Геннадий Обатнин - История и повествование

• Название: История и повествование
• Автор: Геннадий Обатнин
• Издательство: Новое литературное обозрение
• Жанр: Прочая научная литература
• Год: 2006
• ISBN: 5-86793-465-9

Сборник научных работ посвящен проблеме рассказывания, демонстрации и переживания исторического процесса. Авторы книги — известные филологи, историки общества и искусства из России, ближнего и дальнего зарубежья — подходят к этой теме с самых разных сторон и пользуются при ее анализе различными методами. Границы художественного и документального, литературные приемы при описании исторических событий, принципы нарратологии, (авто)биография как нарратив, идеи Ю. М. Лотмана в контексте истории философского и гуманитарного знания — это далеко не все проблемы, которые рассматриваются в статьях. Являясь очередным томом из серии совместных научных проектов Хельсинкского и Тартуского университетов, книга, при всей ее академической значимости, представляет собой еще и живой интеллектуальный диалог.

---

Мих. Миров приводит в своей статье параллельные места в сказках Ремизова и в фольклорных текстах-источниках из сборника Н. Е. Ончукова «Северные сказки» (СПб., 1908).

528

Та же мысль содержится в заключительном пассаже дневниковой записи Волошина из Записной книжки II (см. преамбулу к наст, комментарию). Частично он цитируется и в конце следующего абзаца.

529

Византийская императрица Евдокия Элия Афинанда (400–460) — дочь афинского учителя риторики Леонтия, известная своей красотой и ученостью. Прибыла в Константинополь по делу о наследстве и полюбилась сестре императора Феодосия II Пульхерии, которая обратила ее в православие и устроила брак со своим братом. Евдокии приписывается ряд сочинений, в том числе «Óμηρόχεντρα» — изложение священной истории, преимущественно земной жизни Христа, написанное гекзаметром.

530

Как в данном случае (фр.).

531

На это Волошину указал сам Ремизов. В письме от 3 октября 1909 года, к которому были приложены материалы для волошинской статьи о плагиате, он сообщал: «Посылаю Вам письмо в „Бирж<евых> Вед<омостях>“. На левой стр<анице> я выписал то, что Миров не привел» (ИРЛИ. Ф. 562. Оп. 3. Ед. хр. 1020. Л. 19). Кроме того, среди присланных Волошину газетных вырезок находились статья М. М. Пришвина «Плагиатор ли А. Ремизов? (Письмо в редакцию)» и «Письмо в редакцию» самого Ремизова, где разоблачалась эта уловка Мих. Мирова. Так, Пришвин писал: «Иллюзия тождества достигается автором заметки просто: он выпускает то, что добавлено г. Ремизовым. <…> Работа художника (над пересказом произведения народной поэзии. — И.Д.) может состоять в прибавлении только одной мастерской черты, в развитии одной подробности. Вот эти-то мастерские штрихи умышленно и опускаются в названной заметке» — и далее приводил для примера ремизовскую вставку, пропущенную Мих. Мировым при цитировании сказки «Мышонок» (Слово. 1909. 21 июня (4 июля). № 833. С. 5). Ремизов в свою очередь, отмечал: «Автор письма в редакцию Биржевых Ведомостей, добросовестно выписав текст из этих сказок, совпадающий с текстом народных сказок, <…> и опустив в „Мышонке“ мне принадлежащую характеристику действующих в сказке старика и старухи, а в „Небо пало“ — мне принадлежащую сентенцию, — Лисицыну мудрость, — именно как раз то, что составляло цель моего пересказа, вывел против меня обвинение в плагиате» (Русские ведомости. 1909. 6 сент. № 205. С. 5).

532

Фукье-Тенвиль Антуан-Кентин (Fouquier-Tenville Antoine-Qucntin; 1746–1795) — деятель Великой французской революции, один из симво лов революционного террора. Происходил из семьи мелкого землевладельца. До начала революции занимался разнообразной юридической практикой. После падения монархии по протекции дальнего родственника, назначенного генеральным секретарем Министерства юстиции, стал чиновником уголовного суда. В марте 1793 года на заседании Конвента был избран общественным обвинителем революционного трибунала. По его настоянию без каких-либо доказанных обвинений, которые, как правило, основывались на выдуманных самим Фукье-Тенвилем преступных деяниях, намерениях и даже мыслях подсудимых, были казнены более двух тысяч человек, в том числе Мария-Антуанетта, Кюстин, жирондисты, Дантон и дантонисты, эбертисты, а также некогда протежировавший его родственник Камилл Демулен. Фукье-Тенвиль называл себя «топором» и во время процесса над участниками сфабрикованного им в июне 1794 года «тюремного заговора» приказал поставить в зале суда гильотину. После переворота 9 термидора его жертвами стали Робеспьер, Сен-Жюст и др. Несмотря на то что Фукье-Тенвиль перешел на сторону врагов Робеспьера, 14 термидора 1794 года он был арестован, через несколько месяцев судим и 7 мая 1795 года казнен. Будучи жестоким и беспринципным карьеристом, Фукье-Тенвиль отличался неподкупностью и взяток не брал. Вероятно, поэтому, не без иронии характеризуя передергивания фактов в статье Мих. Мирова как поступок «честного и убежденного в своей правоте человека», Волошин упоминает именно его имя.

533

В рукописи: Дюма. Однако это очевидная описка, так как в данном контексте речь не может идти о генерале Матье Дюма (1753–1837). Скорее всего, Волошин имел в виду председателя уголовного трибунала Парижа Адриана Дюпора (1759–1798).

534

В письме к Волошину от 3 октября 1909 года Ремизов подчеркивал беспрецедентность масштабов этой газетной травли, сознательно расширяя их за счет слухов. Он писал: «Вы найдете также и некоторые заметки, те, что я достал. Но всех то я не имею. Андрей Белый рассказывал мне, что в „Голосе Москвы“ было несколько статей очень ругательных, а одна статья о „Эллисе и Ремизове“. Иванов-Разумник рассказывал, что в „Одесских Газетах“ (sic!) были заметки тоже ругательные, и в „Русском Слове“, и в „Раннем Утре“. Один критик (заметчик), как передавали мне, какой-то Скиталец (только не Петров), предлагал выгнать меня из литературы в три шеи. В „Осе“ была карикатура». И для большего впечатления изобразил «московские сцены», свидетельствующие об общественном резонансе этого дела: «В Москве большие были споры: на Бирже, на Ильинке, в Таганке в трактире Иванова и в нескольких пивных. Делились на партии и друг с другом уж цапались. Это надо рассказать Вам сцены» (ИРЛИ. Ф. 562. Оп. 3. Ед. хр. 1020. Л. 19). Впоследствии этот заключительный пассаж письма был переработан и включен в мемуарную книгу Ремизова «Петербургский буерак».

535

Ошибка Волошина. На самом деле цитируется пассаж из анонимной заметки, помещенной в «Петербургской газете» 18 июня 1909 года (№ 164. С. 3; рубрика «Злободневные разговоры»).

536

Новое время. 1909. 20 июня (3 июля). № 11950. С. 3; разд. «Среди газет и журналов». Это анонимное сообщение без названия. Слова «модернисты» и «народным» взяты здесь в кавычки. В рукописи слева на свободном поле рядом с этой цитатой Волошин приписал: «(цитата)».

537

Лидер [М. А. Ашкенази]. В защиту А. Ремизова // Будильник. 1909. № 24 (28 июня). С. 4.

538

Заметка в «Будильнике» открывалась упоминанием о давнем скандале с обвинением в плагиате известной поэтессы, переводчицы, прозаика и драматурга Ольги Николаевны Чюминой. История состояла в следующем. В апреле 1900 года некто П. Березин уличил ее в том, что в своем романе «За грехи отцов» она воспользовалась сюжетом и даже последовательностью сцен романа А. Гунтрама «Братоубийца», заменив лишь немецкие имена на русские (Новое время. 1900. 30 апр. № 8682. С. 5). В ответном «Письме в редакцию» Чюмина, среди прочего, ссылаясь на редкость своих опытов в этом жанре, заметила, что не считает себя романисткой и потому была рада «опереться о сюжет уже готовый, стараясь развить его психологическую сторону» (Новое время. 1900. 4 мая. № 8686. С. 4). В обсуждении этого инцидента приняли участие такие известные литераторы, как Л. Н. Андреев и А. В. Амфитеатров. Последний обратил внимание на изобретенный Чюминой «прелестный новый оборот» «опереться на сюжет» и сочинил по его поводу четверостишие: «Вот взошла луна златая. / Тише… чу! Гитары звон, / И испанка молодая / Оперлася о… сюжет» (Россия. 1900. 8 мая. № 371. С. 3), которое также цитировалось в «Будильнике». Скорее всего, Волошин выделил пассаж, посвященный Чюминой, потому, что спустя два месяца после этого упоминания, 26 августа 1909 года она скончалась, и на протяжении осени печать была заполнена некрологами.

539

Musca [Ф. Г. Мускатблит]. Две памяти. I. Короткая. II. Долгая // Раннее утро. 1909. 18 июня. № 138. С. 3.

540

См. примеч. 6 (В файле — примечание № 526 — прим. верст.).

541

А-ндр. О том, о сем и прочем // Жало (Харьков). 1909. № 27 (5–11 июля). С. 2. Слова в скобках — «повесть о воровстве по М. Мирову» — принадлежат Волошину.

542

Волошин цитирует фрагменты из статьи Анатоля Франса «Апология плагиата. „Безумный“ и „Препятствие“», которая была написана в связи с публичным обвинением Альфонса Доде неким молодым поэтом Морисом Монтегю в том, что тот заимствовал сюжет своей пьесы «Препятствие» (впервые была представлена на сцене театра Жимназ 27 декабря 1890 года) из его драмы в стихах «Безумный», напечатанной еще в 1880 году. Эта статья была опубликована Франсом в газете «Le Temps» 4 января 1891 года, а затем вошла в четвертый из сборников его статей под общим названием «Литературная жизнь» (1892). Волошин читал этот текст в оригинале и дает здесь его вольный перевод на русский язык. Ср. те же цитаты в переводе Э. Я. Гуревича: «Наши современники крайне щепетильны в этом вопросе, и в наши дни нужно считать большой удачей, если какой-нибудь знаменитый писатель не подвергается хотя бы раз в год обвинению в краже чужих идей. <…> Но поиски плагиата всегда ведут дальше, чем думают и хотят» (Франс А. Апология плагиата. «Безумный» и «Препятствие» // Франс А. Собр. соч.: В 8 т. М., 1960. Т. 8. С. 280). Историю, случившуюся с французским пейзажистом и графиком Анри Гарпиньи (или Арпиньи; 1818–1916), которая лишь обозначена у Волошина, Франс излагает следующим образом: «Вы знаете пейзажиста, который своей могучей старостью напоминает дубы на его картинах. Его зовут Арпиньи — это Микеланджело деревьев. Однажды он встретил в какой-то деревне в Солони молодого художника-любителя, который сказал ему тоном одновременно и робким и настойчивым: „Знаете, мэтр, эту местность я оставляю за собой“. Добрый Арпиньи ничего не ответил и улыбнулся своей улыбкой Геркулеса» (Там же. С. 281). Ср. также: «Наши современные писатели вбили себе в голову, что идея может быть чьей-нибудь исключительной собственностью» (Там же); «…мне кажется, что старые представления на этот счет были правильнее новых, ибо они были более бескорыстны, более возвышенны и более соответствовали интересам Республики словесности» (Там же. С. 282).