Клиффорд Саймак - Исчадия разума

• Название: Исчадия разума
• Автор: Клиффорд Саймак
• Жанр: Научная Фантастика

В романе классика фантастической литературы Клиффорда Саймака журналист Хортон Смит оказывается в мире, порожденном фантастическими мыслями человека. Он попадает в реальное прошлое и мистическую среду, где живут герои книг, мультфильмов и комиксов. В силу сложившихся обстоятельств ему приходится стать посредником между Дьяволом и Человеческим сообществом.

---

– Ну вот, – заявил дьявол, обращаясь ко мне, – это даст нам минутку подлинной тишины и покоя. Хотя по настойчивости этому типу нет равных, он непременно выберется и примется докучать нам снова. Мне что-то не кажется, – добавил он, быстро меняя тему, – что вы сильно испуганы.

– Я просто окаменел от ужаса.

– Знаете, – посетовал он, поигрывая щетинистым хвостом в знак недоумения, – для меня каждый раз проблема решить, в каком виде предстать перед смертными. Вы, люди, упорно рисуете меня в сотнях разных обличий, и никогда не знаешь, какое из них окажется наиболее эффективным. В принципе я способен принять любой из множества обликов, какие мне приписывают, так что если у вас есть иные предпочтения… Хотя откровенно скажу, что тот облик, в каком вы застали меня сейчас, носить несравненно удобнее всех остальных.

– У меня нет никаких предпочтений, – ответил я. – Оставайтесь таким, как есть, если вам так больше нравится.

Частичка храбрости, по-видимому, вернулась ко мне, но дрожь в коленках еще ощущалась. Не каждый день беседуешь с дьяволом.

– Вы, видимо, подразумеваете, что до сих пор вспоминали обо мне не слишком часто.

– Вероятно, вы правы, – признался я.

– Так я и думал, – заметил он скорбно. – Такова моя участь в последние полвека или вроде того. Люди почти не вспоминают обо мне, а если вспоминают, то без страха. Ну, может, им при этом чуточку неуютно, но страха они не ведают. И подобное развитие событий принять очень непросто. Некогда, не столь уж давно, весь христианский мир страшился меня до оторопи.

– Наверное, есть и такие, кто страшится по сей день, – сказал я, пытаясь его утешить. – В некоторых отсталых странах такие найдутся наверняка.

И едва я произнес свою тираду, как пожалел о ней. Я не только не утешил его, но, напротив, причинил ему еще худшую боль.

На берег с шумом вскарабкался рефери. Он был весь покрыт грязью. С волос, свисающих наподобие шляпы, капала вода. Но как только уродец добрался до нас, он пустился в дикий воинственный пляс, кипя от ярости.

– Я этого не потерплю! – кричал он на дьявола. – Мне плевать, что ты скажешь! Он должен выдержать еще дважды. Нельзя не принять в зачет оборотней, но можно и нужно не принять Дон Кихота, который просто не годится в противники. Сам подумай, какова цена правилам, если…

Дьявол мрачно вздохнул и схватил меня за руку.

– Отправимся в другое место, где можно сесть и потолковать…

Раздался оглушительный свист и внезапный раскат грома, в ноздри ударил запах серы, и спустя ровно одно мгновение мы действительно очутились в каком-то другом месте – тоже над болотистой низиной, но на склоне плавном и ровненьком. Рядом была рощица, возле нее лежала груда камней. Из низины неслось лягушачье кваканье, безмятежное, как весной. Легкий ветерок шелестел в листве. Так или иначе, место выглядело гостеприимнее, чем тот бережок над трясиной.

Колени подо мной подогнулись, но дьявол удержал меня от падения и подвел к груде камней, где и усадил на один из них, оказавшийся, как ни удивительно, вполне комфортабельным. Затем он и сам опустился рядом, закинул ногу на ногу, да еще обвил ноги хвостом, с тем чтобы самый кончик с кисточкой лег на колено.

– Ну вот, – объявил он, – теперь можно и побеседовать без неподобающих помех. Рефери, разумеется, способен выследить нас, однако ему потребуется какое-то время. Горжусь превыше всех своих умений искусством почти мгновенно перемещаться в любую точку.

– Прежде чем мы приступим к сколько-нибудь серьезной беседе, хочу задать вопрос. Со мной была женщина, и она исчезла. Она оставалась на постоялом дворе, и…

– Да знаю я! – ответил он, глянув на меня искоса. – По имени Кэти Адамс. Что касается ее, можете не беспокоиться, потому что ее вернули на Землю – на Землю к людям, я имею в виду. Что и прекрасно, поскольку нам она не нужна. Но пришлось забрать и ее, ибо она была вместе с вами…

– Вам она не нужна?

– Разумеется, нет. Нам нужны вы, и только вы.

– Послушайте, однако… – начал я, но он остановил меня небрежным мановением руки.

– Мы нуждаемся в вас как в посреднике. Полагаю, это самое точное слово. Мы уже долгое время ищем кого-то, кто мог бы исполнить наше поручение, выступить, если хотите, нашим агентом, а тут как раз подвернулись вы, ну и…

– Если вы нуждались во мне, то взялись вы за дело самым несуразным образом. Ваша банда изо всех сил старалась меня прикончить, и лишь слепая удача…

Он прервал меня со смешком:

– Никакая не слепая удача. Отточенное чувство самосохранения, сработавшее лучше, чем я могу припомнить за долгие-долгие годы. А насчет того, что с вами пытались разделаться, – уверяю вас, виновны конкретные исполнители, и кое-кто уже поплатился за это. Узколобость сочетается в них с излишним воображением, и тут, хочешь не хочешь, придется вносить определенные коррективы. Я был занят множеством других дел, как вы легко можете себе представить, и мне не сразу доложили, что происходит.

– Вы отменяете правило «трижды испытан – заговорен»?

Он опечаленно покачал головой.

– Нет, нет. С прискорбием должен вас уведомить, что это не в моих силах. Понимаете, правила есть правила. В конце концов, это же вы, люди, сами придумали такое правило наряду с кучей других, в равной мере не имеющих смысла. Вроде того, что «преступление не окупается», когда вам прекрасно известно, что окупается, да еще как! Или эта чушь, что кто рано встает, тому Бог подает. – Он опять покачал головой. – Вы даже отдаленно не представляете себе, сколько хлопот причиняют нам эти ваши дурацкие правила.

– Но это никакие не правила…

– Знаю. Вы называете их изречениями или пословицами. Но как только достаточное число людей поверит в них хотя бы отчасти, мы связаны ими по рукам и ногам.

– Стало быть, вы по-прежнему намерены испытать меня еще раз? Или вы согласны с рефери, что схватка с Дон Кихотом…

– Дон Кихот засчитан, – рыкнул дьявол. – Я согласен с рефери, что с этим слабоумным испанцем нетрудно справиться любому, кто старше пяти лет от роду. Однако я желаю, чтобы вы освободились от своего долга, и чем скорее и проще я избавлю вас от него, тем лучше. Вас ждет дело, настоящее дело. Но вот чего я не в состоянии уразуметь – это неуместного рыцарского порыва, заставившего вас согласиться на повторный круг. Как только вы избавились от змея, вы были на воле, но почему-то позволили мерзавцу рефери уговорить себя…

– В отношении Кэти я чувствовал себя должником. Ведь я же ее во все это и втравил.

– Знаю. И про это знаю, – ответил он. – Только временами совершенно перестаю вас, людей, понимать. По большей части вы норовите перерезать друг другу глотку, воткнуть нож в спину ближнему и через его труп лезть дальше к тому, что у вас зовется успехом. И вдруг – полный поворот, и вы переполняетесь таким благородством и состраданием, что просто тошнит…

– Но если все-таки начать сначала: почему, если вы предполагали меня использовать – во что я, признаться, не верю, – почему вы пытались меня убить? Почему бы, коль на то пошло, попросту не протянуть лапу и не забрать меня, как я есть?

Моя наивность вызвала у него тяжкий вздох.

– Попытка убийства была обязательна. Это тоже правило, давнее правило. Однако не было никакой нужды так усердствовать. Никакой нужды хватать через край. Исполнители сидят себе часами и измышляют фантастические схемы – и на здоровье, если им нравится подобное времяпрепровождение, – но они хмелеют от собственной изобретательности до того, что норовят испытать свои схемы на практике. Хлопоты, на какие они идут ради элементарного убийства, превыше всякого разумения. И опять-таки это ваша человеческая вина. Вы, люди, делаете в точности то же самое. Ваши писатели, художники, сценаристы, – в общем, те, кого вы именуете творческими людьми, – высиживают, высасывают из пальца своих чокнутых персонажей, эти немыслимые интриги, а мы повязаны их бреднями, нам и отдуваться. И такое положение вещей возвращает нашу беседу к предложению, которое я и собирался с вами обсудить.

– Ну так не тяните, – сказал я. – У меня был трудный день, и мне не повредило бы соснуть часиков двадцать. В том случае, конечно, если найдется место, где приклонить голову.

– Найдется, – заверил он. – Вон меж тех двух валунов есть постель из листьев. Их намело туда минувшей осенью. Очень удобное ложе для столь необходимого вам отдыха.

– В компании гремучих змей?

– За кого вы меня принимаете? – возмутился дьявол. – Или вы полагаете, что у меня нет чести и я подстрою вам ловушку? Даю слово, что никто не посмеет причинить вам вреда до той поры, пока вы не очнетесь от сна.

– А потом? – осведомился я.

– А потом предстоит еще одна угроза, последняя опасность, чтоб исполнилось правило трех. Отдыхайте спокойно и примите мои лучшие пожелания в этом новом испытании, каково б оно ни оказалось.

– Ладно, – сказал я, – раз уж не судьба выкрутиться иначе. Но, может, вы хоть замолвите за меня словечко? А то я, признаться, начал уставать. Не думаю, что мне хотелось бы сейчас свидеться еще с каким-нибудь морским змеем.