Николай Свешников - Воспоминания пропащего человека

• Название: Воспоминания пропащего человека
• Автор: Николай Свешников
• Издательство: Новое литературное обозрение
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1996
• ISBN: 5-86793-017-3

Автор, бродячий торговец книгами второй половины XIX в., много видавший и испытавший, рассказывает о своей своеобразной и богатой впечатлениями жизни: общение с уголовным миром (ночлежки, притоны, трактиры, тюрьмы), знакомства с известными литераторами (Н. С. Лесков, Г. И. Успенский, А. П. Чехов) и т. д. Впервые напечатанные в 1896 г., воспоминания Свешникова были переизданы в 1930 г. и давно уже стали библиографической редкостью. В предлагаемое переиздание включены также опубликованные и неопубликованные воспоминания о народной книжности (рыночные букинисты, уличные разносчики).

---

В Углич мы приезжали обыкновенно ненадолго — только за покупками материалов или по другой какой надобности, а потому о своем родном городе мне теперь писать нечего. В жизни его, по окончании торжеств, мало что изменилось: пошла такая же спячка, как и прежде, только ожидание страшной азиатской гостьи[190] заставило угличан еще несколько почиститься. К торжеству они чистились снаружи, а теперь пришлось очищать и внутри.

Некоторым нашим гражданам, привыкшим уже к родной грязи, это казалось излишним. «Это доктора все выдумывают, — говорили они, — им делать нечего, много уж их больно, а служить-то негде, вот они и выдумали холеру. А по-нашему, ежели бог не попустит, так никогда ничего не будет, а ежели посылает господь что за грехи наши, так уж никакой санитарией не убережешься». Но немного было у нас людей с такими понятиями, — большинство признавало пользу санитарии и других убеждало ее придерживаться.

Но здесь, может быть, нелишним будет упомянуть, что у нас, в Угличе, во вновь реставрированном дворце царевича Димитрия устраивается, по примеру Ростова, музей церковных и исторических древностей, и это обстоятельство породило новый тип барышников. Я знаю человек пять и более, которые оставили свои прежние торговые занятия и принялись исключительно отыскивать антики. Эти античники скупают все, начиная с древних икон, рукописей и кончая битыми изразцами и поломанными старыми прялками. Некоторые из них не ограничиваются одною нашею местностью, но разъезжают отыскивать старинные вещи и по другим городам. И действительно, им попадаются иногда довольно редкие предметы, но вместе с тем они зачастую приобретают и такой хлам, какой в Петербурге на развалке ни во что не ценится. Впрочем, у них на все находятся покупатели — часть своих товаров они продают тут же для музея, а прочее сбывают в Ростов или в Москву.

Средства нашего музея еще очень скудны, а потому коллекция находящихся в нем предметов невелика и небогата: если и можно в нем встретить ценные и редкие вещички, то все они дарственные.

В уезде нам чаще, чем в других местах, приходилось бывать в селе Большом Ильинском.

Село это находится на большой дороге, идущей из Углича в Ростов. Оно хотя и называется большим, но на самом деле очень невелико: в нем считается только 22 двора. Но в нем есть почтовое отделение, волостное управление, двухклассное училище и богатая церковь, при которой три священника. В нем есть также несколько трактиров и других торговых заведений, а по воскресеньям бывает порядочный базар.

Село это, несмотря на малочисленность его коренных обывателей, довольно богатое как по постройкам, так и по тому, что из числа его крестьян есть не только люди состоятельные, но и капиталисты.

Впрочем, не одно это село, но и вся Ильинская волость считается богатою, и народ в ней, так же как и в Юхотчине, достаточно просвещенный. Крестьяне этой волости живут преимущественно на стороне, кто в Москве, кто в Петербурге и почти исключительно торговцы — овощенники, мелочники, мясники и эеленщики.

В Ильинском мы постоянно останавливались у трактирщика Р.К. Г-ва, о котором я уже упоминал в описании моего этапа. На этот раз мне пришлось поближе познакомиться с этим деловым и предприимчивым человеком.

Г-в уроженец не этого села, а из деревни, отстоящей от него верстах в трех. В молодости своей он жил в Петербурге в овощной лавке и скопил там небольшие деньжонки. Приехав на родину в начале шестидесятых годов, т. е. в то самое время, когда кончилась откупная система, он открыл в Ильинском питейное заведение. В то время патенты на торговлю питиями были дешевые, да и водка — также; к тому же и торговля ею велась совершенно бесконтрольно, а потому в скором времени Г-в порядком разбогател от этой торговли.

Через несколько времени он приписался в Ильинское общество и взял себе надел земли. Но не надел его прельщал, ему хотелось иметь голос в селе и сделаться в нем и во всей волости заправилою. Действительно, в скором времени его стали избирать на разные общественные должности, и, наконец, он попал в волостные старшины. В старшинах он прослужил, как сам мне рассказывал, тринадцать лет; да, может быть, служил бы и сейчас, если бы не новое положение, по которому торгующие питиями теперь не могут быть избираемы на общественные должности.

В Ильинском, около самого церковного погоста, было очень топкое место — настоящее болото. Г-в, как семейный мужик, облюбовал это место и выпросил его у общества в свою собственность в обмен того надела, который он имел. Крестьяне были рады, что он им отдает свою удобную пахотную и сенокосную землю и берет от них болото. Но Г-в хорошо знал, что делал. Он прежде всего выкопал большой пруд и спустил в него разлившуюся по всей местности воду, а эту местность стал заваливать щебнем и разным мусором с песком, и в скором времени здесь образовалась очень большая и ровная площадь Так как это место прилегает почти к самой церковной ограде, у которой в базарные дни располагались все торговцы, то Г-в на своем месте устроил питейное заведение и трактир, а затем открыл и лавку, в которой продаются всевозможные товары; в проезде же, против церковной ограды, Г-в выстроил торговые ряды в виде крепких и просторных помещений. Купцы, наезжающие из Углича в Ильинское торговать, наняли у него эти помещения, потому что они в самом деле лучше и удобнее тех деревянных навесов, которые они прежде нанимали от церкви. Тут можно поместить товару несравненно больше, а иной тяжелый товар, как, например, соль и т. п., можно оставлять до следующего базара.

Через это удобство базары в Ильинском стали улучшаться, да и самое село стало процветать. Г-в нажил солидный капитал. Ему валились деньги отовсюду — и от общественных должностей, которые он занимал, и от аренды за свои помещения, и от собственной торговли. Теперь на том месте, где было болото, у Г-ва красуется очень большой двухэтажный дом, в котором помешаются овощенная и мелочная лавка, нисколько не уступающая столичным, довольно просторный и не грязный трактир с садом, а далее понастроены флигеля, в одном из которых находится этапный дом и разные службы, а между всеми этими постройками, вокруг того пруда, в который он спустил воду из болота, разведен очень недурной сад; в упомянутом же проезде, против церковной ограды, он теперь возводит уже каменные торговые ряды.

Впрочем, несмотря на ум и предприимчивость, в Г-ве все-таки виден кулак: он при всяком удобном случае готов пользоваться обстоятельствами и, не выходя из границ законности, способен прижать всякого. Если ему и приходится делать что-либо полезное и доброе для других, то и это он старается сделать с заднею мыслью — или из тщеславия, или из-за того, чтобы впоследствии получить пользу.

Рядом с селом Ильинским, чрез небольшой ручей, находится земля крестьянина-собственника М-на.

М-н родился в нищете: мальчишкою он нанимался на лето в подпаски, зимою ходил по миру, а в молодости был что-то вроде прислужника при Ильинской церкви и, поручившись от кого-то серебрению риз на иконы, занимался и этими поделками. Мастер он, говорят, был очень плохой, но зато обладал способностью угодить и прислужить каждому человеку.

Лет пятнадцать и более назад по Ильинской волости славился как своим богатством, так и влиянием крестьянин села Воскресенского-Поречья, известный в Петербурге придворный поставщик — царек, как его называли, всех мелочников [191]— Филимон Кирсанович Соколов. Где и при каких обстоятельствах удалось М-ну подвернуться на глаза этому богачу, я достоверно не знаю, но только Соколов заметил в нем способности не мастерового, а ловкого торговца и, взяв к себе в Петербург, поставит буфетчиком в одном из своих многочисленных заведений.

Но не всегда бывает способен в столице тот, кто в деревне считается деловым человеком: тут мало одной ловкости и услужливости, а нужно быть еще и специалистом — иметь опыт в деле. Так случилось и с М-ным. Он, несмотря на свою расторопность, не мог исправлять возложенного на него дела. Но все-таки он не потерял ни доверия, ни расположения своего хозяина, и последний мог ему только сказать: «Ты, брат, здесь не годишься, а поезжай-ка опять в деревню, я у себя в селе открою тебе кабак».

Опытный Соколов не ошибся. М-н в деревне действительно сделался настолько ловким торговцем, что сумел опутать и своего хозяина. Торговал он в селе довольно порядочно, но так, что хозяин для себя пользы не видел, а потому и предложил ему приобрести открытое им заведение, с условною выплатою, в собственность. М-ну только это и нужно было. Но его средства были невелики притом же ему следовало платить по условию, а между тем, во что бы ни стало, ему хотелось быть капиталистом. Для достижения своей цели М-н не был разборчив на средства и прежде всего подделался к одной пожилой вдове, у которой было тысячи три рублей, и женился на ней. Имея в своих руках женины деньги, он, зная по опыту, что в Ильинском на большой дороге дело вести будет гораздо выгоднее, чем в Воскресенском, купил себе рядом с селом пустую и неудобную землю и выстроил на ней большой дом, в котором, по примеру Г-ва, открыл трактир и лавку.