Геннадий Шпаликов - Стихи. Песни. Сценарии. Роман. Рассказы. Наброски. Дневники.

• Название: Стихи. Песни. Сценарии. Роман. Рассказы. Наброски. Дневники.
• Автор: Геннадий Шпаликов
• Издательство: У-Фактория
• Жанр: Современная проза
• Год: 1998
• ISBN: 5-89178-076-3

Сборник произведений трагически рано ушедшего из жизни поэта, писателя и драматурга Геннадия Шпаликова.

---

— Знаешь, Коля, — вдруг заключил он, — подлец я.

— Да… — неопределенно сказал Колька. Он подошел к телефону и стал набирать номер. Из трубки доносились длинные гудки. Колька положил трубку, выключил магнитофон и подошел к окну.

Снизу тут же понеслись возмущенные голоса:

— Колька! Включи музыку!

— Света! — не обращая внимания, крикнул Колька. — Света! — Он высунулся в окно.

— Не надо, — сказал Саша.

— Молчи, — сказал Колька. — Света!

В окнах дома напротив уже показались люди.

— Света! — кричали ребята во дворе. — Света!!

На балкон восьмого этажа вышла тоненькая девушка в белом платье.

Возьми трубку! — крикнул Колька. — Трубку возьми!

— Трубку возьми! — закричали снизу ребята. — Это Колька!

Девушка исчезла.

Колька набрал номер.

— Да? — раздалось на том конце провода.

— Света? Здравствуй.

— Здравствуй, Коля.

— Ну, как дела?

— Хорошо.

— Плачет? — спросил Саша. Он стоял рядом.

— Нет, — Колька отстранил его рукой. — Слушай…

— Что?

— Ну, в общем, он осознал свои ошибки…

— Скажи ей, что я подлец! — Саша ходил вокруг Кольки.

— Он говорит, что он идиот, — сказал Колька.

— Не идиот, а подлец! — заорал Саша.

— Света, он тебе сам что-то хочет сказать, — Колька дал трубку Саше.

— Светочка… — начал Саша.

— Что?

— Света…

— Что?

— Я просто нервный.

— Я знаю.

Колька сидел на подоконнике и насвистывал свадебный марш.

А по двору шла невеста Саши, его жена. Ребята расступались, давая ей дорогу.

Ночь. Над городом звучат куранты — они далеко слышны в тишине… Под перезвон и удары часовых колоколов перед нами проходит бронзовый ряд застывших мыслителей.

Пушкин в окружении четырех фонарей прошлого века…

Взмахнул рукой Чайковский…

Два Гоголя — один стоит…

а другой согнулся в кресле…

Первопечатник Иван Федоров…

Ломоносов…

Тимирязев…

Колька ехал в вагоне метро. Час был поздний, и кроме него в вагоне была лишь пожилая чета, но, поскольку они сидели в другом конце вагона, Колька вел себя так, как ведут себя иногда люди, оставшись один на один с зеркалом.

Он смотрел на себя, отраженного в черном глубоком стекле окна, и то придавал своему лицу очень серьезное выражение, то снисходительно улыбался, то приветственно поднимал руку, как бы отвечая на шквал аплодисментов. Он не замечал, что старички внимательно наблюдают за ним.

Поезд подошел к станции, и в окне замелькали белые колонны. Колька вынес чемодан и плащ.

Володя и Алена неторопливо прогуливались по платформе. Володя что-то рассказывал, а Алена внимательно слушала и улыбалась. Кроме них и дежурной по станции никого на платформе не было. Только в отдалении какой-то человек шлифовал мрамор специальной машинкой.

Колька некоторое время шел за ними, но они не замечали его, и он остановился.

Подошел поезд, растворились двери, но никто не вошел и не вышел.

— Готов! — раздалась команда, и поезд умчатся.

Колька свистнул.

Володя оглянулся.

— Вот, — Колька поставил перед ними чемодан. — Ты давай уезжай, а то опоздаешь.

— Спасибо, — сказал Володя.

Ребята замолчали.

На циферблате больших квадратных часов зажигались цифры, отбивая секунды… пять… десять… пятнадцать…

В темноте засветилась точка прожектора первого вагона и, увеличиваясь, стремительно приближаюсь, вытягивая за собой весь состав.

— Ну, — Володя протянул Кольке руку, — до свидания, Николай.

— Будь здоров, — сказал Колька со всей мужской сдержанностью.

— Спасибо за все. — Володя вошел в вагон.

Он взял Алену за руки и, не отрываясь, смотрел на нее. — Я тебе позвоню, — сказал он. — Как только прилечу, сразу позвоню. В семь утра, не рано?

— Нет — сказала Алена, — только не позже, а то я на работу уйду.

— Готов! — раздалась команда, и двери захлопнулись, разъединив руки ребят.

Поезд тронулся. Алена шла за ним, махая рукой прижимавшемуся к стеклу Володе.

Поезд набрал скорость и скрылся в темноте тоннеля.

— Тебе куда? — Колька подошел к Алене.

— В обратную сторону, — сказала Алена.

— Я не могу тебя проводить, — сказал Колька, — мне на работу надо.

— Ладно, — сказала Алена. — До свиданья! — крикнула уже на бегу.

К противоположной платформе подошел поезд, Алена села в него.

Колька пошел к эскалатору.

— Молодой человек! — окликнула его дежурная.

— Да? — Колька остановился.

— А дома вы тоже свистите?

— Да, — сознался Колька.

— Нехорошо, — сказала дежурная. — Некультурно.

— Да, — согласился Колька и вздохнул. — Я больше не буду.

Он встал на ступеньку эскалатора и поехал вверх.

— Коля!

Колька оглянулся.

По платформе бежал Володя.

— Коля!

— Ты почему вернулся?! — заорал Колька.

— Свой адрес скажи! — кричал Володя на бегу. — У меня твоего адреса нет.

— Московский пятнадцать! — крикнул Колька. — Ты опоздаешь!

— Я тебе напишу! — Володя побежал обратно. — Пока!

— Пока! — Колька поднял руку и скрылся, сойдя с эскалатора.

Звучит песня «А я иду, шагаю по Москве…»:

«Бывает все на свете хорошо,
В чем дело, сразу не поймешь, —
А просто летний дождь прошел,
Нормальный летний дождь.

Мелькнет в толпе знакомое лицо,
Веселые глаза, а в них бежит
Садовое кольцо, а в них блестит
Садовое кольцо и летняя гроза.

А я иду, шагаю по Москве,
И я пройти еще смогу
Соленый Тихий океан,
И тундру, и тайгу.

Над лодкой белый парус распущу,
Пока не знаю с кем,
Но если я по дому загрущу,
Под снегом я фиалку отыщу и вспомню о Москве».

ПРИЧАЛ[21]

Действие фильма происходит летом в Москве на протяжении одной ночи. Фильм начинается днем недалеко от города и кончается на следующее утро ровно в восемь часов.

1

Баржа спокойно плывет по спокойной русской реке, медленно уходят назад берега, деревья, опущенные в воду, рыбаки в желтых соломенных шляпах, пустые, чистые отмели и облака над рекой тоже уходят назад, высокие, летние облака.

Сверху баржа огромна, буксир кажется маленьким, а лодка, которая тянется за баржой, почти не видна.

Лодка привязана к барже тонкой цепью. Это хорошая, старая лодка. В ней сидит Катя, босая девушка, одетая в ситцевое платье. Она свесила ноги за борт, опустила в воду ладонь, вода легко бежит сквозь пальцы, солнце освещает поверхность реки, за баржой тянется широкий след, люди на берегу косят траву. Катя машет им рукой, и они, приветствуя ее, поднимают сверкающие косы.

Катя встает в лодке и, уцепившись за деревянный киль, заглядывает на палубу баржи.

На корме лежит матрос Павлик, молодой человек огромного роста, с большими, крепкими руками. Лицо у него закрыто кепкой, он загорает.

Катя спрыгивает в лодку, быстро снимает платье и, ухватившись за конец веревки, опускается в воду.

Теперь за буксиром тянутся трое: сначала баржа (стальной, маслянистый трос, за баржой лодка (цепочка, продернутая в кольцо, и большой замок в кольце), а за лодкой Катя (конец веревки, зажатый в кулак).

От Кати поднимемся на корму и пройдем вдоль баржи до самого носа, где сидят женщины в белых косынках.

На корме, как мы уже знаем, загорал матрос Павлик. Он и теперь загорает, только он перевернулся на живот и прикрыл кепкой затылок. Следуем дальше. Недалеко от кормы стоит домик под яркой крышей, натянута веревка. Речной ветер покачивает занавески на окнах и белые перчатки, пришпиленные к веревке за указательные пальцы. На солнечной стороне домика сидит шкипер баржи, крепкий тридцатилетний человек. Он в трусах, у него загорелые широкие плечи, серьезное лицо. Шкипер чистит зубным порошком белый парусиновый туфель. Рядом сохнет почищенный. Справа от шкипера стоит приемник «Турист» с выдвижной антенной. Передают песни из кинофильмов. Песен должно хватить до тех пор, пока приемник не будет выключен в конце этого эпизода.

За домиком шкипера начинается трюм. В трюме стоят лошади, разделенные досками. Над ними натянут брезентовый полог, но его не хватает на весь трюм, и часть лошадей открыты. Это красивые, чистые лошади, у них светлые челки, блестящая кожа.

За трюмом, на носу баржи, сидят и лежат несколько женщин. Они сопровождают лошадей, ухаживают за ними в дороге.

Женщины видят, что матрос Павлик, который до сих пор безмятежно лежал на солнце, вдруг вскочил и забегал по корме, размахивая руками. Женщины спокойно наблюдают за ним. Но когда сам шкипер отложил в сторону недочищенный туфель и побежал на корму, женщины встали, как по команде, и молча устремились к Павлику.