Алексей Волынец - Жданов

• Название: Жданов
• Автор: Алексей Волынец
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-235-03633-8

Андрей Александрович Жданов по праву является самой загадочной политической фигурой эпохи Сталина. С 1948 года не появилось ни одного полноценного исследования его биографии на русском языке. Родившийся в семье православных богословов, он стал ведущим идеологом сталинизма. Во время индустриализации строил Горьковский автозавод и первые тяжёлые танки. В 1941 году создавал Ленинградское народное ополчение и ледовую Дорогу жизни, но некоторые и ныне считают его виновником ужасов блокады. Он публично критиковал Ахматову, Зощенко, Трумэна и Тито. Учил писателей соцреализму, философов философии и композиторов музыке. Дружил со Сталиным и враждовал с Маленковым и Берией. Обстоятельства его смерти до сих пор вызывают вопросы у историков. Члены сталинского политбюро считали его «мягкотелым», но и ныне он остаётся пугающим жупелом для части российской интеллигенции и всех националистов Прибалтики и Финляндии. «Ждановщину» разоблачали западные советологи во время холодной войны, Горбачёв в годы перестройки, и она до сих пор разоблачается в либеральной публицистике.

Так кто же такой А. А. Жданов? Данная книга впервые в современной России на основе массы архивных документов пытается всесторонне рассказать об этой непростой личности.

---

Конечно, период коллективизации породил великое множество человеческих трагедий, оставил немало сломанных судеб и загубленных жизней. Но необходимо признать, что такое прямое насилие коснулось лишь крайне небольшой части крестьянского населения. Да и среди «раскулаченных» отнюдь не все были невинными жертвами произвола.

Отметим, что наш герой был убеждён в абсолютной правоте, необходимости и справедливости своего дела. А волновали его прежде всего многочисленные ошибки и проблемы, неизбежные на избранном пути экономического развития. И здесь Жданов предстаёт человеком, знающим предмет, владеющим деталями и нюансами. «Вот, например, Лопатинский колхоз Арзамасского округа, — выступает он на крайкоме. — Там часть середняков-лошадников вышла и семь лошадей осталось на 325 едоков. Мы имели колхозы, в которых одна лошадь оставалась на 135 едоков… Мы должны помочь кредитом на тягловую силу, особенно тем колхозам, из которых значительное количество лошадников вышло. Бюро краевого комитета в этом отношении уже приняло ряд мер, правда, недостаточных по нашей бедности…»{150}

Здесь необходимо затронуть и такую грань способностей Жданова, как умение работать с информацией — качество, необходимое всем управленцам. Как справедливо замечают В.А. Кутузов и В.И. Демидов, «существует достаточно фактов для утверждения: Жданов понимал значение в деятельности руководителя конкретной деловой информации, любил — можно и так сказать — и умел с ней работать. Это прослеживается ещё от юношеской попытки "статистических исследований" в Тверских уездах (1916 года), проходит через его бурную деятельность по упорядочению аграрных отношений в шадринских деревнях (неудачную, конечно), через плановую комиссию Тверского губисполкома и организованную — уже на новом месте — "кампанию по проведению широких крестьянских конференций" со "специальной секретной отчётностью по учёту настроений в деревне"…»{151}. Ситуацию в деревне Жданов знал не только в самых общих чертах. Немало усилий он прилагал для сбора и анализа точной информации о реальном состоянии села тех лет.

Так или иначе, главные цели коллективизации были достигнуты. С начала 1930-х годов в Нижегородском крае наблюдается рост сельскохозяйственного производства. В 1933 году распахали 90 тысяч гектаров целины, впечатляюще выросли поставки хлеба — 132 тысячи тонн в 1930 году и 700 тысяч тонн в 1933-м. Край стал претендовать на лидерство в стране по производству льна и иных технических культур, стабильно осуществлялись экспортные поставки масла, пушнины, кожсырья. Сам Жданов приводил следующую статистику: если в 1932 году «вес» одного трудодня в колхозах Нижегородского (Горьковского) края составлял 3,012 килограмма, то к 1934 году он «потянул» на 9,584 килограмма, а в передовых хозяйствах достиг 17 килограммов зерновых и бобовых…{152}

Интересно посмотреть, как отзывались о Жданове и руководимым им крае со стороны —высшее руководство страны, центральная пресса тех лет.

В материалах съездов и конференций, пленумов ЦК какой-либо существенной критики в адрес лично Жданова не просматривается. Нижегородский край уверенно занимал место среди лидеров индустриализации и не досаждал Центру большими проблемами — ни громкими политическими процессами, ни «разборками» в местном руководстве, ни голодом или волнениями.

Однако для того времени была характерна атмосфера критического отношения к кадрам, когда выискивались малейшие ошибки и недочёты. Даже внешне благополучное положение при отсутствии ускоренного движения вперёд считалось недопустимым, а объективные ошибки сурово осуждались. Такой подход вполне сознательно навязывала центральная пресса, которая служила не только рупором, но была кнутом и пряником в руках высших руководителей страны. Сталин говорил в 1931 году: «Мы отстали от передовых стран на 50—100 лет. Мы должны пробежать это расстояние в десять лет. Либо мы сделаем это, либо нас сомнут»{153}. И кнут хлестал по всем, нещадно ускоряя темпы этого бега.

Авторитет центральной прессы, прежде всего партийной «Правды», был очень высок. Её корреспонденты были для местного начальства пострашнее прокуроров, игнорировать публикации не мог себе позволить ни один крупный руководитель.

18 сентября 1930 года в «Правде» появляется заметка с критикой «примиренчества» на заводе «Красное Сормово». Уже через три дня по данному вопросу Жданов направляет секретарю ЦК ВКП(б) В.М. Молотову, ближайшему тогда соратнику Сталина, развёрнутое подробное письмо. Деловой тон этого документа сочетается с явной эмоциональностью.

Письмо начинается с изложения Ждановым ситуации в Сормове, где крайкомом недавно была проведена смена партийного руководства, так как прежнее не справлялось с темпами индустриализации. «Мы можем теперь, опираясь на опыт Сормова, — пишет Жданов, — громить всякие ссылки на плохого рабочего, на объективные условия и т. п. В самом деле: до смены руководства вагонный цех завода выпускал два большегрузных вагона в день, а сейчас выпускает 8, т. е. в четыре раза больше прежнего, и при таких темпах полностью ликвидирует прорыв по вагоностроению. Паровозный цех добился выпуска одного паровоза в день при годовой программе в 100 шт. Этот цех кончает полностью программу 25 сентября и выпускает несколько паровозов в счёт программы будущего года. То же по котлам. То же по двигателям. А ещё месяц тому назад оппортунисты заявляли, что всего этого никак не выполнить…

В условиях того бешеного боя, который мы развернули на Сормове, нелепой и странной кажется заметка в "Правде" от 18 сентября под заголовком "Немедленно расследовать" и под лозунгом "Примиренцам нет места в руководстве". Смысл этой заметки заключается в том, чтобы опорочить новое руководство Сормова… Подобного рода удары по краевому руководству и намёки на наличие в нём примиренческих элементов делаются за последнее время в "Правде" не первый раз. Мы хотим полной ясности в этом деле и хотим, чтобы ЦК в Вашем лице знал, что кое-кто в "Правде", очевидно, не прочь припаять оппортунизм или по меньшей мере примиренчество Нижегородскому Крайкому… Мы памятуем, тов. Молотов, Ваши и ЦК прошлогодние указания, что, когда тебя критикуют и если ты считаешь себя несправедливо критикуемым, то нельзя быть Дон Кихотом Ламанчским, непротивленцем и т. п.

В данном случае в связи с последней заметкой, по нашему мнению, неслучайной, мы должны поставить Вас в известность, что считаем заметку неправильной, политически вредной…»{154}

Далее письмо с эмоциональной лирикой о донкихотстве вновь превращается в строгий, почти бухгалтерский документ, где Жданов в целом ряде пронумерованных пунктов по-деловому излагает историю «товарища Страусова» — именно этого инструктора Нижегородского крайкома, направленного Ждановым на работу в Сормово, грозная партийная газета публично обвинила в «примиренчестве».

В конце Жданов пишет, что «эти щипки и уколы вызывают в нас ряд недоуменных вопросов. Или мы переродились в оппортунистов и примиренцев, и тогда дело не в страусовых, а в Ждановых…»{155}.

Похоже, такие жалобы и объяснения Жданова на самом верху воспринимали благосклонно — там он был на хорошем счету. Но профилактический «кнут» не убирали. В январе 1931 года в «Правде» вновь появится статья, косвенно обвинившая Нижегородский крайком в «потакании троцкистам», и нашему герою придётся обращаться уже к секретарю ЦК Л.М. Кагановичу. Впрочем, такими методами партийная пресса подхлёстывала тогда всех, а край, руководимый Ждановым, никогда не был исключением для критики.

Глава 9. ЛИЧНАЯ ЖИЗНЬ В НИЖНЕМ

Секретарь Нижегородского крайкома стоял на хорошем счету не только как эффективный руководитель, обеспечивающий впечатляющий рост экономики. И сугубо в бытовом плане он мог считаться — и считался! — образцовым партийным руководителем и коммунистом. Несмотря на строгую партийную мораль, отнюдь не все руководители СССР отличались личным аскетизмом. Но Жданов и здесь был идеален — все эти годы руководитель огромного восьмимиллионного края жил в коммунальной квартире.

Юрий Жданов позднее вспоминал об отце: «В Нижнем Новгороде у нас были две комнаты в общем коридоре. У члена ЦК и ЦИК, первого секретаря крайкома одна комната — их с матерью спальня и его кабинет, а вторая — это была столовая и моя кровать стояла…»{156}

Из всех начальственных излишеств в нижегородский период товарищ Жданов был замечен только в пристрастии к игре с коллегами в бильярд и городки. Так, благодаря документам Нижегородского архива нам доподлинно известно, что в ночь на 5 марта 1929 года наш герой в партийном клубе имени Лядова увлечённо и долго играл в бильярд вместе с товарищами Пахомовым и Ломинадзе. 36-летний Николай Пахомов возглавлял тогда исполнительную власть, губернский исполком, а 32-летний Виссарион Ломинадзе заведовал агитпропотделом Нижегородского губкома партии. У обоих за плечами были дореволюционное участие в подпольных социал-демократических кружках и бурные биографии в годы революции и Гражданской войны — Ломинадзе успел даже побывать главой компартии Грузии. В 1930-е годы оба партнёра Жданова по бильярду погибнут насильственной смертью — участник антисталинской оппозиции Ломинадзе застрелится в 1935 году, а Пахомов будет арестован и казнён в 1938-м. Итак, 5 марта 1929 года будущий первый соратник Сталина и будущие жертвы политической борьбы до часу ночи играли в бильярд в подвале партийного клуба. Эти почти бытовые подробности сохранились только потому, что в ту ночь после ухода Жданова в клубе случилась большая пьянка, виновникам которой наш герой вскоре раздал партийные выговоры. Материалы парткомиссий, разбиравшейся по поручению Жданова с инцидентом, сохранились до наших дней{157}.