Александр Колмогоров - Мне доставшееся: Семейные хроники Надежды Лухмановой

• Название: Мне доставшееся: Семейные хроники Надежды Лухмановой
• Автор: Александр Колмогоров
• Издательство: Аграф
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-7784-0421-2

В книге правнука ныне забытой русской писательницы Н. А. Лухмановой (1841–1907) и праправнука главного сибирского кожевенника Ф. С. Колмогорова (1824–1893) представлена увлекательная история семейных хроник, уходящих корнями в XI–XVI века.

Рассказы о бурной, почти авантюрной жизни «неистовой Надежды», приведшей ее на русско-японскую войну, о судьбах ее незаконнорожденных детей, а затем и внуков, среди которых немало людей известных и чрезвычайно интересных, их дневники, письма, стихи, воспоминания — все это читается на одном дыхании. На страницах книги читатель найдет и малоизвестные факты биографии музы Н. Гумилева — Татьяны Адамович, а также ее брата — поэта Георгия Адамовича.

Впервые представлены не публиковавшиеся ранее материалы из центральных и региональных архивов, музеев, семейного архива автора и других источников.

---

А. Н. Куропаткин скончался на 77 году жизни 14 января 1925 года и после отпевания в Никольской церкви похоронен в Крещение (19 января) в родной деревне. В 1964 году его забытая могила была восстановлена.

А жизнь провинциальной глубинки шла своим чередом.

…22 декабря 1919 года в помещении Новоржевского театра состоялся первый вечер современной поэзии, устроенный литературным кружком учащихся школ 2-й ступени и посвящённый А. Блоку. Талантливый лектор т. Адамович ярко обрисовал творчество поэта, до сих пор мало знакомого широкой публике. Декламаторы-учащиеся, не все удачно подобранные, но добросовестно подготовленные, иллюстрировали доклад характерными образами поэзии Блока.

Поэма «Двенадцать», много нашумевшая, хорошо передана т. Розенбергом. Не блоковский язык и тенденциозное содержание вызвали сомнение у слушателей в художественной ценности произведения. Но, по мнению докладчика, оно является прямым продолжением всего творчества Блока и характеризует его яркий расцвет…[821]

…Доводится до всеобщего сведения, что со 2-го февраля 1920 года при Народном Университете открываются цикловые лекции по программам. На историко-литературном отделении:

а) главнейшие моменты русской истории — 2 часа в неделю;

б) техника художественного слова (теория поэзии и прозы)

2 часа в неделю.

Задача курса — объяснить основные истины, законы и правила литературного творчества лицам, чувствующим к нему влечение, и превратить литературного самоучку в подлинного мастера. Лектор Г. В. Адамович[822].

…Президиумом Новоржевского Университета 2 мая 1920 года в клубе «Коммунар» устроен диспут на религиозную тему. Зал переполнен. Многие приехали из деревень. За религию агитируют священники М. Р. Ратьковский и Каролинский, а также председатель Педагогического Совета Орловский. Против — Г. Адамович и П. Дав. На 9 мая назначен диспут — «Церковь и Государство» и «Отделение школы от Церкви»[823].

…Тысячу лет спала Россия, скованная деспотизмом и невежеством. Революция даёт возможность проявлять себя всему, что способно к жизни. Русская литература при всём её величии и красоте была выразительницей чувств и мыслей среднего и высшего сословий. Массы, лишённые знаний, обременённые трудом, ещё не сказали в ней своего слова, и нет сомнений, что в народе погибло множество никому неведомых дарований.

Теперь они нужны России. Наша задача — спасти то, что ещё не погибло, и помочь слабым вырасти и расцвести. Глубокое заблуждение думать, что писательству не надо учиться. Пушкин и Толстой учились ценой личного опыта. Но и у них были учителя.

При литературной секции предполагается открытие школы, где бы всякий, чувствующий влечение к творчеству, мог получить нужные знания. Но есть и другой выход: секция просит всех, кто имеет стремление и призвание писать, кто ищет совета и указаний, присылать свои произведения — стихи, рассказы, статьи и тому подобное, не стесняясь ни формой, ни содержанием. Обещаем каждому дать ответ, то есть сделать разбор, указать недостатки.

Таким образом, школа по переписке поможет безвестному дарованию пробиться на широкую дорогу творчества или, по крайней мере, создаст несколько рядовых, но полезных литературных работников. Вы нужны нашей пробуждающейся стране.

Рукописи направлять в Новоржев в Отдел народного образования (Литературная секция при подотделе Искусств — Г. В. Адамовичу).[824]

Окунувшийся в жизнь уездного городка и занятый добыванием хлеба насущного, Георгий Викторович изредка, но навещал петроградских собратьев по перу. 20 августа 1920 года на лекции Н. Гумилёва в Доме Искусств (бывший дом Елисеева, Невский, 57) его впервые увидела И. Одоевцева, к тому времени уже любимая ученица Литературной студии Николая Степановича. «…Изящный, с необычайно „необщим“ лицом, словно составленным из двух, совсем не подходящих друг к другу половин. Подбородок, рот и нос — одно, а глаза и лоб совсем другое. Разные, как небо и земля. Особенно глаза — действительно небесные, будто это про них:

Поднимет — ангел Рафаэля
Так созерцало Божество».

И Гумилёв его хвалил: «…Очень умненький и острый мальчик. И стихи пишет совсем хорошие. Лучше многих…»[825]

К концу весны 1921 года семья Адамовичей разделилась. Елизавете Семёновне с дочерью удалось получить латвийские паспорта и перебраться в Ригу и затем… во французскую Ниццу! К этому времени на Лазурном берегу оказались её родные сёстры — богатая бездетная вдова Вера Беллей[826] (наследница виллы «Резеда») в сопровождении Таисии Вейнберг. Близкие родственницы сумели благополучно эмигрировать из Петрограда и даже сохранить за собой роскошно обставленную 3-х комнатную квартиру с прислугой в буржуазном доме № 20 на аристократической Почтамтской улице, у Исаакия. Очередь была за Георгием.

Первый год на чужбине

16 февраля 1920 года в сербский городок Панчево, близ Белграда, из Одессы прибыл первый эшелон российских кадетов, оказавшихся в сфере Гражданской войны на юге России. Отряд состоял из 104-х воспитанников разного возраста, 21 офицера, 3-х чиновников и лишь 4-х преподавателей.

Прибывшие были размещены в здании венгерской школы. Спали на соломе на полу, питались во дворе коменданта этапа дважды в день. 18 февраля беженцы получили баню, медицинский осмотр, по комплекту белья, одеяло и кусок мыла. Так началась новая жизнь кадетов на чужбине.

24 февраля Российским военным агентом в КСХС генерал-майором В. А. Артамоновым был назначен временный руководитель групп прибывающих корпусов. Им стал бывший инспектор классов 1-го Киевского военного училища генерал-майор П. Ф. Старк.

5 марта в Белград под начальством полковника Б. Н. Протопопова прибыл второй эшелон тех же корпусов — 117 кадетов и 10 лиц учебно-воспитательного и административного состава.

10 марта генерал Артамонов своим приказом № 19 объявил о формировании из чинов и кадетов Сводного кадетского корпуса и назначении исполняющим должность директора генерал-лейтенанта Б. В. Адамовича. Новый начальник в тот же день отбыл в города Королевства — Мостар, Требинье, Билечу, Дубровник, Сараево — для поиска зданий, приемлемых под размещение воспитанников. Второй эшелон кадетов был временно вывезен в хорватский городок Сисак у слияния рек Купа и Сава и размещён в здании местной школы.

Отделения Сводного корпуса, являвшегося структурным подразделением Русской армии, получили наименования — Панчевское и Сисакское. 22 апреля Панчевское отделение пополнилось ещё 42 кадетами во главе с полковником В. Ф. Гущиным. Это были те, кто смогли пробиться с боями через Днестр в Румынию (из 400 человек).

Таким вот образом и оказались в КСХС первые группы из 31 кадетского корпуса императорской России (на февраль 1917 года). У 263 кадетов и 40 лиц персонала, потрясённых войной и бегством с Родины, не было ничего — ни одного учебного пособия, тетрадей, расписаний, инструкций, программ, учебников; из обмундирования осталось лишь то, что оказалось на людях, хотя некоторые прибыли почти раздетыми. С большим трудом удалось одеть людей, но за острой нехваткой обуви многим приходилось ходить в «деревяшках» (нанулах).

24 апреля состоялось назначение бывших чинов Киевского и Одесского корпусов на преподавательские и административные должности. 10 мая инспектором классов становится известный военный педагог полковник В. А. Розанов, восстановивший программу курса 1915 года, совмещённую с религиозно-патриотическим направлением воспитания. В дальнейшем это позволило корпусу стать одним из лучших в Югославии средних учебных заведений.

К середине мая генералу Адамовичу удалось подыскать наиболее приемлемый вариант для постоянного размещения корпуса на территории Королевства. Распоряжением Его Высочества корпусу была выделена «Казарма короля Петра» в Сараево (Босния и Герцеговина) — 3-этажное здание значительного размера в центре города с большим внутренним двором. Город по окружающей природе, красоте, культурности, наличию военных и учебных центров, по тишине и укладу жизни оказался счастливо избранным для пребывания кадетов.

Помещения корпуса были приведены в порядок для проживания и учебного процесса к середине июня благодаря содействию командующего 2-ой армейской областью Королевства генерала С. Хаджича, Международного и Британского Красного Креста, Главнокомандующего Русской армии барона П. Н. Врангеля. 17 июня состоялось первое заседание Педагогического комитета, и началось возрождение корпуса. До предела упрощался режим и условия повседневной жизни воспитанников, отвлекающие от прямых задач учебного процесса.

Оказавшись первым в эмиграции, Сводный корпус в значительной мере избежал всех тех трудностей переезда, обустройства, проживания и связанного с ними падения дисциплины, которые выпали на долю последующих корпусов. Ему удалось преодолеть их «малой кровью». Сказались и условия размещения, опыт преподавателей и своевременность принятия необходимых мер руководством.