Эрик Хелм - Критская Телица

• Название: Критская Телица
• Автор: Эрик Хелм
• Издательство: Неофит
• Жанр: Эротика
• Год: 1994
• ISBN: 5-7707-4224-0

Царица древнего Крита, закореневшая во всех мыслимых пороках, вынуждает пленного морского разбойника тайно поставлять ей высокородных наложниц. А придворный мастер Эпей неожиданно узнает о загадочном чудовище, которое обитает во дворцовых катакомбах...

Приключенческий роман, предназначенный исключительно для взрослого читателя.

---

— Государыня чрезмерно долго пребывала замкнутой в довольно тесном пространстве и, вероятно, захочет перевести дух, — пояснила жрица. — Кто-нибудь, сделайте милость, откиньте створки спины...

Просьбу исполнили незамедлительно и глазам кефтов явилась раздетая донага Арсиноя, обретавшаяся в отменно пикантной позе.

По собранию точно ветер прошелестел.

— Отвяжите, вытащите, усадите поудобнее, — распорядилась Алькандра.

И эту просьбу исполнили тотчас. Ноги повелительницы, как и предвидела Алькандра, подкосились, Арсиноя негромко застонала и опустилась на скамью.

Сотни глаз буквально впивались в нее. Алькандра лишь улыбнулась про себя, представив, сколько удов начинает невольно приходить в движение при виде роскошного, явленного в полком блеске женского тела.

Все безмолвствовали.

— Перед вами, о мои добрые кидоны, — объявила Алькандра, выдержав небольшую паузу, — ваша царица, поправшая все устои, надругавшаяся над святынями, повинная в деяниях, с трудом представимых...Теперь, правда, когда народ воочию убедился в свершенном кощунстве, с уверенностью скажу: ваша бывшая царица...

Арсиноя подняла на Алькандру затравленный взор и беззвучно заплакала.

* * *

Миновав новую дымовую завесу, наученный недавним горьким опытом Эпей постарался оставить между собой и пентеконтерой внушительное расстояние, на котором не рисковал угодить под залповый обстрел всполошившихся лучников.

Предосторожность была излишней, ибо Эсон, в отличие от Эсимида, отнюдь не испугался внезапно появившегося летуна, — лишь поднял брови и громко выругался от изумления. Поликтор застыл, пораженный; экипаж загалдел наперебой, кинувшись к левому борту, столпившись и уставясь в небо.

Корабль накренился — весьма ощутимо.

— А ну, по местам, каракатицы снулые! — заорал опомнившийся командир. — Это что еще за мода — места покидать без приказа? Мы ведем бой, болваны! Ррразойдись!..

— Но, капитан.. — робко попытался возразить кто-то из воинов.

— По местам! — рявкнул Эсон. — Летит — и пускай себе летит. Может, ему так удобнее...

Опытный и рассудительный Эсон отвел глаза и тотчас прекратил думать о непонятном крылатом человеке. Следовало решать иную — куда более насущную с капитанской точки зрения — задачу.

Задачу, поставленную хитроумным этруском.

Расенна справедливо рассудил: гнаться за двумя кораблями одновременно критяне не сумеют. А преследовать миопарону, способную при попутном ветре обставить любое тогдашнее судно, было бы занятием, говоря мягко, бесцельным. Покуда этруск искал столкновения сам, пока он «пас» афинскую ладью, оберегая ее от погони, островитяне еще могли сближаться на выстрел из лука либо катапульты.

Но пожелай Расенна ускользнуть — никто не настиг бы узкий, подобный лезвию кинжала корабль, оснащенный несоразмерно большим, позволявшим развить огромную скорость, парусом.

И Эсон быстро это понял. Он заскрежетал зубами так, что Поликтор настороженно покосился.

— Кажется, пора помахать мерзавцам рукой, — процедил Эсон, провожая миопарону злобным, ненавидящим взглядом. — Самая странная посудина, какую доводилось видать... Ишь, понеслись, негодяи! Но теперь афиняне ответят на несколько вопросов, будь покоен... Их-то мы приведем назад!

— Ничего не понимаю, — сказал Поликтор. — Мы получили два совершенно противоречивых, взаимно исключающих друг друга приказа. Что это значит?..

— Что один из них — ложный. И скоро выяснится, кто именно солгал...

— Тревогу объявили из дворца, букцинами! — оскорбился Поликтор. — Ошибка невозможна!

— А я видел царский перстень. Вы, кстати, уверены, что правильно поняли трубу? Ведь сигнал довольно сложен, а вражеских нападений не было уже очень давно...

— Послушай, — сказал Поликтор, — ведь не способны же разом пять капитанов истолковать распоряжение на ложный, да еще и одинаковый лад!

Эсон задумчиво кивнул. Ему было не по себе.

— За греками! — велел он, тряхнув головой. — И поживее! Нужно разобраться в приключившемся...

* * *

— Алькандра, — негромко произнес Менкаура на том же, понятном лишь им двоим, да Идомекею, да Арсиное (которым, впрочем, было вовсе не до подслушивания) древнекемтском наречии, — Алькандра, нужно побыстрее погасить пожар. Эпей, убегая, сбил со стен четыре светильника, зажег земляное масло... Оно продолжает вытекать. Следует поторопиться, иначе будет очень трудно справиться с огнем...

— Верно, — ответила верховная жрица.

Распоряжение достигло главного коридора минуты за две. Люди толпились плотно, слова Алькандры полетели по своеобразной цепочке, и нескольким десяткам горожан, стоявших позади всех, жадно ждавшим известий, волей-неволей довелось двинуться прочь, руководствуясь доносившимся уже явственно запахом гари.

Сам того не желая, Менкаура подписал андротавру смертный приговор.

Когда из плотного нефтяного чада навстречу кидонским обывателям, у которых головы шли кругом от вихря неожиданных и небывалых происшествий, выступило тошнотворное страшилище, жреческие ополченцы, хоть и успели краем уха услыхать о каком-то человекобыке (якобы вполне безопасном), заорали в голос и рассыпались по боковым проходам.

Отпрыск царицы Билитис отрешенно и безучастно двигался вперед — вернее, вспять, ибо теперь избрал направление прямо противоположное тому, куда отправил его египтянин.

Столкнувшись с наложницами, несчастный человекобык шарахнулся в сторону. Женщины перепугались до полного умоисступления и ринулись дальше, пользуясь тем, что путь освободился. Потом наскочили на Идоменеевых воинов. Те, недолго думая, погнали обезумевшую толпу обратно.

И всем — галдящим (женщины) и ругающимся (воины) — скопом бегущие повстречали страшилище, плетшееся навстречу.

Стражники помчались назад, едва ли не проворнее наложниц.

Дальнейшее читателю уже известно.

Злополучный человекобык продолжал уныло шествовать дальше.

Какие мысли блуждали в уродливой его голове — если он вообще был в состоянии мыслить, — неведомо. Всего скорее, андротавру просто хотелось укрыться где-нибудь, спрятаться от непривычного шума, невиданной суматохи...

Четыре столетия в тишине и одиночестве — а потом резкая, оглушительная, ошеломляющая, да еще вдобавок и довольно болезненная, перемена...

Человекобык инстинктивно искал дорогу домой, в катакомбы.

Но идти ему довелось буквально сквозь строй затаившихся по ответвлениям, трясшихся от ужаса и ярости кидонов.

Настоящий град секир, мечей и кинжалов посыпался на чудовище с обеих сторон.

Приближаться не смел никто.

Оружие метали издалека, промахивались, попадали, опять промахивались, опять попадали...

Несколько особо рьяных силачей умудрились послать разящие снаряды столь далеко, что уложили собственных товарищей, стоявших напротив, — однако во всеобщем смятении это осталось почти незамеченным.

Андротавра, по сути, искромсали заживо. Дикий, отчаянный рев наполнил коридоры, покрывая испуганные и яростные клики горожан. Человекобык дернулся влево, вправо, будто не мог решить, откуда грозит наибольшая опасность.

Несуразная, изуродованная, окровавленная морда повернулась к северному переходу — и какой-то ополченец, чье имя осталось неизвестным, затерялось во тьме веков, сделал особенно удачный бросок.

Дву острая секира завертелась в воздухе, блеснула, отразив пламя светильников, и разрубила уязвимый, чувствительный бычий нос пополам. Вонзилась глубоко, раздробила челюстные кости, накрепко завязла в черепе андротавра.

Даже не заревев напоследок, страшилище опрокинулось, перекатилось по испятнанным собственной кровью мраморным плитам, изогнулось, издохло.

Дружный вопль ознаменовал сию славную и незабвенную победу над ужасом кидонских подземелий. Впрочем, в ту минуту ни единый из участников расправы понятия не имел, с кем столкнулся.

Горожане видели мерзкого монстра и разили что было мочи.

Вот и все.

* * *

Увлекаемый стремительным южным ветром, Эпей быстро оставил пентеконтеру позади и устремился к двум далеко разошедшимся в стороны суденышкам, торопившимся на северо-северо-запад и северо-северо-восток. И Расенна, и Эвпейт знали свое дело досконально.

Предполагая, что Иола посейчас находится на галере, мастер заложил лологий вираж и начал понемногу настигать афинян.

Поравнялся, обогнал, описал в воздухе широкий круг.

Треугольное крыло, поврежденное клювом ягнятника, повиновалось все хуже.

Совершая спиральные, сужающиеся витки, Эпей носился в воздухе над ладьей, снижался и напрягал взор.

— Где женщина?! — выкрикнул он, очутившись локтях в пятидесяти от ошеломленного экипажа.

Греки безмолвствовали, разинув рты.

— Я, действительно, сошел с ума! — провозгласил, наконец, Эвпейт.