Луис Эмедиату - Зеленые годы

• Название: Зеленые годы
• Автор: Луис Эмедиату
• Издательство: Институт соитологии
• Жанр: Эротика
• Год: 2005
• ISBN: 5-9637-0050-7

«Зеленые годы» — сборник рассказов известного бразильского писателя Луиса Фернанду Эмедиату, проникнутых Чувственностью, Молодостью и Жизнелюбием, которых не может заглушить даже самая жестокая диктатура.

Читатель ощутит кипящие бразильские страсти через удивительное сочетание трогательных историй взросления героев, их любовных и дружеских отношений на фоне мрачных политических катаклизмов, оказывающихся то близкими и узнаваемыми, то ошеломляющими и шокирующими.

---

Луис Фернанду Эмедиату ЗЕЛЕНЫЕ ГОДЫ

Посвящается Франсишку Пайшану, он же Теку, где бы он ни был, и Кандиде, с кем бы она ни была

Предисловие

В 1970 году, когда мне было восемнадцать лет, я жил в штате Минас-Жерайс и считал, что генерал Эмилиу Гаррастазу Медичи[1] — искренний и справедливый человек. Обманутый и одураченный, как и почти вся бразильская молодежь той поры — времен «бразильского чуда», цензуры и пыток — я все же чувствовал, что вокруг творится что-то не то, но не знал, что именно и почему это так. Я был порождением «бразильского чуда». Семидесятые годы создали нас по своему образу и подобию, от которого трудно было избавиться в будущем, когда мы пытались преодолеть свою летаргию и одураченность.

В 1971 году, девятнадцати лет от роду, я был удостоен премии «Литературный дебют» на национальном конкурсе рассказов, проведенном в штате Парана. За премией я отправился в Куритибу, впервые покидая родной городок без сопровождения взрослых — и пробудился к жизни. Стесняясь и робея перед беседовавшими со мной журналистами и интеллектуалами, силившимися представить меня читателям как некоего вундеркинда, я мало-помалу стал догадываться, что жизнь могла бы быть совсем не такой, какой я тогда ее себе представлял.

Год спустя — в 1972-м — я поступил на факультет журналистики в Белу-Оризонти. Наркотики, студенческое движение, новые друзья, любовные и политические страсти, стычки с полицией и цензурой — вот новый мир, представший передо мной.

Героическое было время! Мы с группой студентов издавали два журнала — «Молчание» и «Цирк» — оба закрытые полицией. Но мы не сдавались. Мы учились жить и быть гражданами.

В эти ужасные семидесятые годы я написал — с пылом юноши, только лишь начавшего постигать жизнь (почти все вызывало у меня негодование), — несколько десятков рассказов, в основном автобиографических. Некоторые из них были опубликованы в тогдашних журналах (как правило, подцензурных) или включены в сборники — такие, как «Не перешедши за Иордан», «Влажные губы Мэрилин Монро» и «Восстание мертвых».

Прочитав один из моих рассказов — «Зеленые годы», — Алвару Луис Тейшейра написал сценарий, по которому Жиба Асис Бразил и Карлус Жербаз сняли фильм. Фильм получился веселым, хотя и с грустинкой, и стремился изобразить жизнь подростков из бразильской глубинки в семидесятые годы. Фильм не отражает всего вопиющего трагизма того времени — это веселая, политически наивная картина, слегка тронутая печалью — и все же это была восхитительная работа. Такими мы были в то время. Все трагичное мы умели преобразить в веселое. Хотя что тут было смешного?

Успех фильма, премированного в Грамаду и имевшего головокружительный коммерческий успех на юге страны (чему потом помешали проблемы с прокатом, загубившие на корню наш национальный кинематограф), привел к созданию трогательной театральной постановки в Рио-де-Жанейро, автором которой был Роберту Бонтемпу, и к публикации сценария — вместе с другими сочинениями, написанными в ту пору. Первое издание книги «Зеленые годы», выпущенное ровно десять лет назад (октябрь 1984 г.), имело целью показать горестные истории того времени.

Книгу распродали менее чем за год и больше не переиздавали. Это делается теперь, через пятнадцать лет после ее написания и через двадцать после описываемых событий. Два десятилетия спустя мы оглядываемся на не столь еще отдаленное прошлое со смешанным чувством возмущения и взволнованности.

Возмущения — потому что вопреки демократии, которую мы помогали строить, что стоило нам много сил, пота и крови, политическая жизнь остается порочной в нашей стране. В стране, где, вопреки предостережениям Платона, большинство взрослого населения все еще уклоняется от правительственных дел (иными словами, избегает заниматься политикой), и это отдает нас во власть коррупционерам, которые завладевают (хотя и путем победы на выборах!) государственным аппаратом и полностью подчиняют его себе.

Взволнованности — потому что мы все-таки выжили, вопреки насилию и произволу. Некоторые из нас пали жертвами репрессий. Другие исчезли в пространстве и во времени. Мы выстояли, несмотря ни на что. Мы живем и не потеряли способности к борьбе. Многие изменились — изменили взгляды, изменили жизнь… Жизнь есть жизнь.

Автор этой книги тоже немало изменился, как это свойственно человеческой природе. Но полагаю — я уже об этом говорил — что неизменною осталась моя решимость улучшить окружающую нас противоречивую действительность или восстать против нее. Против той самой действительности, которая описана в этой книге, а книгу эту я вновь отдаю на суд новому поколению молодых читателей, столь непохожих на нас. Многие из них — таково уж наше общество! — даже не подозревают, какие ужасные и трагические события происходили в семидесятые годы.

Луис Фернанду Эмедиату Сан — Паулу, Октябрь, 1994

Часть первая ИЗНУТРИ

Посвящается Антошу Триндади, моему отцу

По ту сторону рая

Из Эдема выходила река для орошения рая; и потом разделилась на две реки. Имя одной Фисон; она обтекает землю Хавила, ту, где золото.

Бытие, II, 10–11

Земля Хавила

В начале все было темным, безвидным и пустым. Тьма покрывала лик бездны, а я был слишком мал, чтобы что-то понимать. И все же я не сомневался, что наш отец — человек необыкновенный. Он метался, словно ветер, воды, огонь или сам Бог, в поисках смысла своего существования.

Подрастая, мы начали постигать жизнь. Наш отец искал то, что рано или поздно придется искать каждому из нас — хотя бы для того, чтобы доказать самим себе, что мы живем. А в то время он искал землю Хавила, где золото и все люди безусловно счастливы.

Ночью, когда не спалось, я мечтал об этой удивительной земле. Там все люди добры и счастливы. При разговоре они, наверное, улыбаются, при приветствии целуют друг друга в лоб, и нет у них ни нищих, ни голода, ни темноты. Хавила, говаривал папа — страна обширная и протяженная.

Иногда мне представлялось, что земля эта существует лишь в папином воображении — но все равно мне нравилось, закрыв глаза, воображать всех нас на земле, которую обтекает река Фисон. Это земля моего отца, и я ее любил.

Хавила — не выдумки

В тот день, когда папа ворвался в дом и крикнул: «Завтра мы едем в город Бразилиа», в доме никому не стало покоя. Мы знали, что для нашего отца Бразилиа стала теперь столицей земли Хавила, где золото, и в этом фантастическом городе нам придется поселиться, может быть, навсегда.

И все же мама, вытирая руки о передник, спросила папу:

— Антониу, ты что, с ума сошел?

И отец — человек плотный, полный и краснолицый — взял на руки своего младшенького, остановил взгляд на его перепуганном личике, закрыл глаза, словно предаваясь мечтам, и взволнованно произнес:

— Тунику! Хавила — не выдумки. Не выдумки, сынок.

И, открыв глаза, рассмеялся. Тунику уставился на отца, а тот продолжал:

— Вот будешь жить в Бразилиа, вырастешь и, даст Бог, станешь президентом республики.

Тунику ничего не понял и захныкал. Мама разнервничалась и взяла его у папы, но в конце концов тоже развеселилась. Папа встал, хлопнул в ладоши, как делал всякий раз, когда собирался поведать что-нибудь новое и увлекательное, и послал меня за журналом «Крузейру».

Я уже знал, что он хочет нам показать.

— Смотри сюда, Мария, — сказал он, раскрывая журнал и протягивая маме. — Вот где мы будем жить.

Тунику перестал хныкать и тоже захотел посмотреть. Мама робко приблизилась, словно чего-то опасаясь. Бразилиа — город чистый, застроенный в основном стеклянными зданиями, отражающими солнце.

Я принялся искать реку Фисон, но ее там не было. Папа сказал, что не в этом дело. Нужно будет — сами проведем туда реку. Для папы ничего невозможного нет.

— Дом наш на Центральном Плоскогорье еще не достроен, — сказал отец густым басом, считая себя полным хозяином положения.

И, выпятив грудь, добавил:

— Будем жить сперва в предместье — пока достроят город. А потом там поселимся.

Мама уселась возле папы и принялась смотреть журнал. Казалось, она чем-то озабочена, однако хранила молчание.

Папа нам рассказывал, что президент живет во дворце Алворада — самом красивом, и что выходит оттуда только в сопровождении телохранителей, потому что он очень важный человек.

— А чтобы стать телохранителем у важной персоны, — продолжал отец, — нужно быть настоящим мужчиной. Из недоноска телохранителя не получится.

— Антониу! — возмутилась мама. — Я же тебя просила не выражаться при детях…