Джоанна Троллоп - Друзья и возлюбленные

• Название: Друзья и возлюбленные
• Автор: Джоанна Троллоп
• Издательство: ACT, АСТ МОСКВА
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-17-055426-3, 978-5-9713-9656-7

Кто сказал, что дружба между мужчиной и женщиной невозможна? Джина и Лоренс дружили с самого детства. Взрослая жизнь, конечно, развела их: Джина вышла за аристократа сноба Фергуса, а Лоренс женился на деловитой, практичной Хилари, Но ни новый статус, ни новые заботы не могли разрушить их давнюю дружбу.

А потом Фергус попросту сбежал от Джины, оставив ее с дочерью-подростком. Мог ли Лоренс отказать лучшей подруге в помощи и поддержке?

Однако с этого момента его собственная семейная жизнь превращается в настоящий ад, а уютное семейное счастье оказывается под угрозой…

---

— Видите ли… на нее поступают жалобы. От других жильцов.

— Жалобы? — повысил голос Дэн. — И по какому же поводу?

— Тут такое дело… Некоторые жильцы утверждают, что миссис Ситчелл ведет себя неподобающим образом: каждое утро приходит к вам в одной ночной рубашке и остается почти на час.

Дэн резко встал, чуть пошатнувшись. Он весь дрожал от гнева.

— Да как вы смеете…

Кэт тоже встала, примирительно подняв руку.

— Мистер Брэдшоу, не расстраивайтесь, пожалуйста! Я ведь не со зла говорю. У нас такое чудесное сообщество, мы все здесь друзья, и необя…

— Убирайтесь! — вскричал он. — Убирайтесь из моего дома!

— Простите, мистер Брэдшоу, мне очень жаль, я не хотела вас расстраивать…

— Но расстроили! Я никому не позволю оскорбить Ви, понятно? Никому! Она одна стоит всех вас, вместе взятых. В одном ее мизинце больше доброты, чем в вас! Не суйте нос в мои дела и убирайтесь отсюда!

Когда Кэт ушла, Дэн вернулся в гостиную и сел в свое привычное кресло. Он весь дрожал; ему было нехорошо, как будто разом притупились слух и зрение.

«Ви, — подумал он, — о, моя милая Ви!»

Отвратительная женщина, мерзкая, докучливая баба, эта Кэт Барнетт. Ничего святого! Взяла и испоганила их прекрасное чувство. Прекрасное и благородное. Он бы закричал, если б мог, но его ум затуманился. Потом резко заболела и онемела левая рука.

«О Боже, — подумал Дэн. — О, моя Ви!»

ГЛАВА 8

— Я считаю, что женщине не пристало строить из себя жертву, — медленно произнесла Диана Тейлор. Она сидела прямо напротив Джины, держа блокнот на коленях. — Жертвы очень быстро становятся жадными. Их нужды растут, и они заваливают окружающих бесконечными требованиями. Они влюбляются в самих себя.

Джина сцепила руки за головой.

— Вы сейчас обо мне говорите?

Психолог внимательно посмотрела ей в глаза.

— А как вы сами думаете?

— Иногда мне хочется вам врезать, — сказала Джина, опустив руки и подавшись вперед.

— Но вы считаете себя жертвой?

— Разумеется, считаю! Когда много лет живешь с человеком, который постоянно мотает тебе нервы, потому что иначе не может, так или иначе становишься жертвой!

— Только необязательно ею оставаться. Зачем помогать обидчику? Самое время это прекратить.

Джина вздохнула и взъерошила волосы.

— Каким образом?

— Для начала перестаньте так разговаривать. — Диана сидела очень спокойно, ноги вместе, юбка закрывала колени. — Не нужно считать и называть себя жертвой. Вы — самодостаточная личность, а не приложение к другому человеку. В конце концов, жертва — она всегда чья-то, а этот кто-то ушел. Может, вернете себе девичью фамилию? Купите новый дом? Живите для себя.

Джина поразмыслила над ее словами. Потом встала и подошла к окну, выходящему на супермаркет, стоянку и длинный ряд тележек. Она прижалась лбом к стеклу и мечтательно произнесла:

— Не считать себя жертвой, говорите? Джина Ситчелл… Джина Ситчелл, учитель музыки и английского. Как и прежде.

— Нет, — поправила ее Диана. — Как теперь.

Джина обернулась.

— Почему вы так говорите?

— Вам надо идти вперед. Спросите себя, зачем вы совершаете те или иные поступки. Если вам хочется вернуться в прошлое, спросите почему. И будьте честны с собой.

— Вы тоже так делаете?

— Да.

— Например?

— Например, зачем я разговариваю с вами, когда муж просил меня вести дела на рыбной ферме?

— И каков ответ?

— Мне это необходимо. Я хотела помогать людям и этим жить. Теперь у меня есть опыт, интерес — почему я должна все бросать? И потом, я не хочу работать на рыбной ферме. Это не мое.

Джина оперлась на спинку стула и скрестила руки, звякнув серебряными браслетами.

— Вас мучает совесть?

— Нет. Больше кет. Раньше мучила — наверное, из-за мужа. А мажет, я не хотела признавать, что мне не под силу успеть все. Это никому не под силу. Рыбная ферма — его выбор. Беседа с вами — мой. Вам тоже нужно выбрать.

— Я забыла, как это делается, — призналась Джина. — Я привыкла реагировать, а не действовать. Вот и сейчас хожу на цыпочках вокруг Софи. Это уважение ее чувств или трусость?

— Поговорите с ней.

— Софи не настроена разговаривать. Она даже не огрызается, совсем замкнулась в себе.

— Пытайтесь снова и снова.

Джина села, изящно и легко, словно кошка или танцовщица.

— Видите ли, я не хочу слышать, как она любит отца. Даже думать об этом невыносимо. А если мы разговоримся, она наверняка во всех подробностях поведает мне о своей любви.

Они недолго помолчали. Диана что-то записала в блокноте, затем спокойным и в то же время требовательным тоном спросила:

— Почему вы не хотите это слышать?

Джина опустила голову и принялась теребить рукава бежевого свитера.

— А вдруг… вдруг окажется, что она любит его гораздо больше, чем меня? К тому же это взаимно. Фергус безумно ее любит. Поймите, — Джина заговорила быстрее и напористее, — я вовсе не хочу, чтобы меня любили во вторую очередь, чтобы меня терпели.

— А чего вы хотите?

— Чтобы меня любили такой, какая я есть. Со всеми недостатками. Неужели это невозможно?

Диана украдкой взглянула на часы.

— О, мы все хотим любви, мужчины, женщины и дети; Давайте обсудим это при следующей встрече. Любовь — прекрасное начало для беседы. — Она улыбнулась, давая понять, что сеанс окончен. — Увидимся во вторник.

* * *

Дома никого не было, кроме попугайчика, которого Софи принесла из Орчард-Клоуз и повесила на привычное окно, где он скучал без бабушкиной болтовни и несмолкающего радио. Сама Софи была на работе: накрывала на стол, одетая в юбку и блузку с рынка и оттого совершенно обыкновенная.

— Я и должна быть обыкновенной. Официантки — не королевы красоты, им не нужно привлекать внимание. Если клиенты будут смотреть на меня, а не на еду, Лоренс рассердится.

— Лоренс никогда не сердится, — возразила Джина. — По крайней мере раньше не сердился.

— Ну а теперь сердится! — грубо ответила Софи, хлопнув дверцей холодильника, в котором у нее была собственная полка для овощей. — Хилари сама мне так сказала.

Джина заглянула в холодильник. Она не проголодалась, просто хотела что-нибудь съесть, чтобы успокоиться. Внутри нашлись овощи, кусок тофу, дочкин суп со шпинатом и мускатным орехом и разные остатки: хвостик салями, сыр, полбанки бобов, две ложки горохового хумуса в пластиковой посудине. Выглядело это очень внушительно и неаппетитно, как в буфете универмага, где все двадцать блюд одинаково пахнут дешевой заправкой с уксусом.

Джина закрыла холодильник. Она поджарит себе тост и намажет на него много масла и джема, как делали сыновья Хилари. Тосты — самая успокаивающая еда. Диана велела ей жить для себя и учиться выбирать. Что ж, вот и первый выбор: тост с джемом вместо хумуса и моркови. Не бог весть что, но с чего-то надо начинать.

Джина сунула в тостер два куска ржаного хлеба с цельными злаками. Софи покупала его исключительно в пекарне, которую ей посоветовал Фергус.

Зазвонил телефон. Наверняка Лоренс звонит удостовериться, что она не хандрит. У него такой ласковый голос…

— Алло, — улыбнувшись, сказала Джина.

— Быстрее приходи! — выпалила Ви. — Джина, поторопись! Дэн в больнице.

— Что…

— Его хватил удар. Час назад. Я все звоню и звоню, а тебя нет. Он сидел в кресле и ничего не мог вспомнить. Мне не разрешили пройти в палату, говорят, пустят только родственников. Пожалуйста, идем со мной! Я бы и сама дошла, но ты должна поговорить с врачами…

— Конечно, мам, уже бегу…

— Быстрее. — Голос у Ви был дрожащий и непривычно старческий. — Быстрее, милая, он ждет. Каждую секундочку думает, где я.

Дэн лежал за ширмой, на высокой и узкой кровати, в пижаме, которую не узнавал. Весь его левый бок был в каких-то проводках, подключенных к хитроумному агрегату, смахивающему на эксцентричное изобретение Карактакуса Потса из фильма «Чух-чух-бум-бум». Он обожал этот фильм, три раза смотрел. Веселое и сумасшедшее кино. А вот Пэм фильм не нравился. Она любила только голливудские ленты о любви, предпочтительно с Фредом Астером. Хотя у Пэм ведь не было чувства юмора. Когда Дэн смеялся над чем-нибудь, она ласково на него смотрела и говорила: «Ты ненормальный».

Он чувствовал себя странно. Боль ушла, однако с дыханием творилось что-то непонятное. Как сюда попал, кто его одел?.. Плохо, если чужие люди видели его голым. Последний раз такое случилось с ним много лет назад, на море: он напился в порту, и друзья-моряки отнесли его, точно мешок картошки, на корабль. Тогда все было иначе: весело и смешно. Мужская компания все-таки. И потом, в молодости он выглядел не так жалко, как теперь. Дэн подарил Ви фотографию: он стоит на борту корабля «Клан Рамсей», волосы смазаны бриолином, широкие плечи расправлены. «Вот те на! — удивилась Ви. — Какой красавец!»