Пэт Конрой - Обрученные с Югом

• Название: Обрученные с Югом
• Автор: Пэт Конрой
• Издательство: Эксмо, Домино
• Жанр: Современная проза
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-699-55036-4

Лео Кинг родился в Чарлстоне, в сердце американского Юга. Трагическая смерть брата сделала его замкнутым и одиноким. И только поддержка школьных товарищей помогла ему выстоять. Они принадлежат к разным слоям общества, но учатся вместе. Их дружба выдержала испытания временем. В их жизни было все: неудачные и счастливые браки, блестящие, трудно выстраданные карьеры и финансовые крахи, неожиданно пришедшая любовь и тайное, невысказанное влечение.

«Обрученные с Югом» — читающийся на одном дыхании роман, гимн дружбе, которую не заменить ни деньгами, ни властью, ни славой.

---

— Да, таков мой добрый мальчик, — кивает Фрейзер.

— Я сегодня позвонила Анне Коул и договорилась об отправке вещей Тревора, — продолжает Шеба. — Она была очень мила. Сказала, что никогда не встречала такой крепкой дружбы. Спросила, как нам удалось так подружиться.

Допив свой бокал, я поднимаю взгляд и сильно смущаюсь: все пятеро моих друзей смотрят на меня. Все они, элегантные и блистательные, в Красном зале отеля «Клифт» указывают на меня пальцем. Я отчаянно трясу головой в знак протеста, но они по-прежнему указывают на меня. Я ничего не могу поделать, и мои мысли, подхваченные воздушными потоками над Сан-Франциско, уносятся в прошлое, на двадцать лет назад, в то душное и счастливое лето, когда праздновался памятный нам всем День Блума.

Часть IV

Глава 18 «Мятежники»

Первый день учебного года всегда воспринимался мной как маленькая смерть, как падение в темный бессловесный ужас. Будучи обыкновенным ребенком, я боялся предстать перед беспощадными, оценивающими взглядами сверстников, которым никогда не встречалось такое неправильное, асимметричное лицо, как у меня. Очки в черной роговой оправе придавали мне сходство с еще не открытым видом амфибий, хотя и служили маской, которая давала иллюзию защищенности — за ней я мог спрятаться. Теперь же, став учеником выпускного класса, я считал «Пенинсулу» вторым домом. Друзей из-за природной застенчивости я сумел приобрести очень мало, зато умудрился приобрести репутацию торговца наркотиками. Тем не менее в школе я чувствовал себя вполне уверенно и полагал, что знаю все ловушки, подводные камни и скрытые пружины и смогу уберечься от любых неприятностей.

Как же я ошибался!

В первый учебный день по дороге в школу мать дала мне крайне неприятное поручение: наведаться в подворотню — заповедную территорию, где собирались хулиганы, оболтусы и двоечники обоих полов, — там, вне учительского надзора, они чувствовали себя вольготно. Для парня вроде меня это было все равно что войти в клетку со львами. Царь и бог среди этих людоедов был Уилсон Ледбеттер, на которого они молились. Я всему роду Ледбеттер дал прозвище Уорми,[103] за что бывал регулярно бит Уилсоном — Уорми. В эпоху сегрегации каждая школа для белых выводила свою особую породу Ледбеттера — Уорми, в «Пенинсуле» это был tyrannosaurus rex,[104] классическая южная разновидность реднека. Уилсон бил меня часто и с явным удовольствием. В прошлом году он сломал мне нос. Моя мать задала Уорми нехилую трепку, а его родителям пригрозила, что выгонит их сына из школы, если он еще хотя бы раз косо посмотрит в сторону кого-нибудь из учеников. Помимо всего прочего, Уорми был расистом, лютым ненавистником людей с черной кожей.

В тот день Уорми, как всегда, собрал вокруг себя общество тупоголовых кретинов. Но не это насторожило меня, когда я завернул за угол. Все чернокожие новички в первый день занятий тоже собрались в подворотне, в дальнем ее конце — событие невиданное и даже историческое. Мускул к мускулу, плечо к плечу, они являли собой силу, вполне сопоставимую с бандой Уорми. Обе стороны мерили друг друга враждебными взглядами. К моему появлению атмосфера уже была накалена. Я чувствовал себя как французский крестьянин перед штурмом Бастилии. Я чуть не поддался панике, но тут среди чернокожих новичков заметил Айка. Я перехватил его взгляд, поднял руку в приветственном жесте, Айк в ответ кивнул. Затем я повернулся к парню, который стал кошмаром моих старших классов.

— Привет, Уорми, — сказал я с деланым добродушием. — Черт возьми, я скучал по тебе летом. Общение с тобой много значит для меня, дружище.

— Мы с тобой, жопа, никогда не были друзьями и никогда не будем. Слышь, ты, жопа? И не смей называть меня Уорми.

— Все так тебя зовут. Только, в отличие от меня, за глаза. Почему ты не записался в футбольную команду?

— Потому что не собираюсь тренироваться под началом у ниггера.

— Да, что-то в этом роде ты сказал мне по телефону. Но ты нужен команде, Уорми. В прошлом году ты играл защитником на первенство региона. В этом году мог бы играть на первенство штата.

— Ты вообще понимаешь простой английский язык, Жаба? Я не имею дела с ниггерами.

— Сегодня последний шанс. Тренер Джефферсон возьмет тебя в команду, если ты подойдешь к нему.

— Скажи ему, пусть лучше пососет мой белый болт!

Толпа за спиной Уорми заржала, и он самодовольно улыбнулся.

— Я понял, почему ты не годишься для футбола, Уорми.

— Я весь внимание, Жаба.

— На словах ты крутой, а на деле — жидковат, как куриный помет.

Я не сомневался, что жить мне остается несколько секунд. Я ждал нападения, но, к моему большому удивлению, Уорми не вцепился мне в глотку. Он сменил тактику. Посмотрел мимо меня на неподвижное море спокойных черных лиц, на Айка Джефферсона, который стоял впереди своих товарищей.

— Чем это тут воняет? — крикнул Уорми. — Вы не чуете, ребята?

— Чуем, чуем, — с готовностью отозвались ребята.

— Уж не ниггерами ли тут воняет, братцы?

— Ниггерами, ниггерами! — дружно откликнулись братцы.

Я повернулся и увидел Айка с мрачным лицом, он был готов повести, считай, половину футбольной команды в бой на улюлюкающую банду.

— Я сам справлюсь, — крикнул я, чтобы все черные ребята услышали. Айк с некоторым сомнением посмотрел на меня, тогда я обратился к остальным: — Соученики! Друзья! Меня зовут Жаба, я хороший белый парень. Стойте спокойно. Полюбуйтесь, как я отшлепаю Уорми по заднице.

Я сказал это, чтобы снять напряжение, но прелюдия несколько затянулась, и Айк произнес с неподвижным лицом:

— Хочешь делать — делай быстрей! Мы не собираемся их долго терпеть.

— Нет проблем, Айк, — ответил я.

Тут ситуация осложнилась тем, что в подворотню вошла еще одна группа новичков. Они маршировали, но сбивчиво, не попадая в ногу, как неопытные новобранцы. Мистер Лафайет вышагивал во главе своих подопечных из приюта. Обряженные в кричащие оранжевые комбинезоны с безобразной эмблемой приюта Святого Иуды, они походили на двенадцать тыкв, которые доставили на рынок, чтобы продать в канун Хеллоуина. Уорми и его шайка встретили этих новичков гиканьем и свистом, веселясь от души.

Я подбежал к мистеру Лафайету, взволнованный и раздосадованный новым обстоятельством, осложнявшим и без того очень непростые первые минуты моего пребывания в выпускном классе.

— Вольно! — скомандовал Лафайет своему взводу, но выйти из строя не разрешил.

— Ведь моя мать сказала сестре Полигарпии, чтобы она не заставляла ребят носить эту жуткую форму, — произнес я и заметил Старлу в темных очках, подаренных ей Шебой на моей вечеринке четвертого июля. Старла улыбнулась мне.

— Я человек маленький, Лео. Поликарп — мой начальник. Что она прикажет, то я и выполняю, — ответил мистер Лафайет.

— Привет, сиротки! — заорал Уорми. — Шикарный у вас прикид! Смотрите-ка, у них в приюте тоже завелись черножопые!

Терпение мое лопнуло, и я, повернувшись к нему, принял позу, которая, хотелось верить, выглядела угрожающе. Уорми, в свою очередь, занял позицию, чтобы сподручней было расплющить меня о кирпичную стену школы. И тут мы все, ученики «Пенинсулы», и белые, и чернокожие, испытали сильнейшее за всю свою молодую жизнь потрясение: белый мальчишка, изящный и хрупкий, как эльф, налетел на Уорми, словно волнистый попугайчик. Слегка замахнувшись, он отвесил изумленному Уорми Ледбеттеру звонкую оплеуху, так что эхо отразилось от стен подворотни. Как громом пораженный, я замер, ожидая: убьет Уорми беднягу Тревора на месте или проглотит, как леденец.

— Ты кто такой, черт подери? — прорычал Уорми.

— Как ты смеешь смеяться над этими ребятами, ты, безмозглая скотина! — крикнул Тревор.

Я заметил про себя, что надо будет дать Тревору несколько уроков сквернословия.

Уорми быстро собрался с мыслями и даже вернул себе веселое расположение духа.

— Ты, придурок, может, хочешь пососать мне болт перед тем, как я тебя раздавлю?

Следующую оплеуху Уорми получил от Шебы По, которая пробралась сквозь толпу, чтобы защитить брата. Ее оплеуха не могла причинить Уорми большого вреда, но унижение от девчачьей пощечины было сильным. Теперь Уорми стал по-настоящему опасен.

— Пососать тебе болт, говоришь, козел вонючий? — громко спросила Шеба. — Я пососу, чертов ублюдок. Только если он у тебя подходящего размера. Ну-ка, покажи нам его! Снимай штаны, жирная свинья, хрен тебе в задницу!

В 1969 году в школах на Юге США так выражались крайне редко, а может, и вообще никогда. По крайней мере, я таких случаев не припомню. Это был беспрецедентный монолог. Мне стало абсолютно ясно, что Шеба и Тревор могут быть кем угодно, только не южанами. Даже Уорми со всей его грубостью и наглостью и в самой приватной обстановке, в раздевалке или там в душевой, не мог бы дойти до такого непотребства, какое продемонстрировала Шеба. Я знал, что разговор о размере гениталий особенно травмирует Уорми. Несмотря на непробиваемую психологию головореза, отчаянные близнецы заставили его замолчать. Бесстрашные, как гладиаторы, они снова набросились на Уорми. Он взмахнул кулаком и уложил Тревора на землю. Но Шеба впилась ногтями Уорми в лицо. Тот с силой ударил ее, и она тоже упала, на губах у нее показалась кровь. Тогда на Уорми навалилась ватага неукротимых сирот.