Рольф Эдберг - Письма Колумбу. Дух Долины

• Название: Письма Колумбу. Дух Долины
• Автор: Рольф Эдберг
• Издательство: Прогресс
• Жанр: Публицистика
• Год: 1986

Два произведения — «Письма Колумбу» и «Дух Долины» знакомят советского читателя с творчеством известного шведского писателя и общественного деятеля Рольфа Эдберга. В «Письмах Колумбу» автор сопоставляет то, что видел Колумб, когда пятьсот лет назад вступил на Американский континент, с теми экологическими последствиями, которые были порождены западной экспансией за океан. «Дух Долины» — прежде всего книга о проблемах населения Африки, взятых в их широком историческом и географическом аспектах.

---

За последние годы появилось немало других, правда пока что не очень надежных, сообщений на ту же тему. Супруги Кирлиан утверждают, что сверхчувствительная электронная фототехника позволяет фотографировать биополе. И будто мощность его так велика, что если отрезать край зеленого листка, некоторое время характер излучения будет отражать его первоначальную форму. Американский криминолог Клив Бакстер и некоторые его последователи поставили вызвавшие известный интерес опыты, подключая к растению датчик с самописцем, регистрирующим реакции растения в различных ситуациях. Изложенные Бакстером наблюдения можно разделить на три последовательные ступени. Во-первых, когда растение повреждают или умерщвляют, самописец чертит крутые линии вроде тех, какие пишутся у человека, ощущающего боль или страх (из чего вовсе не следует, что растения чувствуют боль так же, как люди). Следующая ступень показывает, что растение реагирует на состояние других организмов: негативно, если находящиеся вблизи биологические системы повреждают или умерщвляют, позитивно, скажем при сексуальных проявлениях. Заключительная ступень будто бы свидетельствует, что растения реагируют даже на мысли и намерения человека. Одна только мысль человека о том, чтобы повредить растению, может вызвать «реакцию страха», тогда как у людей с «легкой рукой» растениям живется хорошо. Индийские эксперименты, проверенные Джулианом Хаксли, вроде бы говорят о том, что на растения можно воздействовать музыкой. Если грохот и лязг вызывают негативные реакции, то исполняемая на скрипке или флейте тихая музыка стимулирует рост, цветение, завязь плодов.

Пока что следует, пожалуй, критически относиться к «эффекту Кирлиан» и «эффекту Бакстера». Слишком зыбка еще научная основа, и в столь новой области наблюдений очень легко переступить грань, отделяющую нас от оккультизма.

Однако критическое выжидание — не то же, что слепое отрицание. Всего каких-нибудь триста лет назад вывод о половом размножении растений отвергался как «самый безумный вымысел, когда-либо родившийся в мозгу поэта». Существует закон инерции укоренившихся представлений. Наша модель той действительности, которую мы в состоянии наблюдать, ограничена рамками наших несовершенных органов чувств и нашего воображения. Слишком часто мы находим только то, что предполагаем найти. Мы оберегаем существующую модель, обороняемся от всего, что вносит беспокойство, а беспокоит нас все, что грозит поколебать господствующую на данном этапе картину мира.

История естественных наук должна была научить нас никогда не исключать возможность того, что представляется невозможным. Вот и тихие коммуникации жизни несомненно могут явить нам благодатную область исследований. Пусть даже первые следопыты уклонились от верной тропы, можно предположить, что у нас самих и у других созданий будут открыты органы чувств, которые заставят пересмотреть наши представления о структуре жизни. Явления, которые прежним поколениям казались сверхъестественными, могут при дальнейшем исследовании получить столь же естественное, сколь и увлекательное объяснение.

Телепатия и другие парапсихологические явления, которым раньше не было хода в клинически чистые лаборатории науки, ныне стали предметом серьезного изучения. Поиск доказательств общения людей без звуковых и зрительных сигналов сменился поиском механизма такого общения. Мы начинаем догадываться, что за порогом повседневного «я» есть парапсихологические каналы, позволяющие нам поддерживать контакт с реальностью, недоступной обычным органам чувств.

Возможно, что-то в этом роде начинает открываться нам у растений. Они дышат без жабр и легких. Переваривают пищу без желудка. Двигаются без мышц. Так стоит ли говорить о мистике, если они способны также к восприятиям, хоть и не наделены нервной системой животных.

Ключ к искомому может таиться в электромагнитных полях, которые действуют уже на уровне отдельной клетки. Все живое состоит из клеток. И если все живое организовано и контролируется силовым полем, действующим на клеточном уровне, вполне естественно предположить, что отдельные клетки обладают первичными органами восприятия, служащими для связи с другими организмами. И почему бы им тогда не участвовать в коммуникациях между двумя главными формами жизни — растительной и животной.

Нам не известен состав электромагнитных полей излучения. Предполагают, что речь идет о колебаниях в весящей меньше шепота плазме, которая заполняет 99,99 процента вселенной и представляет собой четвертое состояние вещества наряду с твердым, жидким и газообразным. Зато известно, что электрические поля могут влиять друг на друга. Когда же встречаются волны двух биополей, наверно, между ними возникает некий диалог.

В илистых реках Африки водятся маленькие рыбы, которые своим полем излучения прощупывают окружение и регистрируют близость подходящей добычи. Один английский биолог предположил, что человек тоже исследует окружение своим более слабым излучением, чтобы, как мы выражаемся, интуитивно определить мысли и намерения других представителей вида; похоже, у народов, ведущих первобытный образ жизни, эта способность проявляется сильнее, чем у тех, кто называют себя цивилизованными. Быть может, эта форма зондирования и есть то шестое чувство, которое позволяет импале уловить намерения гиеновых собак. Если все живое излучает и воспринимает волны, возможно, это позволит найти теоретическое объяснение того, что растения как будто способны реагировать на страдания, радости и намерения других существ.

Судя по всему, наши поиски приближают нас к мирам за пределами зримого мира, доступного несовершенным органам чувств нашего обыденного «я». Возможно, мы подходим к открытию сферы за пределами трехмерного мира, который описывает современная физика, и привычный нам трехмерный мир всего лишь тень этой сферы.

И ведь в каком-то смысле мы при этом не открываем ничего нового. Пигмей, что пел для леса, индеец, что просил прощения у дерева, перед тем как срубить его, по-своему представляли себе дерево вернее, чем нынешние эксперты по целлюлозе. И может оказаться, что с помощью сложных приборов, созданных нашим разумом, мы подтвердим то, что люди, коих мы называем примитивными, интуитивно уже знали. Сумей мы достаточно далеко проследить назад путеводные нити — глядишь, и обретем первичную способность к восприятию и коммуникации, существовавшую до того, как разделились формы жизни.

Быть может, речь идет о нашем забытом родном языке…

Не исключено, что мой диалог с акацией вполне реален. И вряд ли это случайность, что она дарует мне то же вневременное чувство единства, какое можно испытать ночью под куполом звездного неба. В конечном счете сила, связывающая воедино различные биологические формы, — наверно, космическая сила.

4

В наших поисках иной реальности, нового измерения, пока такого же неуловимого, как пустынный мираж, такого же смутного, как вид с горы, объятой облаками, мы пересматриваем привычные понятия и формулы. В определенном смысле такие определения, как органическое, неорганическое, элементарные частицы, — туманные слова, плод былого взгляда на картину мира.

Как мощные течения объединяют растительную и животную жизнь, так и граница между органическим и неорганическим представляется зыбкой. Одни и те же составные части — мы именуем их элементарными частицами — образуют атомы гор и людей, галактик и митохондрий. Возможности жизни содержатся в неорганической материи.

Меняется само представление о веществе. Элементарные частицы вроде бы уже и не элементарные, и не частицы.

На атомном уровне, где электроны пляшут вокруг ядра на таком же — относительно — расстоянии, на каком Земля вращается вокруг Солнца, преобладает пустота, однако в этой пустоте действуют силы, цементирующие атом, подобно тому как незримые силы гравитации скрепляют планетные системы. И как атом, долго считавшийся неделимым, удалось расщепить на протоны и электроны, так и то, что мы считали элементарными частицами, похоже, состоит из еще меньших частиц. И вообще, разве непременно должна существовать наименьшая единица в том, что образует доступные нашим органам чувств миры? Наверно, представление, что кирпичики вселенной можно расщеплять до тех пор, пока не будет получена некая неделимая частица, порождено тем, что наши ограниченные понятия о пространстве подсказывают мышлению пределы огромности и малости. Подобно тому как у вселенной, этой макрокосмической огромности, видимо, нет границ в космосе, так и для микрокосмической малости, возможно, нет нижнего предела, нет какого-то дна.

К тому же то, что мы называем частицами, строго говоря, вовсе не частицы, а свойства, нечто, что ведет себя определенным образом. Говоря сегодня о полусотне элементарных частиц и таком же количестве античастиц, мы говорим об известных нам пока свойствах атома. Найденное нами до сих пор — что-то объясняющее, а в чем-то озадачивающее — не может быть пределом. Мы угадываем свойства за свойствами свойств — до бесконечности. И может быть, за этой многозначностью кроются источники энергии, каких мы сейчас не в состоянии себе представить.