Джирджи Зейдан - Аль-Амин и аль-Мамун

• Название: Аль-Амин и аль-Мамун
• Автор: Джирджи Зейдан
• Издательство: Художественная литература
• Жанр: Историческая проза
• Год: 1977

В историческом романе «Аль-Амин и аль-Мамун», написанном в 1906 г. известным египетским писателем-просветителем Джирджи Зейданом (1861–1917), изображены события, связанные с борьбой за престол между сыновьями знаменитого халифа Харуна ар-Рашида в IX веке.

---

Дананир как могла утешала Аббаду, но прошло много времени, прежде чем та успокоилась. Выплакав все слезы, старая женщина задумалась над тем, как ей вызволить внучку. И вдруг ее рука случайно наткнулась в кармане на маленький ларчик, и ее осенила одна мысль. До Аббады дошли слухи, что несколько дней тому назад из Ракки прибыла халифская казна, а вместе с ней и Зубейда Умм Джафар, мать аль-Амина. Аббада рассуждала так: если она явится во дворец вдовы Харуна ар-Рашида и помянет добрым словом имя покойного, то, может быть, ей удастся разжалобить Зубейду, показав ей содержимое этого ларчика. (В нем — читателю это уже известно — Аббада хранила, с тех пор когда еще была кормилицей покойного халифа, молочные зубы и прядь волос младенца). Тогда, рассчитывала Аббада, Зубейда замолвит словечко перед своим сыном и Маймуна будет спасена. От этой мысли у Аббады на душе полегчало. Она поделилась своими планами с Дананир, и та одобрила ее решение.

— У нас нет другого выбора, — сказала Дананир, — может, и вправду Зубейда забудет свою ненависть, когда возьмет в руки эту память о муже, и ты расскажешь ей о своем несчастье… Теперь нам остается только уповать на всевышнего.

В полдень того же дня Аббада отправилась в Обитель Покоя[57] — дворец Зубейды. Дорога туда была для старой женщины нелегка, но она не замечала усталости, думая лишь о том, как помочь Маймуне. От дворца аль-Мамуна она спустилась вниз по реке на лодке, пока не достигла места, откуда было недалеко до Обители Покоя. Здесь она сошла на берег и дальше двинулась пешком, опираясь на посох при каждом шаге. Выражение ее лица говорило о смирении и отрешенности: старость приучает людей к покорности.

Только к вечеру достигла Аббада ворот Обители Покоя. Вход охраняли вооруженные стражники. Аббада подошла к ним ближе, поздоровалась, но никто не обратил внимания на уставшую путницу. Тогда она спросила одного из стражников:

— Дома ли твоя госпожа Умм Джафар?

— Она у себя. А тебе что надо?

— Я хочу взглянуть на нее, облобызать край ее одежды и испросить благословения.

— Сейчас она никого не принимает. А если ты просишь милостыню, то знай, что у нас сегодня не подают.

— Сынок, я пришла не за этим. Я хочу поведать Умм Джафар одну историю.

— Какую историю?

— Эта история касается только твоей госпожи. Позволь мне пройти к ней.

Стражник пропустил мимо ушей ее последние слова и повернулся к товарищам, которые с интересом прислушивались к разговору.

— Ты действительно хочешь увидеть мать молодого халифа? — переспросил Аббаду другой стражник.

— Да… Я желаю повидать госпожу Зубейду, мать халифа. Умоляю тебя, доложи поскорее обо мне. Я устала с дороги и еле держусь на ногах.

— Ты бедная женщина и тебе будет нелегко попасть на прием к нашей госпоже, потому что она редко впускает к себе таких странниц, как ты. Лучше я попрошу что-нибудь для тебя у управительницы дворца.

Эти слова задели Аббаду за живое. Припомнились старые времена, когда ей не нужно было стоять вот так у ворот и упрашивать стражников, чтобы ее впустили. Слезы нестерпимой обиды душили Аббаду.

— Я пришла не за подаянием, сынок, а по важному делу, которое заинтересует вашу госпожу. Сделай милость — сходи и доложи ей обо мне.

Стражника растрогали слезы старухи и он отправился с докладом к Зубейде. Ожидая ответа, Аббада присела у ворот. Спустя некоторое время стражник вернулся и сообщил:

— Госпожа спрашивает, как тебя зовут.

Этот вопрос застал Аббаду врасплох. Она на минуту задумалась.

— Скажи, что меня зовут Умм ар-Рашид.

От неожиданности все вздрогнули и уставились на нее с удивлением.

— Твое имя Умм ар-Рашид? — переспросил стражник. — Какого же Рашида ты имеешь в виду?

— Твоя госпожа спрашивает о моем имени? — воспрянула духом Аббада. — Так скажи ей, что Умм ар-Рашид, кормилица, стоит у ворот и желает с ней повидаться.

Стражник поспешил во дворец, а Аббада осталась на прежнем месте. Она была довольна, что назвала себя именно Умм ар-Рашид. Это имя могло ей сослужить хорошую службу. Стражник не заставил себя долго ждать:

— Прошу пройти со мной!

Аббада, тяжело опираясь на посох, последовала за стражником. Пройдя сад, они приблизились к дверям дворца. Аббада разулась у входа и прошла в покои вдовы ар-Рашида. За коридором следовала нескончаемая анфилада зал. Кругом сновали стройные служанки-рабыни, с любопытством озирая Аббаду с головы до ног. Никого и ничего не замечая, старуха шагала за провожатым, пока он не вывел ее к большой зале, откуда доносился запах благовоний. Первое, что бросилось Аббаде в глаза, был сводчатый потолок, отделанный сандаловым деревом. Зала была украшена замысловатой вязью изречений, искусно вплетенной в орнамент, и шелками различных оттенков. По стенам залы спускались подвешенные на золотых крюках занавеси, на которых были вышиты стихотворные строфы. Пол устилал пышный ковер, необычайно больших размеров. Скамьи и подушки ослепляли взор своим великолепием. Но для Аббады все это было не в диковинку. Она привыкла к роскоши в доме сына, где она жила в дни благоденствия и процветания Бармекидов. Сейчас ее внимание всецело было поглощено тем, чтобы любой ценой снискать расположение Зубейды и спасти свою внучку.

Глава 51. Разговор с глазу на глаз

Переступив порог залы, Аббада осталась стоять у дверей, ожидая, когда ей предложат приблизиться и сесть. Посредине залы, на ложе черного дерева, усыпанном драгоценными камнями, опершись на шелковые подушки, восседала Зубейда. На ней было платье небесного цвета, поражавшее взор своей яркой голубизной, а на голове — переливающаяся дорогими камнями повязка с изображением павлина. Аббаде показалось, что Зубейда принарядилась специально для этой встречи. В то время как старуха терпеливо ждала, вдова халифа была, казалось, поглощена тем, что собирала в стоявшую перед ней чашу из слоновой кости крупицы мускуса, рассыпавшиеся по подушке. Аббада решила, что ее просто не замечают, и слегка кашлянула. Зубейда подняла на нее глаза и с пренебрежением бросила:

— Кто ты?

Этот вопрос придал старухе смелости и она шагнула вперед.

— Я — твоя рабыня, Аббада.

Удивленно вскинув брови и презрительно поджав рот, Зубейда искоса рассматривала Аббаду, стоявшую теперь ближе к ней.

— Аббада? А мне доложили, что приема просила Умм ар-Рашид…

— Госпожа, я и есть Умм ар-Рашид. Присмотрись ко мне повнимательнее, может, ты и признаешь меня?

— Я признала тебя, Аббада, — рассмеялась Зубейда, — неужели ты все еще жива?

В этих словах было столько презрения и насмешки, что они больно кольнули самолюбие старухи, но она сумела сдержать свой гнев.

— Да, я все еще жива, назло моей горемычной судьбе.

— Твои несчастья — награда за неблагодарность, — зло рассмеялась Зубейда и добавила: — Садись!

Так и не оправившись от нанесенной обиды, Аббада присела на место, которое ей указали. Она уже сожалела о своем приходе сюда, но голос ее души постоянно напоминал ей о Маймуне, и мысль о том, что она пришла спасти свою внучку, придала ей новые силы.

— Госпожа, я всегда платила добром за добро, — продолжала Аббада, — но бог видит правду и лучше моего воздаст каждому по заслугам.

— Я согласна с тобой, — усмехнулась Зубейда, — все в руках божьих, и он воздает каждому за его деяния. Теперь ты видишь, к чему привели старания твоего мужа и твоих детей захватить халифский престол? Ты видишь, к чему ведет вероломство? Видишь, как наказывается дерзость по отношению к владыкам? Видишь, чем оборачиваются для вас самих ваши козни? По моему расчету ты уже давным-давно должна была бы лежать в могиле, куда тебя свела бы гибель сына, а ты все еще жива.

Аббада молча выслушала слова Зубейды, и когда та кончила, тихо произнесла:

— Моя повелительница! Я пришла сюда не сводить старые счеты. Я надеялась, что встречу здесь сострадание. Ведь ты мать и тебе ведомы материнские чувства, а теперь у тебя есть и внуки, которых ты любишь…

— Ах, вот как ты заговорила! — прервала ее Зубейда. — А что ты думала тогда, когда твой сынок Джафар хотел лишить престола моего сына и отдать его сыну персидской рабыни? Я говорю об аль-Мамуне.

Горечь обиды захлестнула Аббаду, но она сдержала себя.

— Госпожа моя, — вновь обратилась она к Зубейде. — Я уже сказала, что пришла сюда искать сочувствия, ни о какой расплате я и не помышляю. Я принесла с собой память о твоем муже. — Она вынула из кармана ларчик из цельного изумруда, к которому был привязан золотой ключ, и протянула его матери аль-Амина. Но Зубейда не торопилась принять ларчик, стараясь подчеркнуть этим свое пренебрежение к просительнице. Протянутая рука Аббады повисла в воздухе, словно она и вправду просила милостыню.