Игорь Юркин - Демидовы: Столетие побед

• Название: Демидовы: Столетие побед
• Автор: Игорь Юркин
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-235-03573-7

Книга посвящена жизни и деятельности основателя промышленной династии Никиты Демидова, заложившего основу великой горной империи, его сыновей, при которых она достигла наибольшего расцвета, и внуков, при которых распалась. Биографии большинства героев впервые изложены с такой степенью полноты и точности. Автор, доктор исторических наук, подчеркивая значение созидательной деятельности Демидовых, в то же время далек и от панегирических восхвалений, и от изображения героев кровавыми злодеями. Широко используя документальные (включая привлекаемые впервые) источники, рассказывает о событиях, охватывающих почти столетний период, об отношениях Демидовых с властью (в том числе с Петром Великим), о вкладе представителей рода в развитие Российского государства.

---

Акинфий в отношении Никиты тоже никак не мог успокоиться. Брат продвигался на Урал, и по ходу движения поводов для конфликтов не убывало. К тому же Никита был не рядовым конкурентом. Вроде бы и смирившийся с его успехом Акинфий помнил политику, которую проводил отец. На усилия младшего брата упрочиться под боком у старшего последний отвечал, и по временам резко. Очередным яблоком раздора стал завод, строившийся Никитой на речке Баранче.

Вероятно, вскоре после того, как Акинфий добился указа о «собственной протекции» и защищении у императрицы, был составлен «Реестр нерешенным делам по прошениям действительного статского советника Акинфия Демидова в заводских и других делах и в чинимых от него другим заводчиком [и] от них ему обидах»[986]. Среди включенных в него заголовков дел есть отражающие его конфликты с братом. Самые ранние относятся к 1738 году — как видим, нерешенными они оставались шесть лет. Вот два образца:

«Репорт ис Канцелярии главного заводов правления о согнании от работ оным Демидовым строющагося Баранчинского брата ево статского советника Никиты Демидова завода работных людей; при том доношение из оной же канцелярии и экстракт о строении железных заводов на той же речке Баранче бароном Строгановым и статскому советнику Никите Демидову.

Доношение действителного статского советника Акинфея Демидова о недопущении брата ево Никиту Демидова за близостию к ево Нижнетагильским и Выйским заводам в построении на той речке Баранче того железного завода»[987].

Еще одно дело, связанное с этим конфликтом, было возбуждено по прошению сына Никиты Евдокима.

Были, однако, случаи, когда жизнь толкала к объединению усилий. Вспомним о согласованных их действиях в период Следствия о заводах. Тогда им жизненно важно было вести скоординированную политику и, отвечая на множество вопросов, друг другу не противоречить. Объединяла и борьба за привилегии.

Март 1744 года. Только что поднесший императрице алтайское серебро Акинфий пользуется моментом и просит о важной для него льготе: чтобы «повелено было з заводов наших мастеровых и работных людей, равно как и при соляных промыслах определено, не ссылать, и которые явятца хотя и без пашпортов, генералитету переписать, и ис тех, кои явятца, ничьи крестьяне, яко волные и разночинцы, тех, потому что к заводским делам уже приобыкли, по силе выданной о ревизии[и] инструкцы[и] 16 пункта написать при заводех неотменно. То ж и тех, кои… при заводех надлежащему ко оным мастерству обучились, к помещиком не развозить, а по силе указу 725-го году быть при заводех вечно, а помещиком заплатить по пятидесят рублев за человека. Дабы от высылки и вывоски з заводов мастеровых и работных людей те наши заводы вовсе не опустошились, и оттого произходимои к ползе государственной с них интерес туне и к великому государьственному вреду и убытку не утратился, а мы потерянием на то всего своего иждивения и силы напрасно и в конец не разорились, и в вечной бедности и посрамлении не остались…»[988].

Местоимение мы в этом тексте — не описка. Прошение направлено от имени братьев — Акинфия и Никиты. То, с чем они обращались, не касалось защиты от «обид» — это была просьба об исключении из общего правила, фактически о привилегии. Полагаем, что присутствие подписи Никиты должно было показать, что поднятый вопрос выходит за рамки интереса отдельного лица, что он объективно значим и для других заводчиков-металлургов.

Прошение 1744 года — последнее известное нам свидетельство сотрудничества братьев в предпринимательской сфере.

«Ее императорскому величеству не противимся, да смерть себе от Демидова видим…»

Зацепившись за Урал и настойчиво укрепляясь на занятом плацдарме, Никита обращает внимание на заводы, принадлежащие ему в центре Европейской России. В дополнение к существующим он решает построить на речке Вырке в семи верстах от Калуги еще одно предприятие.

В 1739 году он покупает здесь у графа М. Головкина Ромодановскую волость, состоявшую из двадцати восьми сел и деревень с населением 2268 крестьян мужского пола. До Головкина волость принадлежала Ромодановским, а еще раньше (это важно для дальнейшего) была дворцовой[989]. 700 здешних крестьян Никита посылает на уральские заводы[990], остальных привлекает к работе на ближних предприятиях, в том числе заставляет строить завод на Вырке. Крестьяне, еще недавно зажиточные (по их словам, имели по десять лошадей и жили «во благополучии»), через пару лет поднимают бунт, а некоторое время спустя — еще один.

Столь же непросто втягивались в заводские работы крестьяне еще одной приобретенной им волости — Оболенской. Демидов купил ее в 1751 году у князей Репниных[991]. Когда для отказа владения Демидову туда прибыл секретарь Вотчинной коллегии, крестьянин деревни Черная Грязь Михаила Матвеев, которому были «приказаны» все волостные жители, «едино согласно со всеми крестьяны умышлением» отказывать себя не позволил. Сопротивляясь, крестьяне действовали якобы «по приказу ж прежнего помещика их», но, возможно, оказались заложниками родственной распри. «И в ту волость, — рассказывал на допросе один из крестьян, Федор Зайцев, — оного секретаря и с имеющимися при нем не впустили и до владения оного господина Демидова, обънадеясь на приказание означенного князя Репнина, не допускают». Больше того, по его подсказке крестьяне стали собирать деньги на выкуп. «И собрано со всех той волости с крестьян якобы на выкуп денег суммою пятнатцать тысяч. И те денги имеютца и поныне той волости каждой деревни у зборшиков»[992].

Поведавший об этом Зайцев рассказывал с чужих слов — сам он в это время был далеко, занимался извозом. Но вот челобитная демидовского служителя, составленная и поданная в Тульскую провинциальную канцелярию по личному распоряжению хозяина 14 августа 1751 года. Он начал с заявления, что о противных указам поступках купленных его господином крестьян, об «умышленном их отбывательстве» известно не только в Вотчинной коллегии, но уже и в конторе Сената. Сенат определил взять «тех противников» серпуховскому воеводе, но его представителю и посланному от Вотчинной коллегии секретарю с командой «крестьяне веема продерзостно со общаго согласия при посторонних понятых в отъвет сказали, якобы они у себе имеют писменное повеление от князь Николая княж Васильева сына Репнина, чтоб оного господина моего ни в чем им не слушать и до отказу себя не допускать».

Другой крестьянин той волости, приведенный в Московскую полицмейстерскую канцелярию, показал: «Крестьяне с общаго мирскаго согласия против оного господина моего веема умышленное возмущение ко отбывательству чинят, ревнуя наставлению и науком означенного ж князя Репнина служителя ево». Настроение общества характеризовал так: они «и поныне состоят в противностях злодейского умышления против господина моего и всякие происки чинят ко отбывательству. А между тем начальствующие той… вотчины старосты и выборные крестьяне с товарыщи тоя… вотчину безвинно разоряют, и от своей братьи последнею пажить, скот и протчее отнимают и продают, и великим принуждением денги собирают якобы на выкуп, отчего оному господину моему великое затруднение и знатные убытки происходят»[993].

Последовавшие за этим в 1752 году волнения в Ромодановской волости принадлежат к наиболее крупным в Центральной России того времени[994]. Остановимся на них, тем более что темы «заводчики и работные люди» прежде мы касались только вскользь и в других поворотах.

Жалобы на Демидова ромодановских крестьян однообразны, но далеко не легковесны. Он установил работы для всех — «до сущего младенца»[995]. На строительстве Выровского завода трудились без различия полов. У женщин от тяжкой работы случилось полсотни выкидышей, а благополучно рожденные младенцы без материнского присмотра умирали. Подушную подать за отправленных на заводы выплачивали крестьяне, сумма ее достигала полутора тысяч рублей. Демидов установил барскую пашню, которую засеивал крестьянскими руками и крестьянскими же семенами. Поскольку большинство крестьян в это время трудились на заводах, ее обрабатывали старики и женщины.

Особенно впечатляют описания применявшихся Демидовым к ослушникам и жалобщикам наказаний. По словам крестьян, он «производил прежестокие и мучительные пытки, подымая на стряски, вкладывая в ноги великий и претежелые бревна, а [в] петли ж руки и ноги». Одного посадил «в поддомну, на руки и на ноги понобив тяжкие железы», другого, «заклав к плотине… уморил до смерти», третьего, «положа на железе, жег немилостиво». Крестьяне насчитали 20 человек, которых он «запытал до смерти», и еще 12 — «от страха» удавившихся и пропавших без вести. Больше двухсот человек погибло от мороза и голода. За «малое какое в деле неизправление» Демидов наказывал кнутом, после чего посыпал раны солью. Следующая пытка поражает своей изощренностью: заводчик сажает жертву «между домен в зделанную там им, Демидовым, тюрьму, которое выкопана в земли и выкладена камнем в вышину болея 6-ти сажен, и, накладывая на руки и на ноги, також и на шею 8-ми пудов цепь, и так в той преисподней морит безвинно»[996]. Не исключено, что кое-что крестьяне преувеличили (допустим, число пострадавших), но описания так богаты выразительными деталями, что картина в целом убеждает. Жесткость, с которой цегентнер Демидов пытался разговаривать с казенными кузнецами, обернулась жестокостью, когда на месте далеко не беззащитных оружейников оказались крепостные крестьяне.