подворачиваются людям, что кончается так же. Истерики кончают с собой в первые лет десять. Дураки нарываются на неприятности. Моральные уроды опускаются, начинают жрать мертвечину, вырождаются в упырей, мерзких тварей, лишенных силы, быстро издыхают. Женщины довольно часто становятся настоящими монстрами – ведь вампир не может забеременеть и родить, а секс некоторым образом меняет смысл. Инстинкт притупляется, в семье и муже отпадает надобность, к тому же появляется возможность проявить скрытую злобу, которая встречается у прекрасных дам чаще, чем кажется. В общем, живут они иногда подольше, но держаться от них целесообразно подальше.

– Ну и что же представляет из себя эта тусовочка?

– Да так, резвящаяся молодежь. Быстро учатся ломаться, придумывают себе шикарные nome de guerre, псевдонимы, придумывают, чем время занять. А в сущности, такие же вампиры, как везде – трогательная смесь силы с беззащитностью. Меняются пассиями, закатывают скандалы и сцены, сплетничают, злятся – совсем как люди, только обнаженнее.

– Духовный некрофилический стриптиз.

– В этом роде.

– А этот мальчик с девичьими глазками?

– А, Андрей? Устроил аукцион с твоим телефоном. Развлекает девиц и своего смертного приятеля. Мучается от одиночества. Из истериков.

– Гаденыш.

– Гаденыш. Но я рад, что тебя не убили, а отметили.

Я тормознул у парадного подъезда. Напротив роскошного входа в клуб с льдисто-голубой надписью «Лунный бархат» над стеклянными евродверями была оборудована автостоянка. И ее украшал серебряный «Кадиллак».

– Вообще-то, – заметил Джеффри, – лошади всегда были печальной необходимостью. Животные Вечных не любят, чуют существа из инобытия, с совсем другой природой.

Это было похоже на правду.