Шерил Сойер - Любовница. Война сердец

• Название: Любовница. Война сердец
• Автор: Шерил Сойер
• Издательство: Мир книги
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-486-01675-2

Продолжение захватывающей, полной интриг и приключений истории запретной любви красивой англичанки и опасного француза…

Жак сопровождает Софию до Суссекса, даже не подозревая о ее тщательно скрываемой страсти. В свою очередь она начинает догадываться, что этот человек не остановится ни перед чем ради сохранения своей ужасной тайны. Даже если потребуется заставить Софию совершить преступление и предстать перед судом, который закончится лишь в Ватерлоо…

---

Еще раз мысленно она вернулась к возвращению из Лондона. Было что-то необычное, что бы она намеревалась сделать, добравшись до Клифтона? Она покачала головой, было только одно: и это было малозначимо для кого-то, кроме нее самой, — она собиралась понять, при каких обстоятельствах и где погиб Эндрю, и как именно он служил в армии, непосредственно в последние месяцы перед смертью. Никто не мог знать о ее плане. Ее отец наполовину догадывался и не одобрял ее затей. Принц-регент мог догадываться. Но никому больше она никогда не доверяла эти планы, даже кузену Себастьяну во время их дискуссий о шпионаже. Точно так же никто не мог знать о ключе, который она нашла в Бирлингдине, или о тех письмах, кроме Гарри и Мод, которых просили молчать.

Сердце ее неистово заколотилось. Единственный человек знал обо всех ее планах — это был Жак. Он даже пытался спорить с ней на эти темы на балу у Монтегю. Он знал обо всем с того самого момента, как она покинула Лондон.

София вспомнила, как они с Жаком обсуждали эти темы одни в углу кофейной залы на балу. Именно тогда она рассказала ему о полковнике Белтоне и о том, что он расположился в Брайтоне, а также о командующем офицере Эндрю в Сан-Себастьяне. А когда она сказала, что хотела бы поговорить об этом с полковником, он выглядел озадаченным. Тогда Жак огрызнулся, сказав: «Нет, не делай этого…» Но Монтегю перебил их, не дав ему договорить.

Когда она вспомнила об этом, ей припомнилось и то, что ей так и не довелось поговорить с полковником Белтоном, так как он незамедлительно был отправлен в Ирландию. Быть может, это произошло оттого, что кто-то увидел опасность для себя в их переговорах.

Сознание ее следовало ужасающему курсу, но она не могла остановиться. Жак прибыл в Сассекс одновременно с нею. Он сказал, что находился там только из-за нее. А что, если это ложь, чтобы усыпить ее бдительность, а на самом деле у него есть определенные умыслы против нее?

Она схватилась руками за щеки. Это было полным безумием. Какие мотивы могли им двигать, и почему он так не хотел, чтобы обнаружилась деятельность Эндрю в качестве шпиона? Почему бы вдруг бывшему солдату из полка британских стрелков бояться обнаружения такой информации? Она сжала ручки кресла, сердце снова бешено заколотилось. Он бы боялся этого, если бы сам был шпионом, двойным агентом для Франции. Он бы боялся этого, если бы ее тропа к Эндрю привела бы и к нему самому.

София вспомнила его колкое восклицание в ночь, когда он приехал на Бедфордскую площадь: «Если бы ты только знала, как мне тебя жаль».

Он всегда знал о ней больше, чем она о нем. Что легко помогало ему лгать.

Она покачала головой. Письма — возможно, ему стало ясно, что она читала все послания от Эндрю? Потом она вспомнила тот день, когда были найдены письма, день ее большого обеда. После того как Гарри их обнаружил, Мод уже не было в комнате, поэтому, когда Жак поднялся в детскую после обеда, они, должно быть, были на виду.

Жак мог их видеть. Находясь там с Гарри наедине, он мог даже улучить момент, чтобы взять и прочитать их. На самом деле, когда ей самой передали их в руки, печать письма Эндрю, адресованного ей, была взломана.

Глубоко вздохнув, София постаралась мысленно воспроизвести настоящий портрет мужчины, которого она так любила. Мужчины, который преклонялся перед ней и страстно клялся ей в истинной любви. В тот самый день, когда он признался в том, что лгал военному трибуналу о своем намерении дезертировать.

София вспомнила лицо Жака, когда он говорил о смерти своего брата. Она не задумываясь верила ему, потому что знала, что такое печаль. Но она только лишь услышала от него, что его брат погиб в России. Сам он тоже мог погибнуть и во время русской кампании, и в Испании, сражаясь с армиями Веллингтона. Она представила себе Жака, находящего своего брата умирающим, изнывающим от боли рядом с ним, потому что ранен и он сам. А что, если английский офицер убил Рене? И тогда именно англичанам Жак поклялся отомстить? Возможно, он даже мог догадываться о конкретном человеке, сделавшем решающий и последний выстрел? Это было бы наиболее убедительным объяснением того, почему Жак сменил мундир и стал британским стрелком: не только оттого, чтобы развернуть в одиночку борьбу против Наполеона, но и чтобы отомстить за гибель своего брата. А что, если убийцей был Эндрю Гамильтон? А что, если месть Жака ему включала и месть его жене и ребенку?

Ей было даже страшно подумать о других вероятностях. Тогда в Джолифф-корте, когда они попали в туман, он оказался прямо перед ними, и у него в руках был дробовик. При всем при этом, он был шокирован ее историей в тумане. Того наездника, якобы преследовавшего их, ведь так и не удалось отыскать. А где он был десятью минутами ранее? По его словам, прочищал ружье.

Но она вспомнила Гарри, который услышал, как щелкнул затвор ружья: «Я слышал это в тумане».

Фантасмагория. Кто угодно тогда мог организовать это покушение. Кто угодно, разбирающийся в лошадях, кто хотя бы немного был знаком с возницей…

А тот инцидент с Гарри на скачках? Кузен Себастьян чувствовал, кого легко можно было обвинить в этом, и он не колебался ни секунды, высказав свое мнение. Жак пытался его остановить, заткнуть ему рот, прежде чем Кул обвинит его. Подумать только, он ударил джентльмена в совершенно спокойной обстановке — просто чтобы заставить замолчать. Но слишком поздно!

— Нет! — проговорила она, упав на колени. — Он любит Гарри, он любит меня!

Невозможно было думать о том, что происходило между нею и Жаком, когда они оставались наедине. Вместо этого она стала думать о том, что он относился к Гарри, как к маленькому братику, постоянно завоевывая его доверие и дружбу. Но зачем? Она всегда знала, что он делал это в основном ради того, чтобы оказаться ближе к ней. И в ходе этой дружбы он минимум однажды подверг Гарри опасности, играя с ним в войну верхом на лошади, в конюшнях. Как просто для него было повторить это в Эпсоме! Однажды Себастьян уже сделал ему вызов, припер его к стенке, и тогда, конечно, Жак пошел на попятный.

Она поднялась с колен. Невероятно! Могла ли она продолжать жить со столькими подозрениями? Да ее сердце просто разорвется. Оставалось только одно.

София поднялась наверх в свою комнату и приказала запрячь ее лошадь для прогулок верхом. Услышав, что Гарри и ее отец вернулись в дом, она попросила служанку сообщить им о ее отъезде. Потом она спешно спустилась в конюшни по черной лестнице.

Глава 25

У Софии был с собой пистолет и патроны, она спрятала их под корсетом платья для верховой езды. Если Митчелл и заметил изменение формы ее груди, то едва ли мог прокомментировать это, к тому же она не сказала ему, куда направляется. Адмирал научил ее пользоваться оружием, и она практиковалась на море в долгом путешествии в Новый Южный Уэльс, ее стрельбу с борта судна подбадривали офицеры его корабля. Сначала она отказывалась, но лишь после того как отец спросил ее, готова ли она оставить Гарри сиротой, если ей когда-либо понадобится защита, а ее спутники не смогут защитить ее, она согласилась.

София подумала о парадоксальной ситуации, когда ехала верхом в Джолифф-корт. Ведь Жак использовал тот же самый аргумент, когда говорил об угрозе со стороны Бонапарта. Он не мог знать, что у нее в ярости было свое собственное средство уничтожить любую «бешеную собаку». Незаряженный пистолет давил холодом в нее, прямо под сердце.

Она принесла его, но не могла до конца поверить в его необходимость. София не могла поверить до конца, что Жак был ее врагом. Даже направляясь верхом к нему, будучи ведомой ужасными подозрениями, она страстно желала тепла и силы его тела. В день, когда она впервые увидела его в Джолифф-корте, она почувствовала безумный порыв броситься в его объятия; сегодня ее тело хотело того же самого, хотя ставки с тех пор опасно возросли.

Это был теплый, но пасмурный день, и когда София подъехала к Джолифф-корту, особняк и прилегающие к нему сооружения, купающиеся в мягком свете, выглядели аккуратными и ухоженными. Она помедлила у ворот, на вершине идущей под уклон аллеи между лип со сплетенными ветвями. Никто не работал на грядках, разбитых по обе стороны, и дом был тихим и спокойным.

Она хотела подъехать прямо к главной лестнице и потребовать входа как обычный посетитель, рассчитывая на общественную огласку, тем самым обеспечивая себе безопасность, точно так же, как это было раньше. Вместо этого она спешилась и привязала своего гунтера к дереву в небольшой рощице за пределами стены. София поколебалась мгновение, она чувствовала себя слабой и неуверенной. У нее не было средств для прямого противостояния, но она должна каким-то образом увидеть его и поговорить с ним.

Наконец она набралась храбрости, чтобы войти в ворота, и пошла направо через липы, в поисках боковой тропинки, которая повела бы ее вниз через кустарник, по направлению к конюшням. Жак говорил ей, что часто проводит время в конюшнях или на ферме. Если бы он оказался сегодня там, она смогла бы подойти к нему как ни в чем не бывало, и трудные вопросы, которые она хотела задать, произнести было бы легче.