Патриция Макдональд - За все надо платить

• Название: За все надо платить
• Автор: Патриция Макдональд
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Остросюжетные любовные романы
• Год: 2005
• ISBN: 5-699-08929-2

Первый муж Кили, Ричард Беннетт, покончил с собой. Выходя замуж за Марка Уивера, Кили верила, что оставляет позади трагедию своей прежней жизни. Она переехала в другой город, у нее новый дом, прелестная годовалая дочурка. Но трагедия повторилась, второй муж Кили тоже погиб. Несчастный случай? Окружной прокурор — женщина, некогда помолвленная с Марком, — уверена, что в обоих случаях речь идет об убийстве, а убийца — Дилан Беннетт, четырнадцатилетний сын Кили от первого брака. Кили готова перевернуть небо и землю, чтобы защитить сына от несправедливых обвинений. Но поиски правды привели ее к разоблачению страшных тайн прошлого, грозящих гибелью всей ее семье…

---

Кили ощутила гордость за него. Ни за что на свете он не ранил бы чувства Ингрид.

Дверной звонок прозвонил в тот самый момент, когда Дилан вышел из комнаты.

— Я открою! — крикнула Кили.

Она подошла к входной двери и открыла ее. На пороге стоял молодой человек в белой рубашке, джинсах и блейзере. В руках у него был черный микрофибровый чемоданчик.

— Миссис Беннетт?

— Нет, я ее невестка, — ответила Кили.

— Она меня ждет. Меня зовут Том Мерсер, — представился он.

— Минутку. Я ее позову. Ингрид! — громко окликнула Кили, подойдя к дверям гостиной. — Вас тут спрашивает какой-то Том Мерсер.

— Пусть заходит, — откликнулась Ингрид.

Кили вернулась к дверям.

— Проходите.

Молодой человек вошел в гостиную и увидел сидящую на полу Эбби. Он наклонился к ней, что-то ласково приговаривая, и она в ответ вознаградила его редкозубой улыбкой. Тут в комнату вернулась Ингрид.

— Это вы звонили мне из «Газетт»?

Молодой человек протянул руку.

— Том Мерсер. Рад с вами познакомиться, миссис Беннетт.

Ингрид пожала ему руку.

— Присаживайтесь, мистер Мерсер. Хотите чего-нибудь выпить?

Кили с подозрением покосилась на молодого человека, вынимавшего из чемоданчика портативный магнитофон, потом перевела взгляд на свекровь.

— Прошу прощения, я вас не познакомила, — сказала Ингрид. — Кили Уивер, бывшая жена моего сына. Это о ней мы с вами говорили по телефону. А это мой внук Дилан.

Дилан небрежно пожал руку незнакомцу, а Кили нахмурилась и взяла Эбби на руки.

— С какой стати вы говорили обо мне? — спросила она.

— Мистер Мерсер готовит статью о Ричарде, — с гордостью объявила Ингрид.

— Зачем? — Невольно вырвалось у Кили, хотя она сама почувствовала, как невежливо прозвучал ее вопрос.

— А почему бы и нет? — обиделась Ингрид. — Мой сын был блестяще одаренным человеком.

— Да, но он умер пять лет назад, заметила Кили. — Почему именно сейчас понадобилось писать эту статью?

— По правде говоря, я рассчитывал поговорить и с вами тоже, миссис Уивер, — сказал он.

— О чем? Что вам известно обо мне?

— Ну, разумеется, я провел некоторое исследование при подготовке статьи, — осторожно ответил Мерсер.

Кили пристально взглянула на него.

— Статья будет не только о Ричарде, не так ли? — напрямую спросила она. — Она имеет отношение к смерти Марка?

— Честно говоря, статья посвящена им обоим, — примирительно признался Мерсер. — Такие истории представляют интерес для широкой публики. Два школьных товарища, преуспевающие в своих областях, умерли молодыми при трагических обстоятельствах. И оба к тому же были женаты на одной и той же женщине. Люди захотят об этом прочитать.

— Нам не нужна шумиха, — нахмурилась Кили. — Мы хотели бы оставить всю эту историю в прошлом.

— Миссис Беннетт охотно согласилась побеседовать о своем сыне, — вежливо, но упрямо проговорил Том Мерсер.

— Я уверена, что миссис Беннетт просто не поняла, что вы задумали, — сказала Кили, стараясь справиться с Эбби, которая начала беспокойно вертеться у нее в руках. Она не взглянула на свекровь, стоявшую у нее за спиной, но мысленно взмолилась, чтобы Ингрид ее поддержала.

— А я тут никакой беды не вижу, — сказала Ингрид.

Кили повернулась и посмотрела на Ингрид. Ведь старуха не знает всех ужасных подробностей допроса, проведенного детективом Страттоном, сообразила она. Но Кили не собиралась заговаривать об этом в присутствии репортера.

— Мне кажется, это просто неуместно, — сказала она.

— Ну, ты можешь думать, что хочешь, — сухо ответила Ингрид, — но мне не указывай, с кем говорить в моем собственном доме о моем родном сыне. Я с нетерпением ждала этого визита. Мне не часто выпадает случай поговорить о Ричарде. Видит бог, ты о нем даже не вспоминаешь!

Кили почувствовала, как краска заливает ее лицо. Том Мерсер одарил ее плутоватой улыбкой. Он уселся на диван и закинул ногу на ногу. Кили перехватила Эбби другой рукой, подняла сумку и вытащила ключи. Она не могла говорить об этом при Мерсере.

— Дилан, — сказала она, — идем.

Дилан перевел настороженный взгляд с матери на бабушку, потом подошел к Ингрид и снова обнял ее.

— Клевый свитерок, ба, — повторил он. — Спасибо.

— На здоровье, дорогой. Я его закончу на этой неделе, — пообещала она и поцеловала его в щеку.

Не глядя ни на Кили, ни на репортера, Дилан направился к входной двери.

— Спасибо, что присмотрели за Эбби, — поблагодарила Кили, избегая взгляда свекрови. — Мистер Мерсер, не трудитесь мне звонить. Мне нечего вам сказать.

Возвращение домой прошло в молчании: Эбби мгновенно уснула в своем специальном сиденье, мать и сын не обменялись ни словом. Возле дома Кили вынула малышку из сиденья и прижала ее к груди. Эбби, не просыпаясь, ухватилась крошечными пальчиками за отворот ее шелковой блузки.

Как только они вошли в дом, Дилан сразу направился по лестнице в свою комнату, но Кили его остановила.

— Дилан, — сказала она, — прошу тебя, держись подальше от этого человека. Ничего ему не говори, если он зайдет в школу или еще куда-нибудь. Не разговаривай с ним. Мне все это очень не нравится.

Дилан кивнул.

— Я не буду с ним разговаривать. Но бабушка сказала правду: ты никогда не говоришь о папе. Ты ведешь себя так, будто его вовсе на свете не было.

Кили устало посмотрела на сына.

— Родной мой, мне тяжело говорить о папе с твоей бабушкой. Но это не значит, что я его не любила. Мы с тобой можем поговорить о нем в любое время. Я буду только рада поговорить о нем с тобой.

— Да, конечно! — процедил он, глядя куда-то поверх ее головы.

— Дилан, я очень любила твоего отца, — повторила Кили. Ей пришло в голову, что уже поздно, что надо готовить ужин, а ему надо делать уроки. Но она решительно отбросила все эти соображения. — Послушай, дай мне уложить Эбби и снять эти неудобные туфли, а потом мы с тобой посидим, поговорим, может, посмотрим наши старые видеопленки. Помнишь, как мы ходили в поход, когда тебе было семь? Мне очень нравится этот фильм. Помнишь, как еноты растащили наши припасы и нам пришлось подвесить все, что осталось, на дереве?

— Я не ребенок! — прорычал он в ответ. — Мне все это не нужно!

— Но, дорогой, ты же только что сказал…

— Думаешь, можно прокрутить старые видеофильмы и сразу все исправить?

Кили уставилась на него в замешательстве.

— Что исправить? Я думала, ты хочешь поговорить… Дилан, у нас был ужасный день. Все эти допросы, все, что случилось… Я просто хочу, чтоб ты знал: я все понимаю.

— Ничего ты не понимаешь!

— Ну так объясни мне, — умоляюще произнесла она.

— Ты никогда меня не слушаешь. Все равно что со стенкой разговаривать.

— Спасибо, сынок, — с горечью ответила Кили.

— Я иду к себе!

Кили опустилась на нижнюю ступеньку, прижимая к себе дочку. Дилан взбежал по лестнице и с грохотом захлопнул за собой дверь.

11

Кили вышла к почтовому ящику, с грустью глядя на золотистые осенние листья, освещенные неярким солнцем. «Взять бы сейчас Эбби и махнуть куда-нибудь, — подумала она. — Развеяться, позабыть обо всем». В последнее время она вздрагивала при каждом телефонном звонке — ей казалось, что это следователь прокуратуры коршуном кружит над их домом, высматривая добычу. Возвращаясь по дорожке к дому, Кили почувствовала, что ей боязно входить внутрь, — так страшно давила на нее царившая кругом тишина.

Прошлой ночью ей приснился сон: она приехала навестить Дилана в его новой школе. Она сидела за столом в каком-то помещении, похожем на кафетерий. Он был в школьной форме и все время повторял ей, что терпеть не может эту форму и хочет вернуться домой. Во сне Кили никак не могла понять, зачем ей вообще понадобилось отсылать его в закрытую школу (наяву она об этом даже не думала). Другие мальчики молча проходили мимо них, шаркая ногами, и она все спрашивала себя, почему к ним никто не приехал в родительский день. Чувство отчуждения, которое она испытала во сне, было так велико, что от него невозможно было отмахнуться. Ей хотелось забрать Дилана из школы и увезти его домой, но она точно знала, что это невозможно. И только проснувшись, она поняла, что это не школа. Это тюрьма.

Кили покачала головой, стараясь отогнать воспоминание об ужасном сне. «Посади Эбби в коляску и пойди погуляй, — приказала она себе. — Скоро погода испортится, надо пользоваться последними теплыми днями». Но и мысль о прогулке тоже пугала ее. Она всегда чувствовала себя такой одинокой, толкая перед собой коляску по этим тихим, чисто выметенным улицам, где дома так далеко отстояли друг от друга, что вся округа казалось вымершей. К тому же в последнее время она чувствовала себя такой усталой, что самые простые обязанности казались ей неподъемными.