Святослав Рыбас - Красавица и генералы

• Название: Красавица и генералы
• Автор: Святослав Рыбас
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

- Значит, летчик? Летаешь? А почему германцы с черными крестами над нами шуруют, а наших не видно? Аэропланов у нас маловато?

Он сразу стал на "ты" и производил впечатление разбитного напористого окопника, немного одуревшего после траншей. Расспросив Макария, откуда тот родом. Рогали-Левицкий поведал, как он отражал атаку косоприцельным огнем с фланга и как солдаты подпортили ему дело; потом начал хвастаться, как выставил макет пулемета в удобное для атаки противника место и выдвинул в засаду команду охотников, чтобы заманить германцев, и захватил в плен лейтенанта.

- Не веришь? - спросил Рогали-Левицкий.

- Верю, - успокоил его Макарий.

- А чего улыбаешься?

- Потому что ты хвастаешься.

- Я хвастаюсь? - вытаращил глаза Рогали-Левицкий. - Да это, знаешь, не по-товарищески так говорить. Я боевой офицер! Не то что некоторые, которые по тылам околачиваются и пороха не нюхали. Может, ты еще думаешь, я башку сам себе перевязал? После этого я тебя знать не желаю!

Подпоручик встал, зацепил костыль Макария и, не оглянувшись, пошел к воротам, заложив руку с фуражкой за спину. Сделав шагов пять-шесть, он вернулся обратно, поднял костыль.

- Не кипятись, - сказал Макарий - Расскажи про фланкирующий пулемет. Мы всегда их ищем с воздуха, только их всегда крепко маскируют.

- Расскажи! - буркнул подпоручик. - Опять скажешь: хвастаюсь!

Через полчаса они уже были приятелями. А вскоре, увидев Лидию, Рогали-Левицкий засмотрелся на ее походку и пошел за ней.

Макарий не остановил его, чтобы не разочаровывать раньше времени. Впрочем, после ужина подпоручик имел возможность самостоятельно оценить свои шансы, ибо увидел сестру вместе с плотно сбитым, невысоким капитаном артиллеристом, который как хозяин обращал на нее меньше внимания, нежели она на него.

- Что за пузырь? - спросил Рогали-Левицкий. Макарий ответил коротко, не вдаваясь в прошлое.

- Он мне не нравится, - сказал подпоручик. - Тебе, я вижу, тоже?

Макарий пожал плечами.

- А где он служит? - не отставал Рогали-Левицкий.

- Командир первой батареи.

- Ага! Это он накрыл наши окопы?! - злорадно воскликнул Рогали-Левицкий. - Ну то-то гляжу, не нравится мне его физиономия! Мы его проучим, Макар.

У него мгновенно возник замысел: дождаться, когда артиллерист с мадам уединятся, и кинуть в дверь бомбу. Макарий с трудом отговорил, причем пришлось признаться, что он был с Лидией в любовных отношениях. Без этого признания подпоручик вряд ли угомонился бы. Услышав про отношения, тот спросил:

- Не врешь?

- Было, - повторил Макарий.

- И ты сдаешься без боя? - удивился Рогали-Левицкий и схватился за голову. - Голова из-за тебя болит!.. Слушай, если думаешь, что могут на тебя подумать, давай я один.

- Это просто не благородно, - ответил Макарий, начиная раздражаться бесцеремонностью нового приятеля. - Оставь их в покое.

- Ну и катись со своим благородством! - разозлился Рогали-Левицкий. Если я решил, так и будет.

Макарий попробовал его образумить, но контуженый подпоручик не захотел с ним разговаривать, считая его отступником и размазней.

Вполне возможно. Рогали-Левицкий исполнит свой замысел, и что тут сделать? Как защищать женщину, которая тебя бросила, и этого мазилу-артиллериста? И нужно ли защищать?

От раздумий отвлек грузовой "фиат", въезжавший в ворота господарского двора подобно голове огромной стрекозы. Завывая, грузовик въехал, и с него стали сгружать сундуки и жестяные коробки.

Макария потянуло посмотреть, что происходит. Из всех строений и закоулков к грузовику устремились раненые, доктора, сестры милосердия. Даже хозяева господарского двора, переселенные куда-то в сарай и молча следившие оттуда за каждодневным разорением хозяйства, вышли из своего укрытия.

От мотора горячо несло запахом масла, напоминало Макарию, что пора вырваться отсюда и вернуться в отряд.

В открытые ворота еще въехали две брички с людьми в полувоенной форме и чистеньким штабным прапорщиком. Двое в полувоенном были калеки, безрукий и безногий.

Прапорщик передал какую-то бумагу начальнику перевязочного отряда, толстому штабс-капитану в пенсне, и объяснил с игривыми нотками в голосе, что прибывшие господа будут снимать для кинематографа, как увечным воинам оказывается всякая помощь.

После этого он попросил стать кучнее, сам стал впереди всех рядом с толстым штабс-капитаном, а усатый мужчина в полувоенном поставил на землю треногу с ящиком, навел окуляр ящика на раненых и быстро закрутил ручку.

- Я скажу, что женюсь на ней, - услышал Макарий неугомонного приятеля. - Скажу, что я единственный сын богатого шахтовладельца. Как думаешь?

- Сперва все же оглуши, - посоветовал Макарий.

- Я же серьезно! - сказал Рогали-Левицкий.

- А кто твой родитель?

- Ветеринар. Тут не похвастаешь.

Макарий стал наблюдать за съемкой фильма. Он понял, что, кажется, обойдется без взрывов, а остальное его мало занимало.

Тем временем перед крыльцом поставили стол, за который сел однорукий, а за его спиной выстроили полукольцом раненых.

- Можно с костылями вот сюда перейти, - попросили Макария и поставили вблизи от однорукого.

Усатый мужчина принялся крутить ручку ящика, однорукий вставил в свой железный протез карандаш и стал что-то строчить на бумаге, раненые заглядывали, толпились позади него, теснили Макария. Вдруг кто-то обнял Макария за плечи. Он повернулся - Рогали-Левицкий.

- Ну подвинься, подвинься же! - глядя в ящик и улыбаясь неподвижными губами, потребовал подпоручик.

- Стоп! - громко крикнул усатый господин. - Попрошу вас отойти!

Рогали-Левицкий продолжал улыбаться и крепче обнял Макария.

- Я вам русским языком говорю! - потребовал усатый. - Вы, вы! С перевязанной головой.

- Я? - спросил Рогали-Левицкий и надел набекрень фуражку. - А так?

- Господи! - не выдержал усатый, глядя на штабного прапорщика. Объясните же ему!

- Пошли вы все в задницу, - сказал Рогали-Левицкий. - Перед вами герой великой войны! Он знаменитый авиатор, сбил тридцать восемь вражеских аэропланов. А я - Рогали-Левицкий. Слыхали про такого?

- Вправду герои? - спросил усатый у прапорщика.

Тот обеспокоенно посмотрел на раненых офицеров, явно не зная, как ответить.

- Ясно, герои, - без всякого выражения подытожил усатый. - Но, к сожалению, я про вас ничего не слыхал.

Рогали-Левицкий дернул Макария за рукав:

- Пошли отсюда!

Макарий пошатнулся, подпрыгнул на здоровой ноге, чтобы устоять. Рогали-Левицкий поддержал его.

- А вы, господин подпоручик, на костылях, останьтесь, - попросил усатый.

- В окопы пожалуйте! - зло сказал Рогали-Левицкий. - В дерьмо! Где артиллеристы-молодцы отрывают нам ноги и руки. Там и покажите нижним чинам эти крючья!.. Идем, Макар, от этих циркачей! - Он снова потянул Макария. Перемышль сдали, из Польши выкатываемся... Тьфу! Приехали они фильму снимать!

Макарий вышел из толпы раненых и сказал толстому доктору, штабс-капитану, что здесь делается что-то не так, зачем вблизи фронта мучить людей видами протезов, кому нужен этот спектакль?!

Доктор оглянулся на прапорщика.

- Это не ваши заботы! - отрубил прапорщик.

- Как не стыдно? - ответил Макарий. - Люди через несколько дней вернутся в окопы... Эти крючья, деревяшки! Негуманно!

- Прекратите! - железным тоном сказал прапорщик.

- Я думаю, господа, раненые уже устали и нуждаются в отдыхе, - произнес доктор. - Весьма сожалею. Вынужден остановить ваши занятия... Лидия Александровна, - обратился он к сестре милосердия, - прошу всех вернуться в палаты.

Вмешательство начальника перевязочного отряда решило спор, хотя прапорщик начал грозить, а усатый мужчина в полувоенной форме перебивал того и просил, обнимая штабс-капитана за плечи, разрешить съемку ради тысяч увечных, которые увидят фильм и воспрянут духом.

- Попрошу вас! - вдруг вскрикнул доктор и затряс указательным пальцем. - Здесь не место представлениям!

- Пойдем, - сказала Лидия Макарию - Приятеля своего зовите. Когда вы успели сбить тридцать восемь аппаратов?

- А вы не знаете?-спросил Рогали-Левицкий - Хотите открою тайну?

- Знаю, знаю! - усмехнулась она.

- Дикость! Азиатчина! - воскликнул усатый. - Я напишу в газеты!

- Нет, вы не знаете, - тоже усмехнулся Лидии Рогали-Левицкий. - В живом существе есть своя тайна. К примеру, хороший конь: сегодня он проскачет как ветер, а завтра у него что-то не так, чемор какой-нибудь приключается. - Он наклонился к ее уху и что-то шепнул.

Лидия отступила от него, вскинула брови и засмеялась, качая рыжеволосой головой.

Рогали-Левицкий стал подниматься на крыльцо. Она повернулась к другим раненым. Макарий понял: у приятеля не получилось. Необычные гости уехали, жизнь перевязочного отряда вернулась в прежнее состояние. С позиций приходили бледные, в окровавленных бинтах солдаты, некоторых привозили на санитарных линейках. Почти все, за исключением совсем тяжелых, радовались передышке, чистым постелям и регулярной кормежке. Поступили двое из роты Рогали-Левицкого, рядовой солдат и прапорщик, командир взвода, недавно прибывший из пополнения. Штукатуров, проведавший солдата, рассказал, как их ранило. Глупее не бывает. Рядовой стоял у бойницы на посту, наблюдал за противником, а прапорщик увидел его, велел вылезть на бруствер, ибо, как он считал, только с бруствера можно что-либо заметить; оба вылезли на бруствер, тут по ним и вдарили.