Еремей Парнов - Заговор против маршалов. Книга 2

• Название: Заговор против маршалов. Книга 2
• Автор: Еремей Парнов
• Издательство: Терра-Книжный клуб
• Жанр: Историческая проза
• Год: 1999

"Заговор против маршалов" - исторический детектив, посвященный страшным событиям, происходившим в Германии и СССР в 30-е годы нашего столетия.

 В двенадцатый том Собрания сочинений вошли заключительные части произведения.

---

Полпреда Карахана вызвали из Анкары в связи с назначением в Соединенные Штаты — взят на вокзале в Москве. Армкомиссар второго ранга Осепян — грамотеям из О СО было не до буквенных тонкостей — сбежал из-под ареста. Отличаясь могучей силой, герой гражданской выломал доски и на полном ходу выпрыг­нул из вагона. Скатившись с насыпи, он повредил ногу, но кое-как доковылял до колхозного поля и за­рылся в стог. Поднятая по тревоге рота НКВД проче­сала всю окрестность, но лихой богатырь так умело закопался, что, сколько не тыкай штыком, не достанешь. Отлежавшись, он добрался под утро до станции, где наткнулся на телеграфиста — бывшего красногвардей­ца. Тот сразу узнал своего боевого командира. Осепян велел связаться с райцентром: волновало, висят ли порт­реты Ленина и Сталина. Когда брали, он решил, что на­чался контрреволюционный переворот. Портреты оказа­лись на месте. Тогда армкомиссар позвонил Вороши­лову: как быть? «Приезжай в Москву, разберемся»,— посоветовал старый товарищ.

—      Не понимаю, что происходит? — в Лефортово его поместили в одну камеру с Путной.

—      Станут нарезать на спине ремни, сразу поймешь.

На заседании Политбюро Сталин коротко проинфор­мировал о поступивших из за рубежа документах. Заго­ворщики планировали во взаимодействии с германским генеральным штабом и гестапо свергнуть Сталина и Советское правительство, а также все органы партии и Советской власти и установить военную диктатуру. Это должно было быть произведено с помощью связан­ного с Германией антикоммунистического националь­ного правительства, имевшего целью осуществить убий­ство Сталина и его ведущих соратников, а затем предоставить Германии за ее помощь особые привиле­гии внутри Советского Союза и сделать территориаль­ные уступки на Украине.

Формулировки были почти такие же, как на про­цессах, но с характерным для перевода с иных языков акцентом: «Это должно было произойти под лозунгом национальной России, которая находилась бы под силь­ной военной властью».

ГЕРМАНСКИЙ ПОСЛАННИК ФРАНЦ ФОН ПАПЕН

АДОЛЬФУ ГИТЛЕРУ

Чрезвычайный посланник и полномочный министр по особым поручениям

Вена, 27.5.37 Совершенно секретно

Содержание: директива Политбюро

В приложении я пересылаю поступившую мне известным путем директиву Политбюро Советского Союза своим внешнеполитическим представительствам от 24 мая 1937 года.

Фюреру и рейхсканцлеру

Берлин Папен

56

В Киеве открылся съезд Компартии Украины. Член Политбюро КП(б)У Якир сидел на сцене рядом с Постышевым и Косиором.

На городскую квартиру, где ждал отправки багаж, он почти не заглядывал. Жена с сыном доживали последние дни на даче в Святошине. После заседания Иона Эммануилович каждый вечер отправлялся за город.

Как упоительно-горько пахла полынь! И дорожная пыль, врываясь в приспущенное стекло «ЗИСа», щеко­тала в ноздрях. И взбаламученные потемки над дикой степью полыхали ветвистыми трещинами.

Господи боже мой, до чего быстро все пролетело!

На застекленной веранде уютно светила настольная лампа. Петя штудировал алгебру — экзамены на носу. Здорово вырос. За спиной семилетка. Рубеж!

—      Дай-ка я проверю,— Иона Эммануилович взял учебник.

В доме, сразу заставив насторожиться, тренькнул и после короткой паузы требовательно задребезжал звонок.

—      Междугородная.

—      Москва, папа?

Звонил Ворошилов.

—      Назначено срочное заседание Военного совета. Немедленно выезжайте. Очень важный вопрос.

—      Поздно уже, Климент Ефремович. Я завтра с утра самолетом.

—      Нет, только поездом... В Москве плохая погода. Берите свой вагон.

На перроне было тесно от провожающих. Приехали сослуживцы, старые друзья, выкроили минутку и деле­гаты съезда. Последние рукопожатия, вечные слова прощания, что сами срываются с губ и проносятся мимо.

—      Петя, будь мужчиной!

Двадцать девятого мая в тринадцать часов пятнад­цать минут он видел отца в последний раз.

Вечером нагрянули с обыском.

Рано утром поезд остановился в Брянске. После того как салон-вагон отцепили, по железным ступеням под­нялись работники НКВД. Войдя в купе, где командарм досматривал последний сон, не отравленный вонью параши, они первым делом нашли оружие.

Пистолет лежал под подушкой. Где же еще ему быть?

Один резко рванул занавески, другой сдернул одеяло.

—      Вставайте! Вы арестованы.

Якир вынырнул из сна, как боксер из нокдауна. Сперва встрепенулось сердце — оно уже все знало, и только потом сквозь головокружительную муть просо­чилось понимание. Он содрогнулся от ледяного озноба: в довершение всего они застали его врасплох, голого. Омерзительно!

—       Вот постановление,— ему сунули под нос какую- то бумажку с фиолетовой ядовитой печатью.— Оде­вайтесь.

—       Решение Центрального Комитета есть? — Якир сдернул с вешалки гимнастерку.

—       Наденьте штатское,— нависший над ним майор покосился на ордена.— Так оно и для вас будет лучше...

—       Я спросил о решении Центрального Комитета! — Иона Эммануилович не понял, чем поможет ему штат­ский костюм. Телесный осмотр, срезание пуговиц и прочие неизбежные процедуры были вне его мира. Он не знал, что чувствуют люди, когда с них спарыва­ют шевроны, срывают ордена. Никогда не думал об этом.

—      В Москве вам покажут все, что требуется...

Он торопливо натянул брюки, кое-как пристегнул за­понкой воротничок. Только галстук никак не давался.

—      Оставьте,— сказал майор.

Выходя из купе, Иона Эммануилович увидел адъю­танта Захарченко. Спускаясь, чувствовал на себе его тоскующие глаза.

Его повели по путям куда-то в тупик, на отдаленную платформу, где возле обшарпанного лабаза стояли ма­шины. В Москву повезли с почетным эскортом.

«К. Е. Ворошилову . В память многолетней в прошлом честной работы моей в Красной Армии я прошу Вас поручить посмотреть за моей семьей и помочь ей, бес­помощной и ни в чем не повинной. С такой же просьбой я обратился к Н. И. Ежову.

9     июня 1937 г.

Якир»

«Сомневаюсь в честности бесчестного человека во­обще.

10     июня 1937 г.                                         К. Ворошилов»

Ножницы регламентации обкорнывали не только судьбы, но и обстоятельства. Черт с ним — с однообра­зием приемов. С совпадением обстановки как быть? А что обстановка? Ее также организует регламент.

Уборевича тоже избрали в президиум. В Смоленске, в Доме Красной Армии, начала работу окружная пар­тийная конференция. На второй день поступила теле­фонограмма из столицы. Срочный вызов.

Наскоро собрав небольшой чемоданчик, Иероним Петрович взял на дорогу пару книжек и коробку сигар.

За окнами доцветала сирень, со дня на день мог распуститься жасмин. Самая чарующая пора.

Перед тем, как уйти, оборвал листик календаря: 29 мая.

Нине Владимировне позвонили из отдела связи округа, что поезд скоро прибудет в Москву.

—      Маша, голубушка, вы уж приготовьте все, как надо, а я полетела.

Когда показался паровоз со звездой, она бросилась навстречу с букетом цветов. Пока добежала к салону, состав остановился. Увидев на перроне военных в синих фуражках, не придала этому никакого значения. Схва­тилась за поручень, оттолкнув зазевавшегося охранни­ка, и вскочила на подножку. Он рванулся за ней, ус­пел, кажется, поймать кончик газового шарфа, но Нина Владимировна уже влетела в тамбур.

Одетый в штатское Уборевич шел по коридору между двумя чекистами.

Она закричала.

—       Не волнуйся, Нинок, все уладится,— успел ска­зать он, прежде чем их растащили в разные стороны.

Нину Владимировну затолкнули в ближайшее купе и продержали взаперти до самого вечера.

Она возвратилась домой, когда там уже шел обыск. Работало пятеро...