Владимир Иорданский - Африканскими дорогами

• Название: Африканскими дорогами
• Автор: Владимир Иорданский
• Издательство: Наука
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 1976

Книга «Африканскими дорогами» построена главным образом на личных наблюдениях автора, работавшего и неоднократно бывавшего в Тропической Африке в 60-х и начале 70-х годов. Наряду с непосредственными впечатлениями и наблюдениями в книге использованы также документы эпохи — газетные и журнальные статьи, произведения африканских писателей и общественных деятелей, научные исследования.

---

— Как организовать этих людей? — спрашивал в разговоре со мной сотрудник ибаданского отделения Национального конгресса профсоюзов Нигерии. — День они здесь, а завтра перебираются на новое место. Это отходники, вчерашние крестьяне с привычками и взглядами крестьян. Они просто не понимают, зачем нужны профсоюзы. К тому же эти люди скоро снова уйдут в деревню.

Во многом мой собеседник был прав. Конечно, сотни тысяч крестьян приходили в города временно, ради заработка, который бы помог им вырваться из нищеты. Но, на мой взгляд, более верно оценил положение его друг, который заметил:

— Ты не обращаешь внимания на то, что с каждым годом все больший процент отходников оседает в городах. Многие находятся здесь по пять — десять лет. Кто, если не профсоюз, поможет им в борьбе за улучшение условий работы, жизни? А народ они боевой, решительный и, в свою очередь, смогут оказать немалое влияние на судьбы профсоюзного движения, на нашу борьбу.

Во многих странах континента профсоюзы уже давно оценили важность включения в свои ряды самых молодых не по возрасту, а по времени возникновения групп рабочих, но трудности, с которыми они сталкивались, были очень велики. Профсоюзные кадры были немногочисленны, их финансовые и иные ресурсы ограниченны, а организовать плантационных рабочих или поденщиков на промышленных предприятиях, не преодолев обычно яростную оппозицию предпринимателей, было невозможно. В этой борьбе предприниматели не гнушались любых средств, вплоть до шантажа и попыток подкупа, и далеко не всегда профсоюзным работникам удавалось сломить это сопротивление.

Становление профсоюзного движения происходило мучительно. Самым большим злом была его внутренняя раздробленность — группы рабочих на отдельных предприятиях тяготели к замкнутости, неохотно шли на объединение с профсоюзами, сложившимися на других предприятиях их отрасли. Иногда удавалось добиться единства действий, но зачастую оно оказывалось неустойчивым, хрупким. К тому же далеко не всегда это стремление к сплочению встречало поддержку властей. Напротив, пытаясь подчинить своему влиянию рабочее движение, те охотно начинали древнюю игру в «разделяй и властвуй».

Встречаясь с профсоюзными работниками, я часто спрашивал, как они объясняют тот факт, что, несмотря на слабость местной буржуазии в сравнении с организованным и в общем быстро растущим рабочим классом, политические позиции буржуазии во многих странах континента относительно устойчивы и она сохранила свое влияние на власть. В ответ я слышал рассуждения о пассивности трудящихся, о влиянии племенных пережитков на самосознание рабочих, о разобщенности отдельных отрядов африканского пролетариата. Эти мысли были не лишены интереса, но, мне кажется, точнее многих других определил суть проблемы один нигерийский синдикалист, который в разговоре со мной заметил:

— Наша буржуазия теснейшим образом переплетена с чиновничеством, с административно-политической верхушкой государственного аппарата. Тесны и ее связи с иностранным капиталом. Поэтому рабочим приходится противостоять всей силе государственной машины, поддерживаемой и внутренней реакцией и международными империалистическими кругами.

Этот же человек подчеркнул, что во многих африканских странах независимость принесла деньги и власть пробуржуазным политиканам, верхушке чиновничества и интеллигенции.

— Они поспешили занять места, освободившиеся в связи с отъездом европейцев, — говорил он. — Кто въезжает в виллы, ранее принадлежавшие «шишкам» колониального аппарата? Кто сел в их кресла в министерствах и департаментах? Мы сами добивались «африканизации» этого аппарата, то есть замещения всех должностей местными уроженцами. Мы надеялись, что в результате государственная машина будет поставлена на службу народа. А что получилось?

Он пожал плечами.

Плывущий из-под ног грунт

Крестьянин бамилеке на юге Камеруна, начиная строить свой дом, не закладывал фундамента. В землю забивалось несколько кольев, каркас дома переплетался прутьями и обмазывался глиной, сверху сооружение прикрывалось соломенной крышей.

И дом готов. На утрамбованный пол расстилались циновки.

Эта хижина непрочна. Ее мог опрокинуть ураган, размыть сильный ливень. Но она и восстанавливалась легко. На помощь крестьянину приходили его односельчане и сородичи, день-два работы, и снова можно было праздновать новоселье.

В некоторых связанных с неоколониализмом странах хрупкость государственной машины напоминала об этих традициях местного домостроения. Во многих случаях она собиралась наспех, из самого разнородного людского материала по калькам, оставленным в наследство уходящими колониальными властями. В сущности, там, где было сильным влияние бывших метрополий, воспроизводился образец колониального типа, и его устойчивость почти целиком зависела от неподвижности, от незыблемости самой «почвы», на которой он сооружался, — скованного властью вождей, опутанного древними обычаями, ослепленного унаследованными от прапрадедов верованиями крестьянства. Эта забитость бесправной и обездоленной деревни, где жило подавляющее большинство населения, была зачастую чуть ли не единственным, чуть ли не основным залогом прочности всего государственного строения.

Но «грунт» начал ползти еще в колониальные годы, когда в деревне до предела обострились внутренние противоречия, и он стал опасно рыхлым после того, как пришла независимость.

На одном из заседаний Высшего военного совета Нигерии, собравшегося в начале 1967 года в ганской деревушке Абури для последней попытки спасти страну от распада, один из его участников рассказал своим коллегам-офицерам историю, якобы случившуюся в одной из африканских стран. Ее президент, услышав об очередном перевороте в Нигерии, обратил внимание на звучавшую по радио танцевальную мелодию и счел, что это сигнал для выступления против его власти. Немедленно был отдан приказ об аресте всех служащих местной радиостанции.

Возможно, что этот случай относился к африканскому политическому фольклору и являлся всего лишь анекдотом, каких много ходит по Африке. Но он был знаменателен для атмосферы континента. В нем подмечена и неуверенность многих африканских правителей в завтрашнем дне, и абсурдность принимаемых ими террористических мер для упрочения пошатнувшихся стен президентских дворцов.

Неустойчивость власти… В находящихся на орбите неоколониализма странах Тропической Африки она становилась тем явственнее, чем острее чувствовалась з народе половинчатость завоеванной независимости и незавершенность борьбы за социально-экономические преобразования, чем более драконовские декреты выходили из канцелярии президентов, дабы запугать и подавить растущую оппозицию. Карл Маркс писал о «кроте истории». В странах, расположенных к югу от Сахары, им были подточены самые основы многих режимов.

Как же это произошло?

Город — это нервный центр округа, области, всей страны. В Африке, при замедленном, следующем движению солнца, смене дня и ночи, сухого и влажного сезонов ритме деревенской жизни, с особенной остротой ощущается, как напряжена, как накалена городская атмосфера. Сюда стекаются нервные импульсы со всех уголков страны, здесь они преображаются в новые идеи, в мощные социальные движения. И если сравнить африканский город с городом Европы, где многовековым укладом быта тщательно маскируются все возникающие в общественном здании трещины, то здесь противоречия и конфликты обнажены так, что часто одной встречи, одного разговора бывает достаточно, чтобы заглянуть глубоко «в душу» африканского города, понять и почувствовать, чем же он живет.

В городе незавершенность борьбы за независимость воспринималась и осмысливалась народными массами иначе — полнее и глубже, чем в деревне, но и здесь, как и там, труженику зачастую было невозможно ответить на вопрос: что же мешает завершению начатой борьбы — объективные, реально существующие трудности либо нежелание правящего класса, его субъективные интересы? Это порождало сомнения, у одних вызывало отчужденность, у других — прямое возмущение, чем обычно и пользовались опасные демагоги разных мастей. В крайне напряженной социальной обстановке, типичной для Тропической Африки, недопонимание стремлений и задач правительства народом, легко преодолимое в нормальных условиях, становилось острой политической проблемой.

…В конце сентября 1963 года сотни людей собрались в центре Аккры, на зеленой лужайке, окружающей дом Конгресса профсоюзов Ганы. В тени могучего раскидистого дерева был поставлен стул, с которого выступал оратор. Это был невысокий, с худым лицом человек, одетый в темное — черную рубашку, черные брюки. Его глаза были скрыты за темными стеклами очков. Он говорил в мегафон, и его голос разносился на десятки метров вокруг. Это был созванный профсоюзами митинг рабочих столицы.