Кир Булычев - Таких не убивают

• Название: Таких не убивают
• Автор: Кир Булычев
• Жанр: Детективная фантастика
• Год: 2006
• ISBN: 5-699-16481-2

В третью книгу цикла «Река Хронос» который автор в последние годы жизни считал своим главным литературным проектом, вошли современные детективные романы с участием Лидочки Берестовой.

Содержание:

Усни, красавица. Роман

Таких не убивают. Роман

Дом в Лондоне. Роман

Купидон через сорок лет. Повесть

Составитель: М. Манаков

Оформление серии художника: А. Саукова

Серия основана в 2005 году

Издано в авторской редакции

---

Последнюю фразу Татьяна произнесла с издевкой в голосе.

— Но моя страстная натура не желала мириться с поражением. И я совершила еще одну ошибку. Был человек… молодой человек моего возраста. Он давно добивался меня. И я решила отомстить своему любовнику.

— Когда же это было? — Лидочка постаралась восстановить хронологию.

— Начало шестидесятых. Я помню эту эпоху, эпоху надежд и громких обещаний и в то же время эпоху падения жизненного уровня… Я хотела сказать свое слово в жизни, в искусстве, наконец, в любви! — Татьяна закрыла глаза, погасила папиросу о блюдце, вспоминая те тревожные времена. — Мать хотела, чтобы я взяла к себе ребенка. Но куда я могла взять Аленку, если мое будущее было ненадежным? Мать не могла мне этого простить. Ты представляешь — ребенок ей мешал! Я знаю, что она не хотела и моего рождения, — она пыталась сделать аборт. Но почему-то не вышло. Вот я и появилась назло ей. Впрочем, это уже мои страдания, и никому нет до них дела.

Татьяна закурила вновь. Она говорила, глядя мимо Лидочки, куда-то в угол, полузакрыв глаза, покачивая головой вперед-назад. Лидочка вспомнила, что у них дома, давным-давно, был китайский болванчик. Толстый, в шляпе конусом, его тронешь пальцем, начинает качать головой. Потом он разбился.

— Главное, — произнесла Татьяна Иосифовна со значением, затянувшись папиросой, — что ей удалось за годы, пока судьба носила и молотила меня, не давая, как осеннему листу, опуститься на землю, превратить Аленку в моего врага.

Татьяна вдруг замолчала, затянулась несколько раз. Было тихо, только тараканы шуршали в помойном ведре.

— Я устала, — сказала Татьяна. — Если ты хочешь искать здесь черепки и дневники, ты можешь это делать в моем присутствии. Мне ничего не жалко. Но ты ничего не найдешь.

— Почему?

— Потому что я вчера перевернула вверх дном всю квартиру, и антресоли, и даже здесь — ноги хоть и не держат. Я тоже искала… искала то, что оставила моя мать, оставила Аленке, чтобы не досталось мне. Она, Аленка, мне всегда говорила, что все сгорело, все сгорело… Но я не верила.

— Но что сгорело?

— У мамы был маленький участок, шесть или семь соток, где-то во Внукове, в кооперативе Минпроса. Хибара, а может, дом — я никогда там не была. Она меня не приглашала. После смерти мамы туда ездила Аленка. Но и она меня не приглашала.

— Вы там никогда не были?

— Никогда не была. Я только знаю, что эта хибара сгорела. И если бы там стояла твоя шкатулка, она тоже сгорела — фьюить и сгорела…

— Во Внукове?

— Так ты будешь обыскивать мой дом?

— Извините, я ничего не хочу обыскивать.

— Тогда оставь меня. Я так хочу спать… Я так устала от всего.

— Извините, Татьяна Иосифовна, я пойду.

— Иди, иди.

Татьяна не вышла в прихожую проводить гостью.

— Заходи, приезжай ко мне в Переделкино. Я тебе всегда буду рада! — крикнула она из комнаты. Заскрипел пружинами старый диван. Несколько дней назад на нем лежала ее дочь.

Когда Лидочка оделась и открыла дверь, Татьяна вдруг крикнула ей вдогонку:

— Она ненавидела меня. И во всем виновата моя мать! Маргарита! Но я не держу зла.

Соня позвонила ей вечером. Ее сначала интересовало, известно ли что-нибудь новое об Осетрове, а затем стала рассказывать о себе, что не зажигает свет в своей комнате и велела соседке, чтобы та всем говорила, что ее нет дома, — так она боится гнева Петрика. Поэтому просит ее не спускать руку с пульса. Как только Осетрова поймают — тут же сообщить ей. Пускай вытрясут из него баксы. Поняла?

Когда пухленькая близорукая Сонечка думает о баксах и трепещет перед однокашником, трудно узнать у нее, как же складывались отношения между тремя поколениями женщин семейства Флотских.

— Соня, а где был садовый участок? Там Маргарита жила последние годы?

— Все правильно. Ты сечешь все правильно. Только случилась беда — у них, у Флотских, нельзя без беды. Садовый участок накрылся… лопатой.

— Я тебя не поняла.

— Сгорел домик, сгорела хибарка без следа. Целиком.

— А где эта хибара была?

— Думаешь, там, в земле закопано? Если бы закопано, Аленка бы откопала. А так — пустота и глушь.

— Ты не знаешь, где она стояла?

— Точно я тебе не скажу.

— Но если это садовой участок, то там можно было развести огород.

— Ах, не говорите мне глупостей. Аленка — городской человек. Как и я. Нет глупее занятия, чем копаться в грязной земле и портить маникюр. Лучше зарабатывать себе на хлеб на панели. Ты мне позвонишь, если твой Шустов шепнет насчет Осетрова? Мне нужно увидеть его раньше всех и отнять баксы.

— Почему Шустов — мой? — Лидочка не хотела давать никаких обещаний.

— Он к тебе неровно дышит — это очевидно с первого взгляда!

Соня весело рассмеялась. Потом добавила:

— А у меня на тебя вся надежда, Лидок. Иначе Петрик снимет с меня мою нежную шкурку. А шкурка у меня одна.

— Может, тебе интересно, — сказала Лидочка, — что Осетров ушел из дома в лыжном костюме.

— Враки! — возмутилась Соня. — Если ты думаешь, что он собирается в поход на Хибины, не верь ушам своим. Я думаю, он в жизни на лыжи не вставал.

— Честно говоря, намерения Осетрова меня не волнуют.

— В самом деле лыжный костюм надел?

— Так его жена сказала Шустову.

— Эта мымра врет, — возразила Соня. — Она его отправила в Гватемалу, а лыжный костюм — это лапша для наших ушей.

— Может быть, — не стала спорить Лидочка.

Глава 8 Находка во Внукове

Ночью Лидочка много раз пыталась добиться связи с Каиром, но автоматика срывалась на пятом номере, а от девочек-телефонисток слышала лишь: ждите ответа, ждите ответа… срочный? Через три часа… В конце концов Лидочка уснула, не раздеваясь, так и не добившись разговора с мужем. А ведь он знал куда больше ее о шкатулке и вещах, которые в ней хранились. Ей так нужен был его совет, его подсказка! Лидочкой владело странное тягучее предчувствие того, что тайна шкатулки лежит где-то рядом, только догадайся, наклонись вовремя, подними…

В утреннем непрочном сне ей все снились шкатулка, люди, которые старались спрятать шкатулку, отнять ее у Лидочки, потом надо было искать шкатулку по правилам детской игры: «Холодно, теплее, еще теплее… горячо!»

Разбудил телефонный звонок. Не просыпаясь, Лидочка с облегчением нащупала трубку, понимая уже, что потеря шкатулки и жестокие игры вокруг нее — не более как сон. Она была благодарна телефонному звонку.

О, как жестоко она ошибалась!

Звонила Татьяна Флотская. Говорила медовым голосом. И Лидочка сразу поняла, что ее снова пытаются загнать в рабство, ибо Татьяна была прирожденным рабовладельцем, и лишь историческая ошибка позволила ей родиться существом без имения, без рабов, без крепостных. Всю жизнь Татьяна, видно, пыталась отыскать себе рабов, сначала мужчин, потом собственную мать и дочь — и все от нее рано или поздно сбегали. И тут — подарок судьбы! Лидочка!

— Лидочка, ласковая ты моя, я тебя, надеюсь, не разбудила? — И, умудрившись не услышать ответа Лидочки «разбудили», продолжала так же жизнерадостно: — Ты тоже ранняя птичка? Кто рано встает, тому Бог подает! Великое дело — народная мудрость. Так ты уже почистила перышки, моя девочка? Вот и я прилетела к тебе — старая надоедливая ворона. Прилетела и зову тебя подняться со мной в небесные выси! Ты готова, моя добрая?

— Татьяна Иосифовна, переведите, пожалуйста, свой текст на обычный язык.

— Сегодня вторник, — радостно сообщила Татьяна. — И мне пора возвращаться домой, в свое Переделкино. Вдохновение торопит меня.

— А вы не останетесь до девятого дня?

— Ах, какие глупости, неужели и ты разделяешь эти суеверия?

— Вопрос не в суевериях, ведь придут люди.

— Соня справится. Я ей оставляю ключи. Я еще не решила, буду ли сама здесь обитать… вернее всего, мое прежнее решение — сдать квартиру, с которой связано столько всего плохого, остается в силе. Ты согласна?

— Честно говоря, меня это не касается.

— Нет, касается, касается… ты теперь как бы член нашей маленькой семьи.

— Вы уезжаете в Переделкино?

— И ты со мной.

— Почему?

— Потому что сегодня суббота, тебе не надо идти в институт, тебе не надо готовить обед для мужа — ты свободна как птица. И потому мы полетим вместе.

Лидочка лихорадочно придумывала причину, которая не позволит ей тащиться за город с этой рабовладелицей. Но ничего не придумывалось. В голове плавала пустота. Вернее, мозги плавали в пустоте.

— Но я думала, что вы сможете доехать сами. Ведь сегодня — вторник, а не суббота, и народу в электричке не так много, а там вам всего десять минут ходьбы.