Пэт Конрой - Обрученные с Югом

• Название: Обрученные с Югом
• Автор: Пэт Конрой
• Издательство: Эксмо, Домино
• Жанр: Современная проза
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-699-55036-4

Лео Кинг родился в Чарлстоне, в сердце американского Юга. Трагическая смерть брата сделала его замкнутым и одиноким. И только поддержка школьных товарищей помогла ему выстоять. Они принадлежат к разным слоям общества, но учатся вместе. Их дружба выдержала испытания временем. В их жизни было все: неудачные и счастливые браки, блестящие, трудно выстраданные карьеры и финансовые крахи, неожиданно пришедшая любовь и тайное, невысказанное влечение.

«Обрученные с Югом» — читающийся на одном дыхании роман, гимн дружбе, которую не заменить ни деньгами, ни властью, ни славой.

---

— Ты думаешь, Старла когда-нибудь вернется, Лео? — спрашивает Молли. — Ее нет уже целый год. Срок немалый. Обычно она возвращалась через месяц-другой. Ситуация серьезная, и она беспокоит тебя, я знаю.

— Она звонит мне каждую неделю, Молли. Ну, не совсем так… Каждую неделю она звонила раньше. Сейчас звонит через месяц, иногда через два. Много плачет. Чувствует себя виноватой. Просит меня ждать ее. Я отвечаю: «Ты ведь моя жена. Я всегда буду ждать тебя». От этого она совсем теряет голову. Как будто такого ответа никак не ожидала. Начинает кричать. Перечисляет мужчин, с которыми спала, называет астрономические цифры. Называет фамилии, профессии, имена жен. Потом успокаивается. Становится самой собой. Обычной Старлой. Снова принимается плакать. Чувствует себя виноватой. И исчезает. Эти разговоры всегда заканчиваются одинаково. Она исчезает.

— Лео! — Молли целует меня в нос. — До чего ты милый, глупый человек. Нет, я не права. Нужно выразиться иначе: ты просто тупица, тупица, тупица!

— Я с самого начала знал, во что впутываюсь, — говорю я и, подумав, уточняю: — Или был настолько глуп, что считал, будто знаю.

— Я хочу задать тебе один вопрос. Только ответь, пожалуйста, серьезно.

— Валяй.

— Ты любишь меня?

Я неуклюже поворачиваюсь, пытаюсь встать. Но Молли держит меня за плечи и смотрит требовательно, не позволяя увильнуть от ответа.

— Мне кажется, я ответил тебе в пятницу вечером. Почему ты снова спрашиваешь? Почему сейчас? Спросила бы в самый счастливый день своей жизни — в день свадьбы с Чэдом. Спросила бы в тот день, когда думала, что выходишь замуж за лучшего мужчину города и окрестностей. Но сегодня ты не вправе задавать такие вопросы. Ты разбила Чэду нос, в результате он перепачкал кровью свой «порше», к тому же ты помешала ему отправиться в Бразилию на Марди-Гра.[67]

Молли ударяет меня ладонью по плечу и вскрикивает. Именно этой рукой она расквасила Чэду шнобель и теперь чуть не плачет от боли.

— Покажи мне руку. — Я наклоняюсь и включаю настольную лампу.

Ладонь у нее опухла и покраснела. Я осторожно прощупываю ладонь, пытаюсь понять, нет ли перелома, но ничего определенного сказать не могу. Могу сказать только, что Чэду повезло — Молли ударила его правой рукой. Если бы левой, на которой она носит обручальное кольцо с бриллиантом в два карата, Чэд мог бы лишиться глаза.

— Завтра нужно сделать рентген, — говорю я.

— Так ты правда любишь меня? — не отступает она. — Ответь уже, черт подери! Меня всегда дразнили этим. Особенно Фрейзер и даже Чэд. И Старла тоже не давала покоя в первые годы, когда она еще жила с тобой.

— Я полюбил тебя в день нашего знакомства, как уже сказал.

— Почему? Это же глупо. Неслыханно глупо. Ты меня совсем не знал. Совсем ничего не знал обо мне.

— Я видел, как ты ведешь себя. Как ты держишься, относишься ко всему, что тебя окружает, — ласково и внимательно. Мне понравилось, как ты встала на защиту Фрейзер в тот день, когда мы познакомились. Я понимал, что ты прекрасная партия для Чэда. Ты прекрасная партия для кого угодно. Я почувствовал, что ты сильная. И еще твоя красота, необыкновенная красота. Я ответил на твой вопрос, Молли, настырная девчонка? Больше ты меня бить не будешь?

— Разве только другой рукой.

— Почему ты сидишь у меня на коленях?

— Черт возьми, Лео! — смеется она, протягивает руку и выключает лампу. Мы смотрим друг на друга в лунном свете. — Давай сядем щека к щеке и вместе разберемся. Начнем с очевидного. Я закатила скандал мужу-бабнику в присутствии лучших друзей. Разбила в кровь ему нос и убежала домой, где стала дожидаться его. Дура набитая. Я-то думала, он прибежит за мной и будет просить прощения за все страдания, которые причинил. Не тут-то было. Время идет, а мужа нет как нет. И я поняла, что он побежал искать утешения в объятиях бразильской шоколадки. Кстати, в Бразилии пьют шоколад?

— Никогда не был в Бразилии.

— Тут я поняла, что нежному примирению не бывать, все это слащавая мура. И пошла погулять, чтобы успокоиться, и очутилась возле твоего дома. Как и все мы, я знаю, что ты прячешь запасной ключ в водосточной трубе, поэтому я вошла. Допила бутылку вина, улеглась на твою кровать и проспала два часа. Я почувствовала себя спокойно, безопасно, уютно. Проснувшись, приняла душ, помыла голову, как у себя дома. На туалетном столике Старлы нашла ее косметичку, накрасилась и надушилась. Потом включила телевизор — играли «Брейвз» — и стала ждать твоего возвращения.

— И кто выиграл?

— Заткнись. Я отвечаю на твой вопрос: почему я сижу у тебя на коленях?

— Давай продолжай.

— В пятницу вечером, когда Шеба закончила представление, она ушла к себе в гостевой домик. Утром вышла к завтраку. Мы немного погуляли, поболтали по-девичьи. Оказалось, что Чэд ворвался в гостевой домик и чуть не ударил Шебу. Та сказала ему, что весьма польщена таким горячим приемом. Но считает со своей стороны несколько бестактным драться с человеком, пока пользуется гостеприимством его и его жены. Он согласился, что в этом есть резон, и свалил в свой офис. Ты же знаешь, он готовится к важному процессу. Очень, очень важному.

— Весьма деликатный отпор со стороны Шебы. А Чэд, он все же джентльмен.

— Мы все знаем, что собой представляет Чэд. И всегда знали это. Он единственный из нас никогда не притворялся хорошим. Меня всегда это в нем восхищало. Чэд скептически относится к роду человеческому. Он и меня обратил в свою веру. Точнее, в свое неверие. Теперь Молли уж не та, что прежде. Вот почему, толстокожий баран, она сидит сейчас у тебя на коленях.

— Звучит вполне обоснованно. Но неубедительно.

— Разве ты не замечал, Лео, что в последнее время я гляжу на тебя так же, как ты всегда глядел на меня? — Она нежно целует меня в губы, потом в обе щеки, потом в кончик носа.

— Я не хочу, чтобы ты убедила себя, будто неравнодушна ко мне, только из желания отомстить Чэду.

— Ты совершенно не разбираешься в женщинах.

— Немного разбираюсь. Знаю о них кое-что плохое. И кое-что хорошее.

— Нет, послушай меня. Ты пустой, чистый лист, когда речь о том, что заводит женщину. Включает или выключает ее, переключает на другую скорость. Переводит в режим автопилота. И что там еще бывает, бог его знает и черт меня подери.

— Тебе сейчас нелегко с Чэдом. Выслушай меня.

— Пригласи наконец меня в спальню.

— Нет. Я хочу, чтобы ты знала: если Чэд уйдет от тебя, если Старла уйдет от меня, как не раз грозилась, то я буду счастлив жениться на тебе. Хоть я недостоин тебя и лучше всех это понимаю. Если поцелуй в пятницу вечером был началом, я хочу, чтобы продолжением стала вся наша дальнейшая жизнь.

— Хорошо, а чем мы займемся сейчас?

— Я сварю тебе кофе. Давай спустимся на кухню. Я хочу сказать тебе нечто очень важное, от чего зависит вся наша жизнь. Мы проверим — либо Чэд прав и человечество безнадежно погрязло во грехе, либо у нас есть надежда и мы можем стать лучше, чем нам предначертано.

Молли в последний раз целует меня, на этот раз, как сестра, в знак нашей дружбы, в ознаменование того, что перед нами открылась дверь в будущее.

— Хотя бы намекни. Что может нас обратить к добру? Где начинается путь к свету?

— В Сан-Франциско. Команда «Мятежников» снова вместе. Мы отправляемся на поиски Тревора По. Он умирает от СПИДа. Мы должны привезти его домой, Молли. Нельзя допустить, чтобы он умер в одиночестве.

Часть III

Глава 14 Побережье Тихого океана

Запад всегда вызывает жажду и устойчивое, как безветренная погода, любопытство. В Калифорнии ощущается сухое, безумное дыхание пустыни. Небосвод над Сан-Франциско такой ослепительной синевы, что на ум приходят только исключительные эпитеты и хочется сравнить его с ляпис-лазурью. Облака зарождаются над морем и формируются в загадочных просторах над заливом, откуда туманы движутся в глубь материка, как лишенные разума создания, состоящие из миллиардов клеток-капель, как ядовитые медузы, как мертворожденные участники ночных сновидений. Южные туманы действуют на меня успокоительно, оставляя на болотах следы своих выпачканных в молоке пальцев. А туман Сан-Франциско — коварный охотник в серебряных доспехах, и он всегда вселяет в меня тревогу. Я просыпаюсь под звуки его рожка, и мне в них мерещится жалобный стон города, страдающего от безмерного сексуального истощения.

Я понимаю, что мне, как коренному чарлстонцу, не пристало падать ниц от восхищения перед удивительной, хрупкой первозданностью этого горного края. Но я не устоял перед Сан-Франциско еще в первый свой приезд, когда навестил Тревора По в его квартире на Юнион-стрит. Сан-Франциско покорил меня. От каждого дюйма этого города, утопающего в розах, эвкалиптах и пальмах, веет роскошью и декадансом, он предается безумствам и вращается вокруг оси человеческих пороков. Он выглядит преувеличенным, приподнятым над обыденностью, чересчур великолепным, и любой городской пейзаж представляет собой зрелище, вызывает восторженные восклицания. Сан-Франциско требует от человека пары здоровых ног. В этом городе утесы ошибочно именуются холмами. Наклонные улицы усеяны нарядными домами, которые присосались к ним прочно, словно моллюски. Здесь утром между Президио и Саусалито вы можете заметить кита, в Чайнатауне купить на завтрак живого угря, в полдень полюбоваться Шекспировским садом в парке у Золотых Ворот, днем поймать тихоокеанскую волну вдоль Грейт-хайвей, вдохнуть незабываемый запах пукающих морских львов у «Пирса 39»,[68] а вечером принять участие в фестивале гейско-лесбийского кино в театре Кастро,[69] купить в городском книжном магазине книгу с автографом Лоуренса Ферлингетти,[70] выпить что-нибудь в «Топ оф Марк». Тревор По уехал в Сан-Франциско, оставив нас в Чарлстоне вести нашу серую жизнь, зато преподнес нам царский подарок — этот изумительный город.