Сабир Рустамханлы - Книга жизни

• Название: Книга жизни
• Автор: Сабир Рустамханлы
• Жанр: Русская классическая проза

---

С благословения США в 1946 году в ООН обсуждалась жалоба Иранского правительства. Организация Объединенных Наций не приняла во внимание трагическую участь целой нации. Можно сказать, что не только Иран, а вся международная реакция ополчились на Азербайджан. Вооруженная до зубов иранская армия двинулась на оставленный без помощи народ. Первого сентября 1946 года, когда холеные дети господ из метрополии поспешили в школу, на детей революции пошли танки. Чтобы избежать новых жертв, азербайджанские организации демократов призвали народное ополчение прекратить вооруженное сопротивление. "Во имя свободы Азербайджана, во имя человечества мы восстали, и сегодня во имя свободы и во имя будущего человечества мы призываем отступить, вытерпеть все мытарства и лишения".

Чем же ответили власти на этот подлинно гуманный шаг? Правительственные войска, которые прибыли якобы для обеспечения порядка при выборах в национальный меджлис, прибегли к невиданным зверствам. Передовая группа армии расстреляла пятьдесят крестьян и выбросила их тела в реку. Танковые части смешали с землей сотни сел...

В Серабе участвовавший в национальном движении рабочий Махбуб был забит камнями насмерть и его останки были выставлены на площади. Сотни крестьян были загублены самыми изуверскими способами.

В Ардебиле было убито столько людей, что трупы загромоздили дороги.

Халил дайи. Этого известного революционера казнили трижды: каждый раз, когда его дыхание почти останавливалось, его снимали с петли, приводили в сознание и вновь подводили под петлю...

Нет предела низости. Среди повешенных на площадях Ардебиля были и подростки...

Сария. Эта смелая женщина, дочь из рода Шахсеван, уроженка села Самари, сражалась вместе со своим мужем Али и другими борцами на одной из баррикад. Смолкли ружья рядом с ней, навсегда остановились сердца соратников. Только Сария осталась в живых и пять суток одна продолжала отстреливаться. Патроны были на исходе. Но враг не мог заставить отважную женщину сдаться. Наконец, они послали посредника и поклялись на Коране, что если она сложит оружие, ее пощадят. Но этот Коран был запятнан кровью Сарии... Во время казни Сария сказала, обратившись к своим врагам: "Сыновья Азербайджана отомстят за меня! Чем обильнее дерево свободы поливается кровью мучеников, тем больше оно даст плодов".

Первобытная жестокость в XX веке: Фарсидские сарбазы (солдаты) надели на копье отрубленную голову Али Гахрамани и с дикими воплями плясали вокруг. Наверно так "развлекались" первобытные люди, когда охота оказывалась удачной, и им удавалось добыть дикого зверя. В Тебризе дом доктора Багири был раздавлен под гусеницами танка. На глазах его детей тело отца превратили в мишень для упражнений в стрельбе.

Фарсидский муджахед Гасан Касыми, участвовавший в революционной борьбе азербайджанского народа, писал отцу за день до своей казни: "Завтра с высоко поднятой головой, с достоинством, я пойду на смерть, не горюй!".

Хойские революционеры бесстрашно, плечом к плечу, шли на эшафот.

В самые роковые минуты в Урмии не расставались азербайджанцы, армяне, курды, айсоры. Обнявшись по-братски, они принимали смерть.

Одна из потрясающих сцен тех кровавых дней Тебриза - последние шаги двадцати семи офицеров-смертников - на плаху... Враз стихла стрельба, дома, улицы и площади погрузились в тишину. Над древним городом взвился гимн Азербайджана.

О, славная Отчизна, мой родимый край,

Живи и здравствуй вечно, Азербайджан...

Бессмертный гимн свободы прервали залпы, но героический дух народа не расстрелять.

Отступление: Белобородый старец с Юга рассказывал, как во время последней революции он ездил в Тебриз, чтобы поклониться могиле расстрелянных офицеров. Мурдашир (совершающий омовение покойников) неграмотный мужчина, сохранил в памяти, под каким порядковым номером похоронен тот или иной покойник. После исламской революции, благодаря его свидетельству, на могилах были начертаны имена павших.

Главный прокурор национального правительства Фируддин Ибрагими в течение шести месяцев мужественно выдерживал пытки; жандармы ни слова не добились от него. Ф. Ибрагими отказался дать интервью американскому корреспонденту, заявив: "Я не хочу разговаривать с врагами моей нации".

В мае 1947 года Ф. Ибрагими, одевшись, как на торжественную церемонию, с высоко поднятой головой взошел на эшафот. Труп его три дня висел на виселице, дабы шах смог насмотреться...

Строки тебризского поэта Али Фитрата - отзвук чаяний миллионов самоотверженных сердец:

Язык мой-Азер, народ мой-Азер, мой край-Азербайджан,

Будь жизней тысяча - я все б тебе отдал...

... В Тебризе были разгромлены библиотека Меджлиса, национальный оркестр, Государственная филармония и театр. По воле генерала Хашими (Мирзы Гуеейн-хана Мажора) были снесены памятники Саттархана и Багирхана, на их месте установили портрет Рза-шаха.

Были разрушены все культурно-просветительские очаги, созданные за год. Тысячи членов Азербайджанской Демократической партии были расстреляны без суда и следствия.

Шила в мешке не утаишь. Движение 21 Азера, руководимое Азербайджанской Демократической партией, в 1945 году заключило с иранским правительством соглашение из 15 пунктов. (Это соглашение и сегодня существует де-юре, хотя ни один из его пунктов не был выполнен!), Этот документ был нужен только для отвода глаз! Через два месяца шахские власти приобрели 40 самолетов и 60 танков, чтобы направить их на Азербайджан. "Для укрощения Азербайджана" из государственного бюджета было выделено 1 миллион 250 тысяч туменов. Кроме того, на эти цели были израсходованы большие суммы из отраслевых бюджетов и из доходов шахской семьи.

Напутствуя армию, направлявшуюся в Азербайджан, шах изрек: "Идите, подавите Азербайджан огнем, сравняйте его с землей".

Из воспоминаний шаха: "Я лично руководил подавлением Азербайджанской революции и на самолете часто облетал поле боя, сам контролировал военную операцию".

Вот оно, истинное лицо шаха!

Героический сын фарсидского народа Хосров Рузбех говорил: "Как любое другое дело, надо уметь и хорошо умереть!".

В событиях 1946 года сыновья и дочери Азербайджана показали, что умеют умирать с достоинством, как и умели достойно сражаться.

Из статьи народного писателя Мирзы Ибрагимова "О национально-демократическом движении в Южном Азербайджане в 1945-1946 годах": "И вот иранские войска захватили Тебриз!... Одописцы реакционеров не осознавали, что слова эти, произносимые во хвалу, с гордостью, история вспомнит с проклятьем. Иранские войска! Слова эти для азербайджанских сыновей, курдских и армянских парней будут напоминать проклятый призрак гнета и насилия, и звать их к борьбе за свободу.

... Жестокости и беды, которые выпали на долю азербайджанского народа, превзошли зверства таких кровавых завоевателей средневековья, как Чингисхан и Тамерлан. Вот несколько примеров кровавых изуверств: в Меренде реакционеры вывели на площадь горстку демократов и камнями забили их насмерть. Там же, в Меренде, нескольких федаинов, в том числе одного седобородого старца, привязали к хвосту лошади и волокли по площади, пока они не погибли мучительной смертью. 16 декабря, там же, подкинули в воздух сержанта Алами, как мяч, подстрелили на лету, затем облили труп бензином и стали носить по городу как факел.

... В Хое был зверски убит активный демократ Исмаил. С последним вздохом он воскликнул: "Да здравствует Азербайджанская Демократическая партия!". Изверги изрубили его на куски, погрузили месиво на арбу и возили по городским улицам.

... Когда в Тебризе окружили лейтенанта Сартиба в его доме, он застрелил свою жену и детей-младенцев, сразил нескольких палачей, а последнюю пулю пустил в себя.

... Председатель Хойского провинциального комитета Азербайджанской Демократической партии Ахмед сказал перед смертью допрашивавшим его тегеранским мучителям: "Я не буду отвечать на вопросы представителей Тегерана, вам известны мои ответы. Я не хочу видеть ваши гнусные лица. Последние два года жизни я посвятил борьбе с предателями и реакционерами, за свободу азербайджанского народа. В 1911 году таким же образом вы убили моего отца. Ибо и он сражался за свободу народа, в отряде Саттархана, Убейте и меня. Но помните, что грядет день великого возмездия",

... Ахмеди перед смертью попросил расстрелять его. Но палачи умертвили его, нанося побои, изрубая ножом и кинжалом.

Воспоминание участницы. Молодая девушка, участница и свидетель этих событий, по прошествии многих лет вспоминала те кровавые, декабрьские дни в Тебризе: "Прошло всего несколько месяцев, как мы поженились. Муж мой был одним из активистов национального правительства. Когда иранские войска вошли в Тебриз, его безо всяких разговоров расстреляли. Чтобы не попасться врагу, мы вынуждены были бежать из Тебриза. Моя свекровь наняла фаэтон, чтобы вывезти нас. Ночью в страхе мы выехали из дома. Фаэтон медленно двигался по замерзшим, заледенелым дорогам. Мы сидели, прижавшись друг к другу. Очень волновались. Фаэтон, можно сказать, останавливался через каждые пять-десять минут, фаэтонщик куда-то исчезал, потом возвращался. Прошло несколько часов, а мы еще не выехали из города. Наконец, свекровь не выдержала: "Слушай, мы женщины, и мы торопимся. С каким умыслом ты то и дело останавливаешь фаэтон, куда-то исчезаешь и вновь заявляешься?" Фаэтонщик помолчал, потом тихо ответил: "Не беспокойтесь, ханум! У меня нет никакого умысла. А часто я останавливаюсь потому, что улицы завалены трупами, Невозможно проехать. Примерзли к земле. Не могу же я проехать через них! Я спускаюсь, чтобы как-нибудь отодрать их от асфальта, оттащить в сторону и вновь продолжить путь".