Владислав Кардашов - Ворошилов

• Название: Ворошилов
• Автор: Владислав Кардашов
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1976

Новая книга В. Кардашова рассказывает о жизни и деятельности одного из организаторов нашего государства, прославленного командарма К. Е. Ворошилова. Еще в юности Клим Ворошилов вступил на путь революционной борьбы. После победы Октября он сражается с гайдамаками и белоказаками, деникинцами и врангелевцами. Кончается война, и К. Е. Ворошилов все свои силы отдает укреплению Красной Армии. В период Великой Отечественной войны маршал Ворошилов вновь на защите нашего Отечества, а по окончании ее активно участвует в мирном строительстве.

---

В Луганске, кроме большевиков и меньшевиков, вышли на политическую арену и эсеры. Они добились некоторого влияния на заводах, сумели было укрепиться в рабочих дружинах, но скоро были вытеснены оттуда большевиками. Из мелких социалистических партий, групп следует упомянуть украинских и польских социал-демократов. Правое крыло составляли не слишком сильные кадеты, «народные социалисты», Союз домовладельцев, Крестьянский союз (секретарем в последнем был Рыжков). Наконец, открыто националистическое движение было представлено в Луганске украинской «Просвитой» и еврейскими националистическими партиями и группами, претендовавшими на голоса довольно значительного еврейского населения города: Бундом, объединенной еврейской социалистической партией, еврейским общественным комитетом, еврейской трудовой группой и организацией сионистов. Итого 15 партий и групп! И это в сравнительно небольшом Луганске, в столицах же и других крупных городах России политическая мозаика была еще цветистее.

Не мудрено, что жители Луганска очертя голову окунулись в «политику». Центральные улицы города по вечерам превращались в своего рода политический клуб. Сотни групп и кучек людей ежевечерне заполняли город. Стоило кому-нибудь затеять спор, как немедленно вокруг собирались жители: рабочие, служащие, солдаты, приказчики, купцы. Собравшиеся тотчас же делились на противоположные лагеря и спорили, спорили, спорили — до хрипоты. Случалось, что спорщики не могли разойтись и с наступлением ночи; нередко в темноте на улочках Луганска слышались охрипшие голоса, обладатели которых отстаивали свое понимание происходящего. В первые месяцы диспуты редко доходили до физических столкновений, но случалось и такое. По мере же поляризации политических сил, по мере того как обстановка в стране накалялась, споры становились все резче, ожесточеннее, а действия — решительнее. Буржуазная демократия, которой Россия имела счастье «наслаждаться» восемь месяцев 1917 года, была чревата гражданской войной, и эта война была не за горами.

Впрочем, достаточно острыми дебаты были и уже в апреле 1917 года. Большевики, конечно, не ошиблись, когда настояли на перенесении дискуссии о праздновании 1 Мая в рабочие коллективы. Здесь они нашли понимание, хотя, по словам самого Ворошилова, «мои и других товарищей речи в первое время встречались не только сдержанно, но в некоторых местах даже враждебно». Тем не менее после нескольких дней агитации большевиков им удалось достичь перемены настроений рабочих, и соглашатели в Совете были вынуждены объявить о праздновании 1 Мая.

В политической линии луганские большевики руководствовались ленинскими идеями. 10 апреля 1917 года Луганский комитет РСДРП (б) обсудил и единогласно одобрил Апрельские тезисы В. И. Ленина. В последующие дни и на заводских собраниях, и на общегородском митинге Ворошилов выступал с изложением этих тезисов и характеризовал обстановку в стране, исходя из ленинской ее оценки. На митинге 14 апреля в родном заводе Гартмана меньшевики пытались было помешать речи Ворошилова, прерывая ее истошными криками. Однако сами рабочие быстро навели порядок — им хотелось послушать, что же скажет постаревший на десять лет, но такой же простой, близкий, хорошо знакомый «Володька». Он довел речь до конца и завершил ее призывами:

— Ни капли доверия Временному правительству! Долой войну, она не наша! Вся власть Советам, и только Советам!

Гром аплодисментов был ответом.

Триумфом большевиков было и празднование 1 Мая. Когда в этот день тысячные колонны демонстрантов вышли на улицы Луганска, оказалось, что они идут под большевистскими лозунгами: «Долой войну!», «Вся власть Советам!»

Радость заполняла сердце Ворошилова, когда он в колонне гартмановцев шел к Ярмарочной площади. О таком моменте он мечтал эти долгие десять лет, когда в глуши ссылки, на берегу холодного Белого моря, думал о неизбежности возвращения революции. И вот он вместе с товарищами идет по улицам Луганска, и мощные звуки «Марсельезы» и «Варшавянки» взлетают над толпой.

Вдруг при повороте колонны на Петроградскую улицу показалась небольшая группа, человек тридцать, одетых в красочные украинские костюмы. Желто-голубой флаг колыхался на ветру, слышались звуки националистического гимна: «Ще не вмерла Украина». Это была только что сколоченная украинско-националистическая группа, состоявшая из любителей украинской сцены и актеров железнодорожного театра. Демонстрация под «жовто-бла-кытным» флагом была одним из первых проявлений политической активности украинских националистов в Луганске, с которыми большевикам в 1917 году немало пришлось повозиться. Ворошилов долго пе раздумывал.

— Ребята, за мной, — кивнул он окружающим и решительно направился к сепаратистам. Подойдя вплотную и загородив им дорогу, он громко и отчетливо произнес: — Первое мая — праздник рабочих! Те из граждан, кто хочет участвовать в нем, должны относиться с уважением к рабочим и выходить с красным флагом! А ну! — Тут Ворошилов повернулся к товарищам. Через минуту «прапор» был свернут, и процессия, не задержавшись, проследовала в центр.

В тот день Ворошилов выступал так часто, что даже охрип. Успех был полным. В какие-то две-три недели луганские большевики, впитав старые кадры и расширив ряды за счет новых приверженцев, стали мощным фактором в жизни города. Теперь меньшевики побаивались выступать на рабочих митингах. С апреля 1917 года Луганск, как и десять лет назад, становится цитаделью большевиков в Донбассе.

Об этом Ворошилов с гордостью доложил на VII (Апрельской) конференции РСДРП (б), проходившей 24–29 апреля в Петрограде. Да и было чем гордиться: полторы тысячи большевиков, введение 8-часового рабочего дня, увеличение заработной платы, создание большевистских профсоюзов, организация вооруженных дружин… Особенно весомо звучит фраза в протоколах конференции: «Сейчас фактически Луганск в руках рабочих».

Апрельская конференция, на которой под руководством В. И. Ленина была разработана конкретная программа борьбы за перерастание буржуазно-демократической революции в социалистическую, способствовала идейному и организационному сплочению большевиков. Вернувшись из Петрограда, Ворошилов много раз выступал перед товарищами, рассказывал о конференции и разъяснял ее решения.

Наступление большевиков соглашатели в Совете встретили яростным сопротивлением. Возникло странное положение: в органе, носившем название Совет рабочих и солдатских депутатов, представители рабочих находились в меньшинстве, солдат же вообще не было (они входили в гарнизонный совет, где верховодили офицеры). Зато в Луганском Совете было много учителей, лиц свободных профессий, домовладельцев и даже товарищ прокурора.

Такой Совет, разумеется, не мог считаться представителем рабочего населения Луганска, но все попытки Ворошилова и большевиков добиться перевыборов Совета отвергались эсеро-меньшевистским руководством. В непрекращающемся конфликте с ним прошли май — июнь 1917 года. По временам столкновения достигали крайней остроты. Особенно часто Ворошилов схлестывался с меньшевиком Нестеровым, добившимся все-таки поста председателя Совета.

Решительная схватка состоялась 17 июня на заседании исполкома Совета. Спор разгорелся из-за того же состава Совета. Выступая один за другим, большевики требовали перевыборов, настаивали на том, чтобы Совет взял власть в городе в свои руки.

— В Совете, — говорил Ворошилов, — каждый завод должен быть представлен строго пропорционально количеству рабочих, а не так, как сейчас: и патронный завод, и небольшие мастерские одинаково. Исполком же должен быть работоспособным, а как он может быть таким, если в течение двух недель пе собирается общее собрание?

Справедливые требования вызвали недовольство соглашателей. Особенно возбудились они, когда Ворошилов атаковал Нестерова:

— Не может гражданин Нестеров успешно нести функции председателя Совета, он для этого совмещает слишком много должностей: он еще и уездный комиссар, он и председатель общественного комитета города. Это идет во вред советской работе… Ведь было же постановление общего собрания, что ни один член исполкома не может входить ни в какие комиссии…

В ответ Нестеров, выскочив на трибуну, принялся «разоблачать происки» большевиков:

— Они сами не хотят работать в исполкоме, — кричал он, — поскольку они в меньшинстве здесь! Поэтому они и занимаются дезорганизацией…

Такое утверждение вызвало негодование присутствующих, раздались крики, с мест начали требовать, чтобы Нестеров взял свои слова обратно, но он уже не мог остановиться:

— Я хорошо понимаю Ворошилова! Он сам создает конфликты на заводах с администрацией, — кричал он, — а потом их улаживает и тем пытается нажить авторитет среди рабочих…