Сюзанна Шаттенберг - Инженеры Сталина: Жизнь между техникой и террором в 1930-е годы

• Название: Инженеры Сталина: Жизнь между техникой и террором в 1930-е годы
• Автор: Сюзанна Шаттенберг
• Издательство: Российская политическая энциклопедия
• Жанр: История
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-8243-1572-1

Книга немецкого историка С. Шаттенберг посвящена первому поколению новой советской технической интеллигенции, которое в конце 1920-х гг. сменило «старых специалистов», в 1930-е гг. создавало советскую промышленность, поддерживало Сталина, страдало от террора и все-таки продолжало верить коммунистической партии. В основу книги легли опубликованные и хранящиеся в архивах воспоминания инженеров, которые получили образование и начали трудовую деятельность в СССР в годы первых пятилеток. Большое внимание уделяется образу инженера в советской печати, литературе и кинематографии 1930-х гг.

Книга предназначена для специалистов-историков и широкого круга читателей, интересующихся историей СССР.

---

Фигура инженера в 1930-е гг. была отнюдь не чисто позитивной, а в высшей степени амбивалентной. Идеальному портрету советского инженера постоянно противопоставлялся образ вредителя и предателя, от которого официальная пропаганда никогда полностью не отказывалась, так что инженеры находились в состоянии перманентной неуверенности. В литературе и кино образ старого спеца, бюрократа или вредителя, даже превалировал. Инженер пользовался скверной репутацией еще со времен царизма, на чем большевики и построили свою антиинтеллигентскую пропаганду. При этом портрет инженера-врага не только воскрешался при любом удобном случае, но и переносился на молодое поколение. «Старого инженера» ославили канцелярской крысой, бесплодным теоретиком, не интересующимся ничем кроме собственной карьеры. Он сроду не бывал на стройке, не видел завода изнутри, не имел ничего общего с машинами и механизмами. Его мир составляли пыльные книги с бесконечными и бесполезными формулами и расчетами. По своей сущности он являлся продажным рвачом и карьеристом. Его отличительным признаком служила инженерная форма; маленький и сутулый или толстый и неуклюжий, он зачесывал поперек лысины несколько сальных прядок, носил закрученные усики и не мог видеть без очков. Он слишком много говорил, речь его изобиловала вставными словечками и изобличала его раболепие и хитрость.

Дилемма большевиков заключалась в том, что, несмотря на проповедуемую «диктатуру пролетариата», именно инженеры обладали необходимыми для строительства нового государства знаниями, умели находить нужные решения и соответственно получали материальные привилегии. Волны террора в эпоху культурной революции и в 1937-1938 гг. выполняли несколько функций. Они способствовали созданию (в 1929-1931 гг.) и утверждению (в 1937-1938 гг.) новой (технической) элиты. При этом они же препятствовали возникновению устойчивых руководящих слоев и структур, помогая держать общество в состоянии «текучести» и избегать «нормальности», как отмечает Ханна Арендт{1694}. Наконец, в их преддверии разжигались социальные конфликты, дабы создать у рабочих масс впечатление, во-первых, что в неудовлетворительных условиях их жизни виноват не кто иной, как инженеры, а во-вторых, что теперь-то они могут почувствовать себя на заводе настоящими хозяевами{1695}. Подобные настроения провоцировались и в конце 1920-х гг., и с 1935 г., когда развернулось стахановское движение, которое еще сильнее, чем культурная революция, внушало рабочим, что они могут обойтись без инженеров{1696}. Таким образом, инженерам предназначалась функция своеобразного «громоотвода»{1697}.

Инженер прекрасно подходил на роль козла отпущения, поскольку именно он руководил заводами, которые давали слишком мало товаров широкого потребления, производили недостаточно тракторов, чтобы свозить хлеб в амбары, выпускали негодные швейные машинки и безобразные сковородки. И по рассказам инженеров, и по газетным сообщениям видно, что как вредительство и саботаж расценивались главным образом обычные производственные неполадки и невыполнение плана. После первой фазы террора в 1928-1931 гг. инженеры потребовали: «Разрешите честно ошибаться»{1698}. И до второй волны они имели некоторую возможность «честно ошибаться», не подвергаясь за это уголовному преследованию. Но в принципе в 1930-е гг. считалось, что в любой проблеме всегда должен быть кто-то виноват{1699}. Любое явление официально рассматривалось как результат намеренных действий. Это относилось даже к природным катастрофам: вместо того чтобы предвидеть и предупреждать их, все сетовали на «коварного врага» — природу.

С тех пор как в 1933 г. вышел закон об ответственности за бракованную продукцию, инженеров снова могли привлекать к суду за производственные огрехи, не объявляя, правда, «вредителями» или «врагами народа». По сути, призрак лагеря или тюрьмы неотступно маячил перед инженером, составляя неотъемлемую часть его «профессионального риска». Этот риск повышался для тех, кого правительство посылало за границу: в 1937-1938 гг. многих из них подозревали в том, что они «шпионы» или «иностранные агенты».

Представленные здесь инженеры в большинстве своем до 1937 г. закрывали глаза на перманентные угрозы — преследование старой интеллигенции во время культурной революции, раскулачивание, голод, исключение из института, аресты — или «вытесняли» их. Они замечали террор, только когда он касался их самих либо их непосредственного Окружения. 1937-й год в этом отношении во многих мемуарах обозначает некий перелом. Многие инженеры-коммунисты, которые этот перелом увидели и пожелали отразить, изображали наркома Орджоникидзе своим покровителем, сделав из него символ «хороших лет», предшествовавших «грехопадению» СССР в 1937 году.

Наконец, рамки осмысления и преодоления террора наметил доклад Хрущева на XX съезде партии в 1956 г.{1700} Он рекомендовал считать преступниками отдельных лиц, вынося их тем самым за скобки общего советского опыта. С советского государства все обвинения таким образом снимались, его строй и основные принципы оставались в неприкосновенности. В целом же на теме террора по-прежнему лежало табу, поэтому людям трудно было найти адекватные слова, чтобы отобразить его. По воспоминаниям Л.И. Логинова видно, что он с благодарностью взял на вооружение предложенный Хрущевым прием: все случившееся с ним охарактеризовал как «беззаконие» и в результате обрел мир со «своим» Советским Союзом. Отныне пережитое не угрожало бросить тень на истины, в которые он верил. С одной стороны, признать террор отнюдь не экстраординарным явлением для многих инженеров означало забраковать собственную историю, объявить дело своей жизни проигранным. С другой стороны, их замкнутый мир, оплетенный коконом из глубоко усвоенных дискурсов и личных впечатлений, почти не давал возможности взглянуть на него извне.

Новые инженеры были продуктом системы, но и она, в свою очередь, была их творением. Они сформировались под воздействием лозунгов, образов и повествовательных шаблонов 1930-х гг. и твердо придерживались этих дискурсов, передавая их следующим поколениям и защищая от нападок. Покуда они обороняли свой мир, оставался незыблемым и фундамент, на котором стоял Советский Союз.

VIII. ПРИЛОЖЕНИЕ

Список сокращений

ВАИ Всесоюзная ассоциация инженеров

ВАРНИТСО Всесоюзная ассоциация работников науки и техники для содействия социалистическому строительству в СССР

ВК ВТО Всесоюзный комитет по высшему техническому образованию при ЦИК СССР

ВМБИТ Всесоюзное межсекционное бюро инженеров и техников ВЦСПС

ВПК Военно-промышленный комитет

ВОТИ Всесоюзное объединение точной индустрии

ВСИ Всероссийский союз инженеров

ВСНХ Высший совет народного хозяйства

втуз высшее техническое учебное заведение

ГОЭЛРО Государственная комиссия (план) по электрификации России

ДИТР Дом инженерно-технического работника

ЗР закрытый распределитель

(И)РТО (Императорское) Русское техническое общество

ИТР инженерно-технический работник

ИТС инженерно-техническая секция (при ВЦСПС или профсоюзном комитете)

КВТП Комитет по военно-технической помощи

КЕПС Комиссия по изучению естественных производительных сил России

КСУ Комиссия содействия ученым

КТМР Кружок технологов Московского района

МВТУ Московское высшее техническое училище им. Н.Э. Баумана

МИИТ Московский институт инженеров транспорта

МИЦМиЗ Московский институт цветных металлов и золота

НКВД Народный комиссариат внутренних дел

(О)ГПУ (Объединенное) Государственное политическое управление

ОСОАВИАХИМ Общество содействия обороне, авиационному и химическому строительству

РКИ Рабоче-крестьянская инспекция

ФЗУ фабрично-заводское училище

ЦАГИ Центральный аэрогидродинамический институт им. Н.Е. Жуковского

ЦЕКУБУ Центральная комиссия по улучшению быта ученых

Источники

Архивы

Государственный архив Российской Федерации (ГА РФ), Москва

Ф. 5515: Наркомтруд. Оп. 13: Женская инспекция.

Ф. 5548: ВМБИТ. Ф. 7952: История фабрик и заводов.

Ф. 8060: Всесоюзный комитет по высшему техническому образованию при ЦИК СССР.

Народный архив, Москва

Ф. 402: Бондаревский Дмитрий Иванович.

Российский государственный архив социально-политической истории (РГЛСПИ), Москва (ранее: Российский центр хранения и изучения документов новейшей истории, РЦХИДНИ)

Ф. 17: Коллекция документальных материалов об оппозиции.

Ф. 78: Калинин Михаил Иванович.

Ф. 85: Орджоникидзе Григорий Константинович. Ф. 355: Кржижановский Глеб Максимилианович.