Людмила Анисарова - Новиков-Прибой

• Название: Новиков-Прибой
• Автор: Людмила Анисарова
• Издательство: «Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-235-03523-2

Имя Новикова-Прибоя (1877–1944), самобытного писателя-мариниста, знакомо не только морякам. Крестьянин, мечтавший служить на флоте, прошедший через цусимский ад и японский плен, избороздивший многие моря и океаны, стал писателем. Критики укоряли его за цветистость языка и беллетристические штампы, а читатели сметали с прилавков многомиллионные тиражи его книг. Создание романа-эпопеи «Цусима» потребовало от писателя не меньшего мужества, чем то, которое проявили русские моряки в сражении с японским флотом, история его создания сложна и драматична, полна ярких, острых коллизий. «Я не выношу дряблости человеческой души» — эти слова одного из его героев могут стать эпиграфом к биографии самого писателя, который выковал свой характер, покоряя и побеждая судьбу, далеко не всегда благоволившую к нему.

---

По команде командира в память о погибших русских моряках медленно приспускается флаг. Матросы, старшины, офицеры, стоявшие в ровных шеренгах, обнажив головы, опускаются на одно колено…

Пролетели минуты прощания. Группа матросов осторожно приподнимает зелёные венки и, подойдя к срезу юта, медленно погружает их в пучину. На венках надпись: „Вечная слава героям-морякам русского флота“. Над ютом тихо плывёт песня, дружно подхваченная всем строем»:

В Цусимском проливе далёком,
Вдали от родимой земли,
На дне океана глубоком
Погибшие есть корабли.

Новиков-Прибой всегда был убеждён, что главное качество настоящего моряка — истово-сокровенная любовь к морю, любовь, которая никак не может быть благостной, ровной, прекраснодушной, потому что она вся — борьба и преодоление. Помните слова главного героя повести «Море зовёт»: «Будь я королём-самодержцем, я бы издал суровый закон: все, без различия пола, должны проплавать моряками года по два. И не было бы людей чахлых, слабых, с синенькими поджилками, надоедливых нытиков. Я не выношу дряблости человеческой души. Схватки с бурей в открытом море могут исправить кого угодно лучше всяких санаторий…»

«Я не выношу дряблости человеческой души». Как не хватает подобного максимализма большинству современных мальчишек, уже не мечтающих поголовно, как это было когда-то, стать космонавтами и моряками. А ведь сама такая мечта дорогого стоит: говорит о стремлении быть настоящим мужчиной — надёжным, сильным, отважным. В перестроечные и послеперестроечные времена вектор геройства в сознании подростков, увы, поменял своё направление. Хочется верить, что эта аномалия временна, что понятие «мужество», истинное, проверенное веками, вновь обретёт свою притягательность и силу.

«Я не выношу дряблости человеческой души». Эти слова, вложенные в уста героя повести «Море зовёт», могли бы стать эпиграфом к биографии самого Новикова-Прибоя, который выковал свой характер, покоряя, преодолевая, побеждая…

Его книги расходились миллионными тиражами — а серьёзная литературная критика рассматривала произведения Новикова-Прибоя больше как занимательное чтиво («Литературные журналы меня не жалуют», — вздыхал частенько Алексей Силыч), а не как самобытную, талантливую прозу, ставя в укор и излишнюю цветистость языка, и беллетристические штампы, и стилистические погрешности. Стоит признать, что стиль Новикова-Прибоя не безупречен. Но сам писатель поистине безупречен в своей искренности, честности, самозабвенной любви к человеку, литературе и морю. Поэтому и завоевал простой народ. Именно — простой. Новиков-Прибой писал про море не для литературных снобов (не то у него было происхождение), а для обыкновенных людей — тех, кто искал в книжках приключений и правды одновременно. А море и моряков на Руси всегда любили и продолжают любить даже в самых сухопутных захолустьях, потому что море — это романтика, отвага, мужество и честь. А ещё — надежда, вера, любовь…

Думается, что писательскую судьбу Алексея Силыча Новикова-Прибоя некоторым образом повторил Валентин Саввич Пикуль. Каждый из них в своё время одинаково хлебнул горя от высокомерия собратьев по перу и критиков, но это тысячу раз окупилось искренней любовью миллионов читателей. Причём их книгами не просто зачитывались — на их книгах воспитывались поколения.

Романтические герои Новикова-Прибоя и Пикуля — мужественны и бесстрашны, они умеют любить и ненавидеть, они знают, что такое долг, честь и достоинство, поэтому не могут не вызывать восхищения и желания им подражать в стремлении покорять любые обстоятельства, брать на себя ответственность и за судьбу ближнего своего, и за судьбу отечества.

Разве не потрясающее сочетание — яркий, занимательный, напряжённый сюжет и рождающиеся в процессе следования за ним высокие, красивые, благородные чувства? Всем ли пишущим дано умение создавать такие сюжеты и умение так ими распоряжаться? И не особый ли это дар, о котором стоит говорить чаще, чем это принято?

Главной книгой писателя стал роман-эпопея «Цусима», создание которого потребовало от автора не меньшего мужества, чем то, которое проявили русские моряки в сражении с японским флотом. Многолетняя история создания произведения, как мы убедились, сложна и драматична, полна ярких, острых коллизий.

Много споров вокруг «Цусимы» ведётся и в наше время. Достаточно войти в Интернет, чтобы обнаружить всякого рода толки и кривотолки по поводу романа Новикова-Прибоя. Говорится об ушате помоев, который автор вылил на русское морское офицерство (это цитируются слова из статьи С. Семанова «Русское офицерское сословие» — Литературная Россия. 1992. 7 февраля), говорится о том, что взгляд баталера на цусимскую трагедию не выдерживает критики именно потому, что книга писалась «всего лишь баталером» (тут на все лады перепевается один из эпизодов «Непридуманного» Л. Разгона) и т. д.

Серьёзный отпор хулителям дал в своё время сын писателя Игорь Алексеевич Новиков (он ушёл из жизни в 1996 году) в двух публикациях: «Придуманное в „Непридуманном“» (Молодая гвардия. 1988. № 12) и «Если читать „Цусиму“ без предубеждения» (Литературная Россия. 1992. 23 октября).

Напоминая о великой читательской любви к писателю Новикову-Прибою, о многочисленных благодарных отзывах и публикациях о его романе, о серьёзных исследованиях творчества писателя, Игорь Алексеевич называет несколько весомых аргументов против обвинения в «очернительстве» Новиковым-Прибоем русского офицерства. И главный из них следующий: значительную консультационную помощь в создании романа оказывали писателю именно офицеры: В. П. Костенко, Н. В. Новиков, Л. В. Ларионов, К. Л. Шведе, Н. Н. Зубов, В. П. Зефиров, А. П. Авроров.

Если бы Новиков-Прибой описывал офицерство только чёрными красками, «то едва ли, — пишет И. А. Новиков, — оно отвечало бы ему сердечной симпатией и помогало в работе над романом „Цусима“. Это аксиома человеческих отношений».

Весомым аргументом сын писателя считает слова (уже упоминавшиеся) английского вице-адмирала Усборна: «…каждому морскому офицеру необходимо прочитать эту книгу, ибо она его многому научит».

Присоединиться к аргументации И. А. Новикова с полным правом мог бы и писатель Николай Черкашин. Вспомним, ведь именно он рассказал в своей книге «Взрыв корабля» о дружбе и переписке Новикова-Прибоя с Л. В. Ларионовым, К. Л. Шведе. Именно Черкашин дал пронзительный комментарий к сцене последнего разговора командира «Орла» капитана 1-го ранга Юнга с младшим штурманом Ларионовым — сцене, изображённой Новиковым-Прибоем с уважением, нежностью и скорбью. Именно Николай Черкашин написал о «Цусиме» искренние и выстраданные слова:

«Это не просто роман, беллетристика… Это литературный памятник русским морякам, сложившим головы на Тихом океане. Это хроника небывалой морской трагедии, это реквием по обеим Тихоокеанским эскадрам, это, наконец, энциклопедия матросской жизни.

В лице Новикова-Прибоя безликая, бессловесная матросская масса, какой она представала с высоты командирских мостиков, обрела в печати свой зычный голос. Заговорили корабельные низы — кубрики, кочегарки, погреба… И мир спустя четверть века после Цусимского сражения узнал о нём, может быть, самую главную правду».

Среди многочисленных, часто весьма противоречивых публикаций о Цусиме-бое и о «Цусиме»-книге встретилась очень симпатичная статья 1995 года, на которой хочется остановиться довольно подробно. Её автор — В. Водопьянов, лоцман Санкт-Петербургского порта, большой поклонник Новикова-Прибоя.

В. Водопьянов вспоминает, как в училище курсанты втянули в разговор о Цусиме уважаемого седовласого профессора — не участника боя, но успевшего в юности сменить гардемаринские погоны на мичманские.

— Эта тема бездоннее, чем сам Цусимский пролив, — сдержанно отозвался он. — Рассуждения тут ни к чему не приведут, нужны большие исследования. При штабе эскадры был официальный историк — Владимир Иванович Семёнов, капитан 2-го ранга. Поинтересуйтесь в нашей библиотеке.

Автор статьи не пропустил этого совета. И не просто поинтересовался, а внимательно проштудировал книги трилогии Семёнова. Отзывается о нём с большим уважением: «Моряк, писатель, участник боя. Его книги стоят у меня на одной полке с „Цусимой“».

«Но всё-таки, — пишет Водопьянов, — роман Новикова-Прибоя — главная книга о Цусиме. Да, написана матросом, но этот матрос в короткие часы отдыха читает „Введение в философию“ Паульсена и на равных ведёт беседы с самым образованным офицером на броненосце. Приходская школа за спиной? Но разве мало славных имён дала России приходская школа? Мужик, крестьянин? Но это была прочная и грамотная крестьянская семья».

Однако Водопьянову казалось, что у него всё-таки недостаточно аргументов для защиты любимого писателя. Хотелось найти фразу, весомую и неотразимую, как «прямое попадание двенадцатидюймового снаряда».