ДЖЕМС САВРАСОВ - МОИ АЛМАЗНЫЕ РАДОСТИ И ТРЕВОГИ

• Название: МОИ АЛМАЗНЫЕ РАДОСТИ И ТРЕВОГИ
• Автор: ДЖЕМС САВРАСОВ
• Издательство: Изд-во ВСЕГЕИ
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-93761-168-0

Автор — человек яркий, самобытный, бескомпромиссный. В 1956 г. он, геолог-геофизик, волею судьбы оказался в Западной Якутии, более полувека отдал полюбившемуся ему краю, создал в г. Мирный замечательный Музей кимберлитов. В книге собраны его рассказы о людях, их делах и достижениях, о трудной геологической работе и счастливых песенных досугах, о грустном и радостном. Большой личный опыт и хорошее знание литературы дали ему обильный материал для глубоких размышлений об окружающем его мире. К сожалению, он не дождался выхода своей последней книги.

Книга не оставит читателей равнодушными, особенно геологов.

---

Новая лодка строилась долго, едва ли не полгода. Её сколачивали все желающие из многочисленных знакомых Красова. Стимулом было обещание прокатить с ветерком по Вилюю, когда лодка будет готова. В конструкции лодки были учтены наиболее очевидные промахи, допущенные при строительстве первой модели. Принимались во внимание, кроме всего прочего, рекомендации журнала «Катера и яхты», который выписывал Борис Викторович Бабушкин. Тот тоже строил себе лодку по типу одной из описанных в журнале. Но и у него первая попытка также не увенчалась успехом, поскольку он не сумел правильно подобрать соотношение эпоксидной смолы и затвердителя (новых для того времени клеящих материалов). Эпоксидка «схватилась» у него раньше времени, не закрыв швы между бортовыми досками.

А у Красова лодка получилась, да ещё какая — устойчивая и крепкая! Мотор на ней был прикреплён таким образом, что лодка не теряла остойчивости даже на самых крутых разворотах. Лёня Красов с гордостью демонстрировал приятелям ходовые качества лодки и катал по реке всех небоязливых желающих. Скорость лодки была удивительной, наверное, под сто километров в час. Когда Красов носился на ней вдоль Нюрбы по Вилюю, на берегу собиралась большая толпа зевак.

Но недолго длился триумф Красова. Как известно, некоторым людям бывает плохо, когда другим хорошо. Районные начальники, едучи на рыбалку, не могли выносить ситуацию, когда их тихоходные казанки с мотором «Москва» кто-то со скоростью ветра обгоняет по Вилюю. Разве можно было такое терпеть?

И вот начались проверки: где Красов взял мотор? Есть ли у него разрешение на работу с авиационными двигателями? Положено ли по ТБ использовать глиссеры на геологических работах? Да и мало ли к чему можно было придраться районному начальству, которое не столь давно «съело» даже самого Бондаренко. Словом, обложили Красова, как волка флажками, со всех сторон. Ну, а полунамеками, без огласки, советовали продать глиссер кому следует.

Поупирался Лёня Красов, повозмущался, но понял: против местных властей не попрёшь. Глиссер он продал, но не им, а одному из нюрбинских пилотов. Какому-то заслуженному лётчику, который болт забил на всё районное начальство. Но и тот ездить по Вилюю на глиссере всё же не решался. Куда-то потом он его переправил, вероятно, по месту жительства на «материк». Так нюрбинцы и не увидели больше на Вилюе чудо-лодки. А прочие списанные моторы с лёгких самолетов так и сгнили на складах авиаотряда.

«АМАКИНСКИЕ РЕБЯТА» И «ТОНКИЕ РЯБИНКИ»

В составе самодеятельности Амакинской экспедиции в семидесятые годы было великолепное трио балалаечников — «Амакинские ребята». Многие годы оно выступало в неизменном своем составе: Иван Галкин, Саша Ефимов, Володя Синицын. Бог ростом их не обидел: все как один за метр девяносто пять.

«Амакинские ребята» были гвоздем программы самодеятельных концертов на многих праздничных вечерах. Появление их на сцене приветствовалось бурными аплодисментами массы зрителей и жидкими хлопками управленческих работников, беспокойно ёрзавших на стульях в первом ряду. Что-то на сей раз поднесут в частушках «Амакинские ребята» работникам аппарата экспедиции? Чьё имя будет подвешено на смех зрителей? Кого просклоняют в рифмованных строчках?

Но, как правило, трио гигантов было настроено благодушно, и в репертуаре их преобладал юмор, а не сатира. Но какой юмор!

Хоть хороших трубок мало, —
Волноваться не резон...
Всё равно в конце квартала
Нас поздравит Лейзерзон!

(Лейзерзон был в те годы председателем теркома Якутского геологоуправления и обычно поздравлял амакинцев с праздниками, с выполнением геологических заданий и прочими памятными событиями).

Или, например, не раз звучавшую актуально после сезона поисковых работ в новых районах алмазоносности, не всегда удачных:

Амакинские ребята
В новый двинули район:
Раскопали два карата,
Закопали миллион.

Когда происходил очередной бум с лауреатством, а некоторые амакинцы пытались прорваться в науку, в репертуаре «Амакинских ребят» появилась частушка:

Не попасть в лауреаты,
Слишком много их вокруг.
Лучше двинуть в кандидаты
Хоть каких-нибудь наук.

В классический репертуар амакинской самодеятельности вошли частушки «Мы гуляем — дело знаем», «Мы не сеем и не пашем» и многие, сейчас позабытые, но для своего времени злободневные и остроумные.

Достойными напарницами «Амакинских ребят» были «Тонкие рябинки». Сколько эмоций вызывало у зрителей появление их на клубной сцене! Тонкие как тростиночки — что вдоль, что поперек! А с каждым годом пропорции все круглее и круглее. В их репертуаре были, к примеру, такие частушки:

Посмотрите, как красиво
Выступает, грудь вперед!
Наша женщина-дружинник
Хулиганов бить идёт.

Это когда женщин стали включать в добровольные дружины по наведению порядка в Нюрбе.

Или про дома с центральным отоплением, горячей водой и со всеми удобствами в квартирах, которые появились в семидесятые годы:

В нашем доме все удобства,
Но уже который год
Всё, что может, промерзает,
Что не может, то течёт.

Не очень продуманные мероприятия руководства экспедиции по экономии зарплаты или по части сокращения штатов вызывали у частушечников соответствующую реакцию:

Сила есть — ума не надо,
Управлению споем:
Урезать у нас зарплату —
Недозволенный прием.

В экономике с трудом
Геолог разбирается;
Как же это — план растёт,
А штаты сокращаются?

Запомнилась частушка, закруглявшая выступление «Тонких рябинок» на одном из геологических вечеров:

Мы не только петь умеем,
Мы и делать можем всё.
А при случае — и рюмку
Мимо рта не пронесём.

МАМОНТ

Амакинцы любили шутку. И ни одно 1 апреля не проходило без розыгрышей. Они были самыми разнообразными: от примитивных («тебя вызывает начальник» или «в магазине водку продают») до весьма изощренных и остроумных. Один такой розыгрыш имел место в 1982 году и благодаря поэтическому его оформлению сохранился в памяти амакинцев.

Владимир Феодосеевич Симоненко, начальник Эбеляхской партии, прислал в Нюрбу радиограмму, в которой уведомил руководство Амакинки, что в одном из разведочных шурфов найден замерзший мамонт. Начальник экспедиции Валентин Филиппович Кривонос отдал РД главному геологу экспедиции Валерию Макаровичу Подчасову с припиской, что вряд ли это вероятно для изучаемых современных отложений. Тот, не посмотрев на дату отправки радиограммы и не вникнув в ее суть, тотчас позвонил в Якутское геологоуправление (что называется, не заглянув в святцы, да бух в колокол). Там тоже не придали значения числу месяца, и эту радостную весть сообщили в ЯФАН. Естественно, ученые всполошились и обрадовались. Да это и понятно: не каждый день в мерзлоте находят останки мамонтов. Тут же снарядили двух «мамонтоведов» проверять заявку.

Дальше история несколько запутанна. То ли «мамонтоведы» прилетали в Нюрбу, то ли не успели прилететь, поскольку амакинцы дали отбой, сообразив, что весть о мамонте — первоапрельская шутка, осталось невыясненным. Но билеты на самолет они брали, это точно. Вероятно, потом ученые попеняли геологам за обман, а может, и не попеняли, но тем самим было неловко (естественно, так дешево купиться!), но продолжение истории было такое. Симоненко наказали: то ли вынесли административное взыскание, то ли лишили премии за то, что «засоряет пустяками эфир» (классическое выражение бывшего заместителя начальника экспедиции П. Д. Мартыненко). Словом, первоапрельская шутка вышла ему боком. Впоследствии он точно не попал в африканскую командировку.

А поскольку общественный резонанс был очень широк и продолжителен, то через какое-то время шутку обыграли в стихах (автор Г. Г. Камышева):

Однажды Симоненко
Владимир Федосеич,
А может быть, Зарецкий
Михалыч Леонид
Отправил с Эбеляха
в Нюрбу радиограмму,
А может, не отправил,
а лично доложил?
В ней срочно сообщалось,
что где-то в неогене
Шурфом раскопан мамонт,
а может, овцебык.
Чтоб в этом разобраться,
чтоб не было двух мнений,
Пришлите кандидатов
каких-нибудь наук.
Ученые собрались,
на крыльях прилетели!
А мамонт вдруг встряхнулся
и рысью припустил...
Товарищ Симоненко
Владимир Федосеич
На первое апреля
немножко пошутил!
Пока в Нюрбу тот мамонт,
а может, и не мамонт,
А может, мамонтиха,
а может, овцебык
Бежал себе тихонько,
а может, и быстрее,
А может, и в снегу залег?
В Нюрбе раздался крик:
«Товарищ Симоненко, —
сказал ему Подчасов.
А может, не Подчасов,
— сам батька Кривонос? —
Что будет есть в дороге
проснувшийся тот мамонт?
Как думаете в целом
решать такой вопрос?»

Здесь надо отвлечься и заметить, что фраза «решать вопрос в целом» была одной из любимых и часто употребляемых В. Ф. Кривоносом. Наблюдательные амакинцы не преминули это подметить в стихе: