Кэйтлин Свит - Узор из шрамов

• Название: Узор из шрамов
• Автор: Кэйтлин Свит
• Жанр: Фэнтези

Нола, юная провидица из нижнего города, мечтает жить в замке, где она могла бы прорицать для короля. Однажды она встречает придворного прорицателя, который обещает помочь ей достичь своей мечты. Но вместо этого он вовлекает ее в паутину убийств и предательства, навязчивых желаний и древних запретных ритуалов, которые угрожают не только ей, но всей стране и людям, которых она любит. Скоро она понимает, что видеть будущее не означает иметь возможность его предотвратить.

---

«Иной мир, — подумала я, когда его лицо стало отчетливым. — Телдару каким-то образом поймал меня внутри, и мне только кажется, что это реальность…»

На стуле сидел Лаэдон — та же шапочка, те же жидкие волосы, однако плоть его была такой тонкой, что под ней виднелись кости. Кости были неправильными: челюсть, шея и бровь выглядели размытыми, словно я смотрела на них сквозь воду. Губы обвисли. Глаза были открыты.

«Иной мир, — снова подумала я. — Он мертв».

Он моргнул.

В этот момент я услышала звук — высокий, приятный перелив. «Уджа, — и от этой мысли исчезло все, даже запах. — Уджа, помоги мне…»

— Он всегда такой оживленный? — спросила я.

Телдару улыбнулся через плечо, подходя к окну.

— Нола, как я восхищаюсь твоим духом. — Он раздвинул занавески. За окном я увидела тени деревьев. Прислонившись к подоконнику, он смотрел на живого мертвеца и на меня.

— Я выкопал его тело, — сказал он. — Остались только кости; я использовал их все и остался доволен результатом.

— Да, — ответила я, — он даже лучше, чем был при жизни.

Телдару оттолкнулся от окна и подошел ко мне. Полный энергии, он хотел показать что-то еще.

— Теперь на кухню, — сказал он. Вновь жест, и я пошла вперед, спустилась по лестницам, миновала коридор, и мне казалось, что я никогда отсюда не уходила.

У дверей кухни я не медлила — лучше покончить с этим до того, как я успею испугаться. Я толкнула дверь и вошла.

Огни в обоих печах едва горели. Телдару подошел к поленице, набрал дров, положил их в очаги, и пламя начало разгораться, становясь выше и ярче. Из огня летели искры. Я осматривала полки и подоконники, длинный темный стол. Все эти поверхности были забиты вещами: мисками, кувшинами, подносами, ножами, мотками веревок. Я подошла к столу. Одна из веревок оказалась вовсе не веревкой: это был длинный локон черно-белых волос, обвязанный красной лентой. Рядом стоял кувшин янтарной жидкости, в которой плавал толстый бледный палец с фиолетовым ногтем. Подле кувшина была тарелка со множеством маленьких желто-белых полумесяцев — обрезков ногтей. Еще один кувшин, где плавало что-то, напоминающее глаз. Я отвернулась и посмотрела на Телдару.

— Ты времени не терял, — сказала я. Мне удалось произнести это уверенно.

Он кивнул так, словно слышал, но не слушал.

— Да, да, а теперь взгляни. — Он указал на один из очагов. Над разгоревшимся огнем висел котел, из которого доносилось бульканье. — Его надо помешать. — Он наблюдал за моими глазами.

«Нет», хотела ответить я, но мои ноги сами несли меня, как в спальне. Подойдя к очагу, я подумала: «Помни, Нола — все это приближает его падение и твою свободу. Будь сильной».

В котле пенилась темная жидкость. Рядом на полке висела ложка с длинной ручкой. Я сняла ее и опустила в котел. Помешала и отстранилась от ужасного запаха. Он с улыбкой наблюдал за мной. Кивнул — продолжай, любимая, — и я вернулась к котлу.

Широкими, глубокими кругами я размешивала жидкость. Ложка застряла; я подняла ее, и вместе с ней на поверхность всплыл какой-то кусок. Большие кости, спутанные волосы, бледная, пористая плоть. Я опустила ложку. В горле возник спазм, и все же мне удалось спросить:

— Что это?

— Не что. — Он подошел и встал за спиной. Его дыхание щекотало мне шею. — Кто.

Я вытащила ложку и повесила ее на крючок. На каменный пол стекали капли.

— Девушка из борделя? Ребенок из нижнего города? Кто-то, кого ты убил.

— Нет, — ответил он. — Кто-то, кого убила ты.

Я отшатнулась. Возможно, я бы упала, не стой он за моей спиной. Он обнял меня и провел губами по шее.

— Скажи, — прошептал он. — Назови имя.

Я сглотнула; в горле пересохло.

— Селера, — сказала я и начала смеяться, все сильнее и сильнее, пока не согнулась пополам, и меня не вырвало прямо на камни очага.

Глава 36

Мы ходили в дом каждую ночь. Наши плащи всегда были темными, капюшоны глубоко натянуты, скрывая под собой лица, хотя когда насилие в городе утихло, на улицах почти не было людей, и нас все равно никто не видел.

Но гнев кипел. Даже сквозь пелену усталости я слышала о происходящем: делегация белакаонских купцов принесла королю просьбу об освобождении соотечественников; некоторых король отпустил, но не тех, кто ранил или убивал (виновные сарсенайцы тоже оставались в камерах). Моабу Бантайо написал королю Халдрину, выражая негодование святотатством — воровство костей героя, недостаточное наказание воровки. Бантайо надеялся, что кости Раниора будут разбросаны и расклеваны птицами — только тогда Халдрин поймет чувства белакаонцев.

Телдару сообщал мне эти вещи со злорадством.

— Это настоящее начало, — говорил он. — Теперь мой план живет собственной жизнью.

Я слышала его слова, как и все остальные, сквозь пелену усталости, словно моя голова была под водой. Днем я учила — больше, чем прежде, поскольку здоровье госпожи Кет ухудшалось, — а вечерами пророчествовала всем, кто ко мне приходил. Помню невероятную яркость образов, словно способность к прорицанию — единственное, что во мне бодрствовало; помню, какими темными и путанными были мои слова; и помню, что мне было все равно. Когда последний человек покидал двор прорицателей или комнату для прорицаний на первом этаже школы, я возвращалась к себе, несколько часов спала, а потом просыпалась, чувствуя, как Борл лижет мне руку, а Телдару стучит в дверь.

— Госпожа, вы сама не своя, — однажды утром сказала Лейлен. Она уходила, когда я отправлялась в постель, возвращалась с рассветом и не знала, что ночью меня не бывает.

— После холма Раниора Иной мир постоянно со мной, — ответила я. Она кивнула так, словно поняла, и больше об этом не заговаривала.

Мы с Телдару уходили из замка через ворота в южной стене, так что нас не видела даже ночная стража. Мы были тенями.

— Прошлым вечером я тебя искал, — однажды сказал Халдрин Телдару, — но тебя не было ни в одном из обычных мест.

— Да, — ответил Телдару. — Мы с Нолой иногда уходим… — Он махнул рукой и посмотрел на меня с улыбкой, столь нежной и полной желания, что я залилась краской. Халдрин взглянул на меня и прокашлялся.

«Земия ему рассказала, — подумала я. — Или Телдару. Король считает, что мы любовники». Я представила — без всякой пользы, в тысячный раз, — как встаю и говорю королю правду. Представила, как выкрикиваю вместо этого ругательства. Как говорю самые разные слова, но ни одно из них, даже истинное, не может описать того, чем мы с Телдару занимаемся в большом и темном доме посреди города.

* * *

Телдару снял с пояса нож — не Бардрема, а тот, что был украшен сапфирами и рубинами, нож, которым я убила Лаэдона. Он уколол кончик пальца, и мы оба смотрели, как из раны появляется кровь. Он подошел так близко к кровати, что его бедра касались матраса у головы Лаэдона (теперь тот лежал). Капля медленно упала. Мгновение она цеплялась за бесформенную бровь старика, а потом скатилась по лицу на простыни.

Глаза Телдару широко распахнулись и застыли. В них больше не было золота, только чернота или что-то еще более глубокое. Губы приоткрылись. Я подумала: «Он прекрасен». А потом добавила, как и прежде: «Ты можешь убить его, Нола», именно сейчас, когда его рука ослабла, и он был в мире видений. Я могла бы выхватить нож и зарезать его прежде, чем он вернется. Но я могла ошибиться, и даже если у меня получится, как мои Пути станут прежними? Мне было плохо от стыда. Я не шевелилась.

Он нагнулся к Лаэдону, чье лицо было повернуто в другую сторону. Лаэдон моргнул. Потом еще раз. Телдару издал горловой звук, и голова Лаэдона перекатилась на подушке.

Я отпрыгнула. Я оказалась у окна, цепляясь пальцами за дерево; сердце стучало так громко, что если бы Телдару что-то сказал, я бы не услышала. Лаэдон смотрел на него. Он действительно смотрел, его глаза были ясными и сосредоточенными, какими никогда не были при жизни, и постепенно их синева наполнялась черным. Его тело перекатилось на бок, и теперь он лежал лицом к Телдару и ко мне. Простыня сползла, собравшись в кучу между бедер. Рубашка была незашнурована, и я видела желто-серую кожу с сухожилиями и мышцами, которые выглядели так, словно наросли в самых неподходящих местах.

Телдару наклонился вперед, и нож упал на пол. Его локти и ладони лежали на кровати. Лопатки были похожи на зачатки крыльев.

Лаэдон сел. Его мышцы напрягались и скручивались. Движения были медленными — эхо тех, что когда-то давались ему без усилий. Он спустил ноги с края кровати. Ладони были повернуты вверх, пальцы дергались. Глаза были прикованы к склоненной голове Телдару. А потом они переместились и нашли меня.

Его рот и остальное тело обвисли. Жили только глаза. «Это Телдару», подумала я, но все же в черноте скрывалась синева. Лаэдон был здесь, и он меня видел.