Джим Додж - Не сбавляй оборотов. Не гаси огней

• Название: Не сбавляй оборотов. Не гаси огней
• Автор: Джим Додж
• Издательство: Гаятри
• Жанр: Современная проза
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-9689-0102-6

В своем втором по счету романе автор прославленной «Какши» воскрешает битниковские легенды 60-х. Вслед за таинственным и очаровательным Джорджем Гастином мы несемся через всю Америку на ворованном «кадиллаке»-59, предназначенном для символического жертвоприношения на могиле Биг Боппера, звезды рок-н-ролла. Наркотики, секс, а также сумасшедшие откровения и прозрения жизни на шосcе прилагаются. Воображение Доджа, пронзительность в деталях и уникальный стиль, густо замешенные на «старом добром» рок-н-ролле, втягивают читателя с потрохами в абсурдный, полный прекрасного безумия сюжет.

Джим Додж написал немного, но в книгах его, и особенно в «Не сбавляй оборотов» — та свобода и та бунтарская романтика середины XX века, которые читателей манить будут вечно, как, наверное, влекут их к себе все литературные вселенные, в которых мы рано или поздно поселяемся.

Макс Немцов, переводчик, редактор, координатор литературного портала «Лавка языков»

---

Снег собирался на моей шляпе цвета фламинго, на плечах шерстяной куртки, руки, ноги и лицо онемели до потери чувствительности; я методично прорабатывал поле костяной лозой, которую крепко держал прямо перед собой, всем существом сосредоточившись на ее кончике и ожидая, когда тот нырнет. Я шел медленно, кругами от центра поля, готовый уловить едва заметное колебание, чуть слышное дрожание, словом, какой угодно отклик. Но не было никакого отклика, не было вообще ничего — ноль, пшик да и только. Когда я бросил это занятие, уже по-настоящему стемнело.

Свет на крыльце казался единственным признаком жизни в доме. Я надеялся, что она будет ждать меня за сетчатой дверью, но дом оказался заперт. Я постучал. Возвращаясь с поля побежденным, я пытался придумать еще какой-нибудь способ уломать старуху, но когда дошел до крыльца, мне стало все равно. Старуха открыла дверь, но я даже не поднял головы.

— Ну, как дела? — поинтересовалась она как никогда дружелюбно.

Я почувствовал, что еще немного и заплачу, а потому, испугавшись предательской дрожи в голосе, только помотал головой.

— Тогда вам лучше поторопиться с отъездом, — впервые мне почудилось в ее тоне участие.

Не особо надеясь на успех, я все же решил попробовать.

— Думаю, самолет упал где-то посреди поля. Только в том месте я что-то почувствовал. Нашел олений рог, вот здесь, неподалеку от крестика на карте. Правда, вы сами сказали, что это не оно.

— Не оно.

— А вы уверены?

— Вполне.

— Может, скажете мне, где оно, то самое место?

— Нет. Вы согласились на мои условия. И вы их не выполнили. Так что, пожалуйста, уезжайте.

— Я бы хотел вернуться завтра и попробовать еще раз.

Старуха ничего не сказала, даже виду не подала, что услышала.

Я перепробовал все, только что не умолял ее на коленях, поэтому решил испытать последнее средство:

— Миссис Дапротти, пожалуйста! Ну пожалуйста!

— Я ведь сказала вам «нет», мистер Гастин. А теперь окажите любезность — уходите.

Я ударил кулаком по раме сетчатой двери, да с такой силой, что дверь аж подпрыгнула, приоткрывшись, но потом пружина снова захлопнула ее.

— Чтоб тебе пусто было, задница ты бессердечная, — всхлипнул я. — Да откуда тебе знать, что все это для меня значит, насколько…

Но я осекся: старуха даже не вздрогнула, не моргнула, не отшатнулась — ничего. Просто стояла и смотрела на меня этими своими темно-золотистыми глазами.

Я вытер слезы рукавом — подтаявший снег слетел с полей шляпы и шлепнулся на пол веранды.

— Ну почему вы не хотите понять, насколько все это важно для меня? И не только для меня. А Донна, Джошуа, Дважды-Растворенный, мои друзья из Сан-Франциско… им-то что прикажете сказать?

— Что ничего не вышло. Что жалость — вежливая форма ненависти. И что я вас не пожалела.

— Да какое, на хрен, право…

Я было возмутился, но старуха вдруг протянула руку в темноту за моей спиной. Меня как ледяной водой окатило.

— Мистер Гастин, если вы совсем запутались, если вам не терпится выместить гнев — лопата там, позади веранды. Она вам пригодится, чтобы расчистить себе выезд. Всего хорошего.

И старуха захлопнула дверь.

Возвращаясь к «Эльдорадо», я подобрал лопату. Завел машину, чтобы салон прогрелся, глотнул стимулятора, дабы смазать мышцы, и приступил к работе. До шоссе было футов двести подъездной аллеи; я тупо, без всякой мысли в бредящем мозгу орудовал лопатой — кидал снег и все дела. А раз нет мыслей, нет и путаницы в голове, только скрип лопаты по гравию да натужное дыхание — я набирал снег, бросал и снова вгрызался в сугроб. Управился за двадцать минут, после чего вернулся по расчищенной аллее обратно к веранде и поставил лопату на место — по крайней мере, в качестве человека-снегоочистителя я преуспел.

Прошагав по заметенному двору обратно к машине, я рукавом смахнул снег с углов лобового стекла и тем же рукавом вытер вспотевшее лицо. Мне стало так жарко, что, когда я сел за руль, печку пришлось выключить. Я глотнул еще немного скрипевшего на зубах стимулятора — восполнить энергозатраты — затем нажал на кнопку: заработали дворники, убирая со стекла остатки слякоти. Я включил фары дальнего света, дал задний ход и отпустил сцепление. Приводные колеса секунду вертелись на одном месте, в следующий момент машина рванула. Глядя в пространство между задними габаритными огнями, слегка нажав на газ и не отпуская, я начал пятиться, выруливая на дорогу.

Почувствовав, что задние колеса уже на дороге, я остановился, включил первую передачу и, крикнув: «О, кро-о-ошка-а-а, ты знаешь, что я люблю!» — выжал газ до упора. Секунду машина вибрировала, потом резине передалась мощь — произошло сцепление с дорогой, и вот я уже мчался обратно по подъездной аллее серебристой пулей, оставляя позади струйку выхлопов — стремительный снаряд прямо в забор. Я надеялся, что скорости хватит, чтобы пробить доски и ворваться прямо на поле.

Но мне так и не довелось это выяснить. Только я включил вторую скорость и почувствовал, как «кадиллак» рванул вперед, разбрызгивая фонтаны гравия и снега, — со стороны веранды прозвучал залп, машина осела на переднюю правую сторону, и ее по инерции завертело. «Кадди» едва не перевернулся, но мне удалось его выровнять, хоть он и совершил полный оборот, осыпая все вокруг снегом. Я вырубил фары, заглушил мотор и выскочил, все еще не понимая, что же произошло.

Передо мной стояла миссис Дапротти в белой парке с капюшоном, плотно затянутым вокруг лица; она обеими руками сжимала дробовик, нацеленный на меня.

— Я же просила оставить меня в покое, — грозно, но спокойно произнесла она.

— Мадам, именно это я и собирался сделать.

Сердце у меня бешено колотилось, из-за чего голос дрогнул.

— Нет, вы затеяли глупость.

— Все-все, стою, не двигаюсь, — ответил я, начиная приходить в себя — старуха явно не собиралась палить. — И, сдается мне, долго еще буду так стоять — вы же подранили мою машинку. Кстати, куда вы метили?

— Туда, куда и попала: в правое переднее колесо.

Бабка чуть опустила дуло.

— Если у вас есть запасное, меняйте. Ну а если нет, придется потратить кой-какую сумму из ваших деньжат на эвакуатор.

Ирония в ее словах толкнула меня на опрометчивый поступок.

— Мадам, — осторожно осведомился я, — а это случаем не помповый «Ремингтон» двенадцатого калибра?

— Он самый.

— Когда я был подростком и мы жили во Флориде, у меня было такое же. Ходил с ним на перепелок. А вы ходили на своих мужей?

Ну да, опрометчиво, да только я добился своего: ее глаза сверкнули, а дуло подскочило вверх, остановившись на уровне моего горла. Старуха заговорила глухо, напряженно.

— Что-то мне с трудом верится, будто вы, мистер Гастин, со времен вашего детства поумнели. Я нахожу столько же свидетельств вашей зрелости, сколько улик нашла полиция, когда расследовала возможную связь между мной и исчезновением моих мужей — ноль. Потому что их и не было.

— Вы, конечно, понимаете, — продолжал я все так же осторожно, — что вам придется убить меня. Я не собираюсь сдаваться. Я должен довести дело до конца.

— Нет, не должны, — ответила она. — Но, может, и доведете. Впрочем, это не обязательно произойдет здесь. Пока вы относили лопату, я звонила шерифу. Сказала, что заметила бродягу. Не думаю, что шериф поспешит — я не пользуюсь популярностью у местных стражей порядка — но минут через двадцать на месте будет, а уж там обсуждайте с ним, что есть правильно, а что неправильно. Или поторопитесь с заменой колеса. Можете еще попробовать отобрать у меня дробовик. Я вас не убью: хотите верьте, хотите нет, но я ни разу ни в кого не выстрелила. Однако может случиться, что оставшуюся жизнь вы проживете без коленной чашечки или возможности произвести на свет себе подобных.

— Ладно-ладно, я погорячился, — поспешил я заверить ее. — Вы не убивали своих мужей, вы их заморозили до смерти. Или не до смерти, а так, чтобы они сами рады были исчезнуть.

Она не ответила, но как-то вся поникла. Думаю, за полчаса я бы разжалобил ее, но таким временем я не располагал. Если она и заливала про шерифа, выходило это у нее очень натурально.

— В багажнике у меня есть запасное колесо, — сказал я, надеясь, что больше мне ничего не понадобится.

Она не спускала с меня дробовика, а я возился с запасным колесом и вытаскивал инструмент. Старуха все держала меня на прицеле, пока я не улегся на брюхо, разгребая снег, чтобы поставить домкрат. Обычно в сухую погоду я меняю колесо за пять минут, но тут понятия не имел, сколько это займет — так намело. Я перестал обращать внимание на старуху, сосредоточившись на работе. Тянуть время, обмениваясь колкостями, не хотелось, так что между нами установилось молчание. Ничего, я еще вернусь. Спит же эта карга по ночам.

Я надежно установил домкрат под поперечной балкой моста и вылез из-под машины свинтить зажимные гайки. Глянул на старую каргу, прикидывая, как близко нахожусь от нее, и на долю секунды мне показалось, что ее нет. Но только показалось: она была на том же месте, сидела в снегу, скрестив ноги, положив дробовик на левую руку и отвернув лицо от снега — с неба еще опускались редкие снежинки, а там, где уже прояснилось, блестела горстка звезд. Бабка один в один напоминала старого охотника на бизонов, присевшего на корточки, чтобы переждать непогоду.