Эрик Хелм - Критская Телица

• Название: Критская Телица
• Автор: Эрик Хелм
• Издательство: Неофит
• Жанр: Эротика
• Год: 1994
• ISBN: 5-7707-4224-0

Царица древнего Крита, закореневшая во всех мыслимых пороках, вынуждает пленного морского разбойника тайно поставлять ей высокородных наложниц. А придворный мастер Эпей неожиданно узнает о загадочном чудовище, которое обитает во дворцовых катакомбах...

Приключенческий роман, предназначенный исключительно для взрослого читателя.

---

* * *

Помня предупреждения Поликтора, люди Эсона принялись расстреливать миопарону издалека, и при этом отнюдь не жалели пернатых снарядов...

После довольно долгого трехстороннего препирательства, в котором принимали участие Иола, Эсон и Поликтор, старший эскадры (Эсон) все же велел своей пентеконтере возвратиться в гавань, по возможности избегая непонятного огнедышащего судна.

— Еще со своими драться недоставало! — крикнул он Поликтору.

— Согласен! — зарычал достойный капитан. — Только свои почему-то не желают оставить нас в покое!

Сами виноваты! Вас посчитали мятежниками.

— Нас? Выполнявших приказ лавагета?..

Минут через двадцать, выслушав последние наставления, келевст развернул огромное судно и двинулся вспять.

Пожалуй, разумнее всего было бы Эсону возглавить корабль самолично. Однако в оба уха командиру эскадры сыпались взаимоисключающие доводы, и Эсон решил, на всякий случай, не двигаться с места.

Если права Иола — он выполнит приказ наилучшим возможным образом и заслужит благодарность Арсинои.

А ежели и впрямь стряслась хитрая государственная измена (этого Эсон, одолеваемый смутными и явными подозрениями, тоже не исключал), он лично возьмет под стражу экипаж ладьи, четырнадцать отроков и отроковиц и, разумеется, бойкую придворную даму, несомненно причастную ко всей заварившейся каше...

Упомянутые отроки и отроковицы, не разумея по-критски, все же почуяли неладное. Не почуять было попросту немыслимо. Ксантий улучил минуту и приблизился к Иоле.

— Что происходит, госпожа? — спросил он тревожным голосом. — Нас возвращают в Кидонию?

— Хотят вернуть, — сказала Иола на койнэ. И отважно прибавила: — Однако ничего у них не получится.

Отнюдь не успокоенный, Ксантий лишь головой покрутил и отошел к своим соплеменникам. Последовала тихая, но весьма оживленная беседа, из которой Иола, даже напрягая слух, не различила ни слова.

— Не преследуйте мерзавца! — напутствовал Поликтор отплывающих. — Но, ежели он сам захочет свести близкое знакомство, бейте с четырехсот локтей и уклоняйтесь! Не раздумывайте, не шутите с огнем. В буквальном смысле!..

Этруск об этом ничего не знал и растерялся изрядно.

Было от чего.

Пропускать возвращающуюся пентеконтеру мимо он не решался: вдруг, Тиния не доведи, афинян, заодно с Иолой, забрали с галеры и во всю прыть волокут в Кидонию?

А как быть? Не атаковать же судно, где, по сути, везут заложниками тех самых людей, которых он столь ретиво спасает?

С другой стороны, пентеконтера, сопровождавшая ладью, должна была или вступить в сражение с преследователями, или плыть за ними..

Второго не замечалось. А первое заняло бы немало времени...

Покуда Расенна ломал себе голову, двигаясь встречным курсом и готовясь пройти локтях в ста пятидесяти от боевого корабля, критяне решили, что неизвестный враг замыслил напасть.

И, сблизившись на два плетра, открыли ураганную стрельбу.

Правда, архипират воспользовался недолгой передышкой и велел расположить оставшиеся без употребления серединные заслоны плашмя, на манер зонтиков. Но миопарона была все же достаточно велика, а щиты — относительно малы, и надежной защиты от падающих сверху снарядов не получилось.

Менее чем за полминуты этруск потерял убитыми и ранеными добрых полтора десятка человек. Суда продолжали сближаться.

— Табань, — хрипло выкрикнул додумавший отчаянные мысли до конца этруск. — Становись бортом! Пустим и этих ко дну!

* * *

Эсимид уже готовился отдать приказ «весла на воду», когда неожиданный гам заставил его обернуться.

Воины рассыпались по верхней палубе, устремляя взгляды в небо, указывая на что-то руками, жестикулируя и отчаянно галдя.

Проследив за их взорами, остроглазый, как и все моряки, Эсимид увидел загадочное треугольное крыло, несущееся по небу. Различил прицепившегося к нему человека. Увидел вьющегося неподалеку орла.

— Это еще что за..? — взревел капитан — и тотчас умолк.

Разбираться в происходящем не было времени. Да и желания.

Сумасшедший день и событиями полнился безумными. Ни одно из них покуда не принесло критскому флоту ни малейшего добра — совсем напротив.

Необъяснимое бегство афинян.

Пожар во дворце — неслыханно...

Боевая тревога, не объявлявшаяся так давно, что и сигнал-то полузабытый разобрали едва-едва!

Потом — никчемная, вполне безвредная с виду скорлупка, походя уничтожившая две пентеконтеры, неведомо что проделавшая с двумя другими; возможно, затаившаяся там, в редеющем, благодаря ветру, дыме, дабы ударить внезапно и убийственно...

И теперь — летящий человек!

Удирая от ягнятника, мастер спустился до высоты в сто пятьдесят локтей и, несомый Зефиром, готовился миновать пентеконтеру с левого борта. Вилять и уклоняться было недосуг: орел уже пытался продолбить клювом тонкую дельтовидную плоскость. Надлежало попрать всякое здравомыслие и поскорее нырять в дымовую завесу, где упрямый преследователь волей-неволей прекратит бессмысленную погоню...

А дышать в эдаком смраде чем прикажете?..

Но выбора не оставалось.

Эпей выбрал кратчайший путь и устремлялся к месту недавнего побоища, летя чуть ли не над макушками Эсимидовых молодцев.

Но капитан совсем недавно уже оставил без внимания безобидную миопарону, горько в том раскаялся, и сызнова рисковать не желал. Иди знай, кто устремляется к тебе по воздуху — друг или враг? И, ежели враг водоплавающий оказался необорим, чего можно ждать от небывалого, невиданного, невообразимого противника, парящего в поднебесье?..

«Лучники..!» — собрался крикнуть Эсимид, но один из великолепных критских стрелков, по-видимому, рассуждал в точности так же, как и его командир.

И тоже не желал играть в зернь с неблагосклонной судьбой.

Зазвенела тугая тетива.

Стрела прянула ввысь.

Ягнятник, совершавший очередной виток подле мчавшегося умельца, угодил прямо под меткое острие.

Не сразу поняв, что произошло, Эпей покосился и увидел: из груди орла внушительно высунулось прошедшее насквозь, окровавленное жало. Хищник слабо взмахнул крыльями, распластал их и канул куда-то вниз.

— Ах ты!.. — выдохнул перепугавшийся Эпей.

Стрелы были пострашнее целой стаи нес мысленных пернатых тварей.

Всполошившийся, проклинающий все на свете — и собственную непредусмотрительность прежде всего — умелец забрал влево, пытаясь как можно быстрее удалиться от окаянного корабля.

Каждую секунду он ожидал короткого свиста и удара в живот или грудь — в самом деле, что для умелого лучника, пускай и метящего в угон, значит лишняя сотня локтей?

«Артемида-охотница, Феб-стреловержец...»

Ни свиста, ни, тем паче, удара не последовало.

По Эпею никто не стрелял.

Не оборачиваясь, не мысля ни о чем, кроме спасительных, стремительно приближавшихся дымных клубов, он, разумеется не дал себе труда обернуться.

И лишь несколько лет спустя случайно уведал, сколь странному обстоятельству был обязан своим спасением.

* * *

Ягнятник погиб не сразу.

Некоторое время он боролся с надвигавшейся тьмой, пытался планировать на распахнутых крыльях, увлекаемый сопротивлением воздуха в сторону пентеконтеры, откуда нежданно-негаданно взмыла стрела, положившая орлиной жизни конец.

Но, примерно в семидесяти локтях от верхней палубы крылья перестали слушаться.

Ягнятник умер.

И камнем обрушился прямо в толпу лучников, сгрудившихся настолько густо и плотно, что не смогли сразу рассыпаться и увернуться от падающей птицы.

А головы, вполне объяснимо, оставались запрокинуты к небу.

Торчавшее из груди орла острие вонзилось прямо в горло сразившему ягнятника стрелку[78].

Славный Крисп — знаменитый и непревзойденный, — пожалуй, даже не понял толком, что приключилось. Только ощутил сильнейший толчок, невыносимую, неведомо чем причиненную боль, внезапную, сбивающую с ног тяжесть.

Потом окружающий мир померк.

Лучник повалился под ноги отшатнувшимся товарищам, нанизанный на одну стрелу с огромным орлом, который, казалось, прирос к собственному убийце страшным комом остывающей плоти и серовато-бурых перьев.

Широченные крылья распахнулись, почти полностью скрывая простертое человеческое тело...

* * *

Закричавшие от ужаса люди шарахнулись врассыпную.

— Знамение! — только и выдавил Эсимид, — Крисп вознамерился поразить летящего и принял смерть от своей же стрелы... Это не простой летун! К тому же, он устремляется прочь! Прочь от оскорбивших... Знамение!

Эсимид не страшился ни воды, ни огня, ни оружия, но гнева богов остерегался.

— Не стрелять! — рявкнул он зычным голосом — Отставить...

Надолго задумался.

И объявил:

— Возвращаемся в гавань...

* * *

Кодо оскалился, еще раз прикинул расстояние, сощурил глаза.