Еремей Парнов - Заговор против маршалов. Книга 2

• Название: Заговор против маршалов. Книга 2
• Автор: Еремей Парнов
• Издательство: Терра-Книжный клуб
• Жанр: Историческая проза
• Год: 1999

"Заговор против маршалов" - исторический детектив, посвященный страшным событиям, происходившим в Германии и СССР в 30-е годы нашего столетия.

 В двенадцатый том Собрания сочинений вошли заключительные части произведения.

---

Он слыл непревзойденным рубакой и мастером джигитовки, метко стрелял из всех видов оружия: в журналах крупным планом печатались пораженные его пулями и заверенные личной подписью мишени. Пи­онеров учили ходить на лыжах, как Ворошилов, бегать на коньках, играть в горелки и быть выносливыми в пеших походах, как он. Единственный среди вождей, он умел управлять автомобилем и любил продемонстриро­вать свое искусство в воинских частях.

Для возглавляемого Эйдеманом Осоавиахима такой нарком являлся настоящей находкой. Живым экспона­том массовой агитации.

Однако руководство всеми вооруженными силами требовало помимо этих, бесспорно достойных, качеств, еще и знаний, а их-то у Ворошилова не было. Он и в са­мом деле желал Якиру добра, отдавая должное его во­енному таланту, энергии, организаторским способнос­тям. Именно такого человека хотелось бы видеть рядом с собой. Не Тухачевского, от которого исходила постоян­ная, хотя и не совсем определенная, угроза.

Военный совет при народном комиссаре обороны, за­менивший РВС СССР, был образован в соответствии с решением Политбюро от 19 ноября 1934 года. Перво­начально в него входили восемьдесят наиболее заслу­женных и авторитетных военачальников всех родов войск, включая политработников. 16 января 1935 года их число увеличилось до восьмидесяти пяти, а 26 сентяб­ря 1936 года из состава Совета были исключены как враги народа комкоры Примаков и Туровский.

Сидя во главе длинного стола, Климент Ефремович вскользь упомянул об этом прискорбном факте и приз­вал к удесятеренной бдительности. Затем, без всякого пе­рехода, повел разговор об успехах и достижениях, по­минутно заглядывая в машинописный текст. Готовясь выступить на Пленуме ЦК, он, как видно, решил обка­тать свою речь на Совете. Бесцветные, стилистически однообразные пассажи скользили мимо ушей.

Тухачевский рассеянно вырисовывал на лежащей перед ним стопке листов скрипичные ключи и нотные линейки. Глянув исподлобья на сидевшего напротив Егорова, отметил, что начальник генштаба слушает с застывшим, ничего не выражающим лицом. Флагман флота Орлов тоже, кажется, был увлечен исключитель­но рисованием. Заполнив очередной листок, Михаил Ни­колаевич окончательно отключил слух и принялся на­брасывать чертеж динамореактивной пушки в аксоно­метрической проекции.

Дела на ракетном фронте обстояли не блестяще, как, впрочем, и в других областях новейшей техники. Всюду ставились палки в колеса. Особенно напряжен­ная ситуация создалась с внедрением в практику элек­тромагнитного луча. Несмотря на поразительные ре­зультаты, дальше опытных разведывательных станций ПВО, о чем он писал еще Кирову, так и не пошло. Отра­женные радиоволны четко фиксировали самолет на большой высоте и в условиях самой плохой видимости. Дальность обнаружения тоже удалось довести почти до двухсот километров. В пересчете на время это давало двадцать минут форы. Но вместо того чтобы всячески поддержать изобретателя Ощепкова, его зачем-то стали тягать в НКВД. В конструкторском бюро и на оборон­ных заводах сгущалась нездоровая атмосфера всеобщей подозрительности. Клеветники и доносчики чувствовали себя, как рыба в воде. Травили Бекаури и Курчевского, охаяли новый парашют Гроховского. Ракетчиков тоже трясли. Клейменов, Глушко и Лангемак прямо ничего не говорят, и это понятно, но по всему видно, как им нелегко. А вот Королев, горячий энтузиаст меж­планетных полетов, однажды не выдержал, выругал­ся: «Так, мол, и так, всюду врагов выискивают, а, может, сами-то и есть первейшие враги».

Такая вот невеселая музыка...

Покончив с общими декламациями, нарком пошел сыпать цифрами. Тухачевский невольно прислушался.

— Если в двадцать девятом году на одного красно­армейца приходилось в среднем по всей РККА около трех механических лошадиных сил, то сейчас это число приближается к десяти. Это значительно выше, чем во французской и американской армиях, и выше даже, чем в английской армии, наиболее механизированной. Но­вая многочисленная техника вызвала резкое повыше­ние удельного веса технических кадров РККА. Если в конце двадцатых годов эти технические кадры были у нас количественно незначительны, то на сегодня добрых шестьдесят процентов всего личного состава армии прис­тавлены к технике, являются большими и малыми тех­ническими специалистами. Если наших пулеметчиков стрелковых, кавалерийских и прочих частей также при­числить к техническим кадрам, тогда техников будет уже около семидесяти процентов...

Цифирь была дутая и не лезла ни в какие ворота. «Если зачислить в технические специалисты пулемет­чиков,— Тухачевский мысленно воспроизвел речевой строй Ворошилова,— то чем хуже простые пехотинцы? Трехлинейная винтовка тоже как-никак механизм. И повара на походных кухнях сродни машинистам... Сло­вом, стопроцентная механизация. Можно закрыть воп­рос и почить на лаврах».

Закончил Климент Ефремович в привычном ударно- наступательном духе:

—      Я уже говорил и готов повторять это вновь и вновь, что мы должны победить врага, если он осмелится напасть на нас, малой кровью, с затратой минималь­ных средств и возможно меньшего количества жизней наших славных бойцов. Мы не только не пустим врага в пределы нашей родины, но будем его бить на той тер­ритории, откуда он пришел.

После такого вступления Совет протекал довольно вяло. Говорили все больше о политике: антикоминтер­новский пакт, положение в Испании. Кто-то, кажется Тимошенко, подал реплику, что танки будто бы неважно зарекомендовали себя в уличных боях — горят, как спички.

—      А товарищ Тухачевский на них делает основную ставку,— подхватил Ворошилов.— У нас уже четыре механизированных корпуса, а он требует еще и еще. Не пора ли, как говорится, проверить теорию практикой, Михаил Николаевич?

—      Смотря что считать теорией, а что практикой? Для дальнейшего развития теории глубокой операции испанская кампания — неудачный пример.— Тухачевский уклонился от прямого спора.— Товарищ Во­рошилов совершенно правильно отметил неуклонный рост могущества РККА. Наши достижения бесспорны. Ныне стрелковая дивизия при штатной численности в двенадцать тысяч восемьсот человек располагает пятью­десятью семью танками, сотней орудий, должным ко­личеством станковых, ручных и зенитных пулеметов.— Он тактично подсказал реальные цифры.— Однако глу­бокая операция являет собой принципиально иной вид боя. Это предполагает совершенно новую организацию таких формирований, как танковый корпус. Нам необ­ходимо иметь десять, а то и более корпусов. Точно так же, как и отдельных воздушно-десантных дивизий.

Окончательно скомкав повестку дня, председатель предложил обменяться мнениями.

—      Позвольте тогда коротко добавить, товарищ нар­ком,— слегка наклонившись, попросил Тухачевский.— По существу.

—       Прошу внимания, товарищи! — Ворошилов пос­тучал тупым кончиком карандаша.— Пожалуйста, то­варищ первый заместитель,— он чему-то засмеялся, пригладив коротко подстриженные усы.

Тухачевский удивленно взглянул на его разрумянив­шееся лицо, но, уловив легкий коньячный душок, сразу все понял. Обеды у Сталина никогда не обходились без выпивки, а Ворошилов только что возвратился с Ближней дачи. Очевидно, прошло по-доброму. Отсюда и остальное: ужимки, смешки, приподнятое настро­ение.

—       Согласно имеющимся данным,— Тухачевский привычно убрал исчерченный лист,— мы можем ожи­дать производства в Германии не менее двухсот танков в месяц, а изготовление самолетов производится там свыше чем на пятидесяти заводах. Германская армия нацелена на постоянную готовность к внезапным втор­жениям. Ее мобильность исключительно велика. Для тренировки в массовых перебросках войск используются даже разного рода фашистские празднества и торжест­ва. У нас же дороги, особенно шоссейные, являются самым узким местом. Это в качестве добавления к воп­росам моторизации.

—      Вот мы и покатим по их дорогам,— тряхнул головой Ворошилов.— Пусть только сунутся.

—      У Гитлера не только дивизии, но целые армии оснащены броней и моторами,— не замедлил отклик­нуться Якир.— А французы определенно отстали. Тан­ки используют лишь в качестве прикрытия атакующей пехоты. Вот где разрыв теории с практикой. «Танковая война» Эймансбергера, труды Фуллера, Шарля де Голля — все нипочем. Нет пророка в своем отечестве. Я, между прочим, спросил Вейгана, отчего так. Диплома­тично, само собой, но спросил.

—      И что же он ответил? — с вялым любопытством осведомился Ворошилов.