Луис Эмедиату - Зеленые годы

• Название: Зеленые годы
• Автор: Луис Эмедиату
• Издательство: Институт соитологии
• Жанр: Эротика
• Год: 2005
• ISBN: 5-9637-0050-7

«Зеленые годы» — сборник рассказов известного бразильского писателя Луиса Фернанду Эмедиату, проникнутых Чувственностью, Молодостью и Жизнелюбием, которых не может заглушить даже самая жестокая диктатура.

Читатель ощутит кипящие бразильские страсти через удивительное сочетание трогательных историй взросления героев, их любовных и дружеских отношений на фоне мрачных политических катаклизмов, оказывающихся то близкими и узнаваемыми, то ошеломляющими и шокирующими.

---

— Часто вы встречались?

Вопрос был обращен к Майеру, который снова что-то бормочет. Что он говорит — не понимаю.

— Да что за черт! — орет мужчина. — Что вы сделали с этим ублюдком?

Один из мужчин кажется напуганным. Тот, что за столом, встает и направляется к Майеру. Поднимает ему голову и смотрит в изуродованное лицо. Пытается разжать ему рот. Изо рта у того вытекает струйка крови.

— Идиоты! Вы же его убьете, придурки! Указаний, что ли, не слышали?

Один из мужчин в замешательстве.

— Он не хотел отвечать…

— Не хотел отвечать? А что он сейчас может ответить? Вон отсюда! Убирайтесь прочь, все трое!

Мужчина поднимает телефонную трубку, и мне на миг поверилось, что он забыл обо мне. Он набирает номер и ждет.

— Алло! Кто… Да, да, слушаю! Да, конечно. Конечно, конечно. Да, знаю. Теперь, пожалуйста, не могли бы вы пригласить доктора Феррейру? Да, доктора Феррейру, слышите?

Майера уже увели. Волоком, как и привели.

— Доктор Феррейра? Срочно приезжайте в девятнадцатый сектор. Да, в девятнадцатый, оглохли вы, что ли? Эти идиоты слегка перестарались с парнем. Да, с Майером. А? Нет, ничего такого. Только теперь он говорить не может. Нет, нет. Писать-то может, ясное дело. И писать, и читать пока что может.

Пауза. Мужчина слушает. Кажется, нервничает. Сжимает трубку потной рукой. Смотрит на меня и на остальных. Подает знак. Мужчины приближаются ко мне. Выталкивают меня — а я впервые готова умолять, чтобы меня оставили здесь, в этой комнате, где я готова стерпеть все оскорбления и ответить на все вопросы, лишь бы меня не трогали грязными и кровавыми руками.

Словно голодный и одинокий зверь в клетке, мужчина расхаживает из стороны в сторону, ворчит, бормочет и рычит. Тяжелыми шагами мерит расстояние между стенами — лихорадочно ходит взад-вперед, как будто ему не удается точно измерить этого расстояния, и он не знает, как ему быть. Сверкающие черные сапоги попирают большие, плотно пригнанные плиты каменного пола. Сапоги у него большие и тяжелые, как и ноги их обладателя. Но вот зверь устает, останавливается, принюхивается, задумывается, подходит к столу и садится. Глубокие морщины пересекают его короткую шею. Тонкие губы плотно смыкаются и белеют, словно они бескровные.

— Политики, — презрительно бросает мужчина. — Политики! Смешной сенаторишка в шляпе что-то блеет в конгрессе с испанским акцентом насчет прав человека, а что человеческого осталось в этих тупых извращенцах, которые грабят, убивают и готовы на любое преступление во имя идеологии, чуждой смиренному бразильскому народу, — бормочет мужчина, — народу, который страдает, но уповает на лучшее будущее, ибо правители упорно борются за экономическое развитие страны.

Мужчина не в состоянии понять, почему, черт побери, некоторые политики отстаивают гуманные методы допросов и твердят о неприкосновенности личности. Как будто с хищными зверями можно разговаривать ангельским языком!

— С волками жить — по-волчьи выть, — философствует мужчина. Он готов засмеяться от радости, гордый своим открытием: с волками жить — по-волчьи выть. — Политики! Да что они умеют, эти политики? Разве что вести тайные переговоры в полумраке уединенных кабинетов.

Мужчина встает. Ходит кругами — ему нравится слушать, как отдаются эхом его шаги. Потирает потные руки, ослабляет узел галстука, расстегивает воротничок. Возвращается к столу, берет недавно полученную белую квадратную бумажку, пересеченную по диагонали штампом «Секретно».

Гуманные методы! Да разве можно быть гуманными с этой публикой? Гуманные методы! Боже мой, да чего они хотят? Что мы, нянчиться с ними должны? За столом, что ли, за бокалом вина с ними беседовать? Вопросники им выдавать, чтобы они крестиками отмечали ответы, как на школьном зачете?

В его работу, думает мужчина, вмешиваются те, кто ничего в ней не смыслит — а уж он-то мастер своего дела. В конце концов, к чему менять методы, если они действенны? Добиваться признаний — это целое искусство, и мужчина горд, что виртуозно им владеет. Искусство отстаивать мир и общественный порядок. А признания помогут выявить других людей, опасных для общества. Только так и можно сохранить стабильность, необходимую для того, чтобы добрые люди и впредь любили Бога превыше всего, исполняли свой долг и каялись в грехах.

Политики! Права! Глядя рысьими глазами сквозь оконный переплет, мужчина созерцает центральную площадь, бескрайний горизонт, машины, проезжающие по безлюдным улицам. В полном уединении, озадаченный новыми предписаниями, мужчина обескуражено глядит в секретный документ, который держит в руках.

Выступление сенатора Паулу Броссара от Бразильского демократического движения в Федеральном сенате во вторник, 30 сентября 1975 г.

Обращение судебной власти к господину президенту республики произвело тягостное впечатление. Конечно, у судебной власти есть как достоинства, так и недостатки. Думаю, что никого не удивлю этим заявлением. Такова человеческая природа — ничего не поделаешь.

О Федеральном верховном суде говорят, что это самый неудачный орган республики. (…) Самое удивительное — это решение главы исполнительной власти в сложившихся обстоятельствах.

(…)

Кто я такой, чтобы оспаривать его? Не так давно Верховный федеральный суд единодушно постановил, что цензура печати, действующая в рамках постановления № 5, не подлежит юридической оценке. Вот что опубликовано в газете «Штат Сан-Паулу»:

«Верховный федеральный суд: предварительная цензура не может быть судима.

Вчера Верховный федеральный суд принял решение, которое поддержал министр Томсон Флорес, о недопустимости юридической оценки предварительной цензуры какой бы то ни было литературно-художественной публикации, когда она осуществляется федеральной полицией в рамках постановления».

Есть еще одна проблема, но она находится в исключительном ведении исполнительной власти и взывает к правительству, чтобы оно приняло меры предосторожности. Не знаю, с какими словами мы можем обратиться к высшим властям республики, но есть факт, изо дня в день повторяющийся у нас в стране, и уже не во имя закона, а во имя христианского человеколюбия я выступаю с трибуны с попыткой этот факт предотвратить. Речь идет о незаконных арестах и о дурном обращении с людьми в нашей стране. Не так давно несколько таких фактов были преданы огласке. Кстати, газета «Штат Сан-Паулу» выступила с передовицей под заглавием: «Пример всеобщей бедности». Я зачитаю, господин президент, несколько выдержек:

Несколько дней назад сенатор Жарбас Пасаринью признал с сенатской трибуны, что в борьбе с подрывной деятельностью имеют место неоправданные злоупотребления.

Несколько ранее министр Верховного федерального суда Алиомар Балеэйру упомянул, что громадный ущерб стране наносят в последнее время «незаконные аресты, пытки, исчезновение людей — если некто пропадает, потом не обнаруживают ни трупа, ни праха — а также подавление свободы мысли».

Еще важнее оказалось свидетельство министра Верховного трибунала генерала Аугусту Фрагозу, протестующего против того, как некоторые властные структуры отчитываются перед высшим военным юридическим органом об арестах, производимых ради дознания, и о положении задержанных, когда открыто попирается неприкосновенность личности, и требующего должного уважения к Верховному трибуналу, «решения которого надлежит выполнять незамедлительно и неукоснительно. В заключение генерал Аугусту Фрагозу выразил надежду, что будет пересмотрена концепция государственной безопасности, «которая ныне подвергается порою неадекватным толкованиям», что будут изменены методы борьбы с подрывной деятельностью, особенно когда эта борьба проводится военнослужащими, «которые все еще смотрят на революционную деятельность коммунистов с невероятным ретроградством»; а также на то, что будет пересмотрен по форме и по сути закон о государственной безопасности, предусматривающий «особые процессуальные нормы для политических процессов и судопроизводства.

После свидетельств, высказанных на столь высоком уровне, никто уже не мог отрицать наличия необоснованных арестов, пыток, бесследных исчезновений людей и даже невыполнения решений высших судебных органов со стороны низших структур государственной безопасности.

Господин президент! Вот какой факт я довожу до вашего сведения — не до сведения сената, потому что для него это не новость, а до сведения конгресса, ссылаясь на материал, помещенный в весьма почтенной и непредвзятой газете, издаваемой в Сан-Паулу.

Господин президент, это в исключительном ведении исполнительной власти.