Владислав Кардашов - Ворошилов

• Название: Ворошилов
• Автор: Владислав Кардашов
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1976

Новая книга В. Кардашова рассказывает о жизни и деятельности одного из организаторов нашего государства, прославленного командарма К. Е. Ворошилова. Еще в юности Клим Ворошилов вступил на путь революционной борьбы. После победы Октября он сражается с гайдамаками и белоказаками, деникинцами и врангелевцами. Кончается война, и К. Е. Ворошилов все свои силы отдает укреплению Красной Армии. В период Великой Отечественной войны маршал Ворошилов вновь на защите нашего Отечества, а по окончании ее активно участвует в мирном строительстве.

---

— Товарищи, нам, большевикам, трудно говорить среди раздающихся здесь окриков. И это в тот ответственный момент, когда выбирают Временное правительство!

В зале послышались восклицания:

— Хватит! Довольно! Слышали уже!

Но Ворошилова нелегко было заставить замолчать — он прошел хорошую школу митингования еще в Луганске.

— Мыслимо ли, допустимо ли, — продолжал он, — такое обсуждение, когда тебе кричат «цыц!»… Станет поздно, товарищи, когда будет революция уже против существующего сейчас порядка…

И вновь шум, но голос Ворошилова продирается сквозь него:

— В Исполнительном комитете, когда сегодня ночью я там потолкался, решали колоссальной важности вопросы. Но как решали! Я, товарищи, как и вы, доверял им всем. Мы сделали Исполнительный комитет ответственным за переговоры о формировании правительства. И что же? Из тех речей, что произносятся здесь, можно услышать, будто создаваемое правительство идеальное. Но это же буржуазное правительство! И вы идете на уступки буржуазии! Дальше — больше, вы будете вынуждены пойти не только на уступки…

— Что же вы предлагаете? — прервал Ворошилова враждебный выкрик.

— Что? — подхватил Ворошилов. — Вы должны прийти к правительству и сказать: воля революционного пролетариата и народа такова и такова. Если они не примут наших требований, что же, мы можем решить вопрос о власти и сами, здесь, в Совете…

Но большевистская точка зрения не могла восторжествовать тогда в Петроградском Совете. Сложившаяся в результате февральской революции своеобразная, неповторимая политическая обстановка исчерпывающим образом охарактеризована В. И. Лениным. В апреле 1917 года он писал: «В высшей степени замечательное своеобразие нашей революции состоит в том, что она создала двоевластие… В чем состоит двоевластие? В том, что рядом с Временным правительством, правительством буржуазии, сложилось еще слабое, зачаточное, но все-таки несомненно существующее на деле и растущее другое правительство: Советы рабочих и солдатских депутатов»[10].

Для того чтобы добиться перехода власти в руки рабочих и крестьян, потребуется восемь месяцев упорнейшей политической борьбы, потребуется гений В. И. Ленина и постоянная, неутомимая работа большевиков как в столицах, так и в провинции.

Петроград и Москва, безусловно, основные центры революционного движения в стране в 1917 году. Поэтому так важно было укрепить и расширить влияние большевиков в обеих столицах. Но без провинции, без ее поддержки невозможна окончательная победа социалистической революции. На местах же, в провинциальных городах, силы большевиков далеко не так велики, как хотелось бы, там просто не хватает людей. И ЦК партии большевиков посылает лучших, испытанных товарищей на работу в провинцию. По указанию ЦК партии Ворошилов отправляется в Донбасс. С ним едет и Екатерина Давыдовна.

В Луганск они приехали 28 марта. Недалеко от железнодорожного моста через Лугань встречали Климента Ефремовича и Екатерину Давыдовну товарищи. Радостный, взволнованный, обнимался, жал им руки Ворошилов. Сразу же оживленная беседа, его расспрашивают о Петрограде, о революции, а он, в свою очередь:

— Как у вас тут дела? Как работаете? Кто в Совете? Много ли большевиков?

Ответы далеко не утешительны. В Луганске ситуация примерно такова же, как и в Петрограде, как и во всей стране. Силы большевиков были невелики: 90—100 человек, на выборах в Луганский Совет они смогли получить лишь 15 мест из 60. Председателем Совета стал земский деятель, меньшевик Г. М. Ларин-Римский, и под его главенством соглашатели ведут яростную борьбу с большевиками.

— Позавчера они резолюцию о войне провели в Совете, — рассказывали товарищи Ворошилову, — требуют «бороться с германской военной силой»!

Однако были и отрадные вести. Рабочие Луганска не забывали, кто их вел в революцию 1905 года, не оставались глухими к голосам большевиков и охотно вступали в их ряды: на конец марта организация насчитывала 800 человек.

В последующие месяцы рост организации продолжался. В мае стала членом РСДРП (б) Екатерина Давыдовна, активно участвовавшая и до того в политической борьбе.

Чувствуя свою слабость, меньшевики еще до приезда Ворошилова попытались предложить большевикам объединение.

— Когда мы спросили их, — рассказывал И. Николаенко, — под каким же флагом думаете вы образовать комитет, они ответили: «Зачем сейчас разговаривать о флаге? Создадим комитет, а потом посмотрим, под каким флагом идти!» Мы, разумеется, отказались. Да вы сами, Климентий Ефремович, увидите, что это за публика…

— Ничего, — смеялся Ворошилов, — я с этой отщепенческой братией в Петрограде уже сталкивался. Мы и здесь с ними поборемся.

В ближайшие дни ему действительно довелось не только познакомиться, но и вступить в острый конфликт с меныпевистско-эсеровским руководством Совета.

Сразу же по приезде в Луганск Ворошилова избрали председателем Луганского комитета большевиков и ввели в состав Совета. Встретили в Совете Ворошилова, по его же словам, «радушно»:

— Приветствуем вас, старого луганчанина, — рассыпался с трибуны опытный оратор Римский, — приветствуем здесь, в центре общественной жизни города. Здесь хорошо помнят и вас, и вашу борьбу. Я, граждане, предлагаю предоставить гражданину Ворошилову в знак его заслуг право председательствовать на сегодняшнем заседании..«, Предложение вызвало одобрение депутатов, многие действительно хорошо знали Ворошилова, но он и не думал соглашаться на «заманчивое» предложение.

— Благодарю вас, я отказываюсь! — был его ответ. Ворошилову хотелось присмотреться, познакомиться с составом собрания, настроением его. Это сразу же удалось, как только собрание перешло к главному пункту повестки дня. Следовало решить: праздновать ли день 1 Мая.

Большинство выступавших заявляли: в этот день надо работать. Особенно старались меньшевики, они высчитывали, сколько патронов и снарядов для обороны можно сделать в сутки.

— Во время великой войны, ведущейся за свободу человечества, — распинался Римский, — недопустимы какие бы то ни было празднества, и те, кто требует праздника, — тут он покосился на большевиков, — содействуют врагу!

Выступления немногочисленных большевистских депутатов тонули во враждебном гуле. Ворошилов послушал, послушал и выступил с речью сам. Поначалу его слушали внимательно, но, по мере того как он излагал точку зрения большевиков на войну и возможность празднования 1 Мая, настроение аудитории менялось, симпатии к Ворошилову исчезали, и закончил он речь при криках «Долой!».

Тотчас же против Ворошилова выступили недавно приехавшие из Петрограда официальные представители исполкома столичного Совета И. Н. Нагих (когда-то депутат Думы от Луганска, обратившийся в ссылке в меньшевика) и уездный комиссар Временного правительства Нестеров, метивший сам на пост председателя Совета. С этим Нестеровым в последующие месяцы Ворошилову пришлось сталкиваться не раз.

Видя, что бессмысленно уговаривать соглашателей в Совете о необходимости демонстрации пролетарской солидарности, Ворошилов, Н. Афонин, И. Николаенко, И. Шмыров потребовали перенести решение вопроса на предприятия. Они были твердо уверены, что там-то, в рабочей среде, они быстро сумеют объяснить свою точку зрения и получат поддержку. Так и случилось.

Для понимания сложности и запутанности политической обстановки в городе надо знать хотя бы основные политические течения, на которые раскололись его жители. Картина здесь была столь же пестрой, как и во всей стране. Россия в эти месяцы 1917 года была, по выражению Ленина, самой свободной страной в мире из всех воюющих стран[11]. Февральская революция разбудила к общественной жизни десятки миллионов людей, ранее не принимавших сознательного участия в политике. Люди эти неопытные, нередко неграмотные, в особенности политически, тянулись к любому оратору, хотели знать хоть что-то о любой партии. Партий же этих было чрезвычайно много. Если крайне правые, монархические партии в обстановке всеобщей революционной настроенности были вынуждены маскировать свои намерения, не высказываться откровенно, то другие партии, начиная с кадетов, скрытно мечтавших о восстановлении монархии, до анархистов, открыто проповедовавших уничтожение всякого порядка и закона, получили полную свободу для выступлений и пропаганды.

В Луганске, кроме большевиков и меньшевиков, вышли на политическую арену и эсеры. Они добились некоторого влияния на заводах, сумели было укрепиться в рабочих дружинах, но скоро были вытеснены оттуда большевиками. Из мелких социалистических партий, групп следует упомянуть украинских и польских социал-демократов. Правое крыло составляли не слишком сильные кадеты, «народные социалисты», Союз домовладельцев, Крестьянский союз (секретарем в последнем был Рыжков). Наконец, открыто националистическое движение было представлено в Луганске украинской «Просвитой» и еврейскими националистическими партиями и группами, претендовавшими на голоса довольно значительного еврейского населения города: Бундом, объединенной еврейской социалистической партией, еврейским общественным комитетом, еврейской трудовой группой и организацией сионистов. Итого 15 партий и групп! И это в сравнительно небольшом Луганске, в столицах же и других крупных городах России политическая мозаика была еще цветистее.