Виктория Холт - Роковая женщина

• Название: Роковая женщина
• Автор: Виктория Холт
• Издательство: Панорама
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1995
• ISBN: 5-85220-458-7

«Роковая женщина» принадлежит перу всемирно известной современной английской писательницы, «королевы женского триллера», автора около двухсот блестящих романов Виктории Холт. В романе есть все — любовь и ненависть, преступление и почти подвиг, бесценные клады и таинственные похищения, старинные замки и путешествия под парусами, а главное — счастливый конец, который для кого-то из героев обернется трагедией.

---

Я возразила, что нахожусь здесь ради Эдварда. Наверняка ему захочется сойти на берег — я должна быть при нем, а поскольку миссис Блейки возьмет с собой Джонни и мальчики не захотят разлучаться, то мне придется отправиться с ней и миссис Маллой.

— Вот незадача! Бедняжка Анна. — Шантель состроила рожицу.

Мы наняли коляску с кучером, который взялся показать достопримечательности. Мальчики прыгали от восторга на сиденьях, и бедная Люси Блейки оказалась не в силах сдержать Джонни или боялась его одергивать при миссис Маллой. Я не испытывала таких ограничений: велела Джонни успокоиться, и к изумлению матери и тети он послушался. Я сочла момент как нельзя более подходящим, чтобы дать им обоим совмещенный урок географии и истории. Шантель непременно бы высмеяла меня, окажись она рядом. Как я сожалела, что ее не было со мной! День был замечательный: после сырого мглистого Лэнгмута светило яркое солнце.

— С 1704 года он принадлежит нам, — сообщила я Эдварду.

— Кредитонам? — уточнил он.

Мы с миссис Маллой и Блейки расхохотались.

— Нет, Эдвард, Британии.

Эдвард был немало озадачен: должно быть, думал, что Британия принадлежала его грозной бабушке.

— Порт называется Гибралтар, — продолжала я, — по имени одного араба, звавшегося Гебель Тарик, который прибыл сюда много-много лет назад.

— До нас? — заинтересовался Джонни.

— Задолго до нас. И построил для себя замок, дав имя этому месту. Гебель Тарик стало Гибралтаром. Если вы быстро повторите эти слова, то поймете, почему так получилось.

Мальчики закричали наперебой:

— Гебель Тарик! Гибралтарик! Гибралтар!

— Скоро вы увидите замок, — предупредила я. Это их успокоило, но, когда показался древний мавританский замок, они возбужденно тыкали в его сторону пальцами и снова загорланили:

— Гебель Тарик!

— Они это усвоят на всю жизнь, — обратилась я к миссис Блейки.

— Прекрасный способ учить детей, — снизошла миссис Маллой.

Мне показалось, она обиделась, что ее не пригласили в другие партии, так как искренне считала, что воспитывать детей должны исключительно няньки и гувернантки. Бедняга Люси Блейки! Если написано на роду быть мелкой сошкой, то куда лучше очутиться в этой роли за пределами собственного семейства. Насколько независимей чувствовала себя я теперь, чем во времена тети Шарлотты.

Кульминацией нашей экскурсии были, конечно же, обезьяны. Несколько колясок специально ради этого взобрались на верх скалы. Здесь нам встретились Гринеллы и мисс Рандл.

Нам стоило больших усилий удержать мальчиков подальше от быстрых озорных обезьян. Кучер предупредил, чтобы мы не подходили слишком близко, так как они могли стащить наши шляпы и даже перчатки. Большим удовольствием было наблюдать восторг мальчиков, безудержно хохотавших и о чем-то шептавшихся друг с другом: я даже начала побаиваться, как бы они не подбили друг друга на озорство.

Пока мы любовались выходками обезьян, одна из них сбежала со склона с зеленым шарфом во рту. Раздался взрыв хохота, и, проследив взглядом место, откуда она сбежала, я заметила Шантель и Рекса. Они стояли рядом: он держал ее под руку. По их смеху я догадалась, что это был ее шарф.

Выходит, они отправились вместе. Сразу наша вылазка лишилась для меня всего удовольствия. «Даром это ей не пройдет, — подумала я, — она будет уязвлена до глубины души, потому что леди Кредитон ни за что этого не допустит, да и сам он намеревается делать предложение мисс Деринхем».

Возвращаясь обратно в порт, я старалась скрыть мое упавшее настроение. Мальчики без умолку трещали об обезьянах.

— А видел, как та…

— Нет, мне больше запомнилась другая.

Я тем временем пыталась угадать, заметили ли их миссис Маллой или миссис Блейки — и что они в этом случае подумали. Чтобы унять мальчиков, я обратилась к ним самым строгим гувернантским голосом, на который была способна:

— Есть поверье, будто обезьяны перебрались в Гибралтар через ход, который проложен под водой из их родины — Берберии.

— И мы тоже можем пройти тем ходом? — тотчас загорелся Эдвард.

— Это только легенда, — охладила я его. — О таких вещах обязательно возникают легенды. Гибралтар — единственное место в Европе, где их можно обнаружить. Говорят, что, если они когда-нибудь покинут скалу, она больше не будет наша.

Мальчики не на шутку встревожились — не знаю, чем больше: перспективой ухода обезьян или потери Гибралтара. Впрочем, я не раздумывала об этом. Мои мысли были заняты Шантелью и Рексом. Хотела бы я знать, сколько она от меня утаивала.

После Гибралтара мы вошли в неспокойные воды. Палубы опустели: большинство пассажиров держалось своих кают. На мою радость обнаружилось, что я хорошо переношу качку. Даже Эдвард не вставал с кровати, что дало мне несколько часов полной свободы. Порывы ветра чуть не сбивали с ног, поэтому я пробралась на нижнюю палубу, прилегла на шезлонг и, завернувшись в плед, наблюдала, как море словно пробку швыряло наше судно.

Невольно пришел на ум каламбур: «Невозмутимая леди». Впрочем, и вправду невозмутимая, безразличная к бушующим штормам. Какой, однако, дар — безмятежность! Как бы я хотела им обладать — при том что внешне, мне кажется, я оставляла именно такое впечатление о себе, но это только оттого, что умела скрывать свои истинные переживания. Но, по-моему, так поступали все, кто был на судне. Мысль об этом навела меня на вопрос, в какой мере мои спутники отличались от образов, которые хотели составить у окружающих. Выходило, что у каждого из нас имелся свой предмет тайных воздыханий.

Мои философствования были под стать обстановке: я была одна на опустевшей палубе — остальные пассажиры залегли по каютам, уступив превратностям погоды.

— Мое почтение! — Кто-то враскачку пробирался ко мне. Я разглядела судового казначея Дика Каллума. — Храбрая женщина, — громко, перекрикивая гул моря, восхитился он.

— Я слыхала, что в такие моменты больше всего показан свежий воздух.

— Возможно, но мы не хотим, чтобы вас смыло за борт.

— Здесь я прикрыта. Мне ничто не угрожает.

— Да, там вы в достаточной безопасности, тем более что ветер слабеет на глазах. Как вы себя чувствуете?

— Спасибо, неплохо.

— Неплохо значит не вполне хорошо. Знаете что, принесу-ка я вам немного бренди. Вам сделается совсем хорошо.

— Нет-нет, пожалуйста, я не…

— Это только в лечебных целях, — успокоил он. — Предписание казначея. Отказов я не принимаю.

И, раскачиваясь, ушел. Отсутствовал он так долго, что я начала думать, что он забыл обо мне, но вдруг появился, с поразительной ловкостью балансируя небольшим подносом с парой рюмок. Он дал мне подержать поднос и, пододвинув шезлонг, прилег по соседству.

Я пригубила бренди. Дик оказался прав: легкое недомогание начало отступать.

— При обычной погоде вас увидишь нечасто, — усмехнулся он. — Вас способна «выдуть» только буря. Вы как та дама на флюгере: показываетесь только в шторм.

— Что поделаешь, у меня свои обязанности, — ответила я.

— Как и у меня.

— А в непогоду?

— Несколько часов передышки. Не беспокойтесь, нет никакой опасности крушения. Всего лишь волнение и попутный ветер. Мы, моряки, не считаем это непогодой.

Что-то привлекательное было в его внешности, нечто, показавшееся мне знакомым: только я не могла определить, что это было.

— У меня такое чувство, — заметила я, — что мы где-то виделись раньше, но это невозможно, если, конечно, вы не заглядывали в лэнгмутский магазин посмотреть мебель.

Он помотал головой.

— Я вряд ли забыл бы вас, если бы видел раньше.

Я засмеялась его словам. Не поверила им. Не отличаясь особой красотой, я привыкла смотреть на себя как бы со стороны и не видеть ничего запоминающегося в своей наружности.

— Может, это было в другой жизни, — улыбнулся он.

— Вы верите в перевоплощение?

— Говорят, моряк готов поверить всему. Мы суеверное племя. Ну, как бренди?

— Согревает, укрепляет дух. Мне в самом деле полегчало. Большое спасибо.

— Я понял, вы сопровождаете семью капитана. Вы давно в Замке?

— Нет, совсем недолго. Меня наняли только на это путешествие.

— Тот еще дом, а? Разумеется, мы — те, кто обязан семейству средствами к существованию, — относимся к ним с должным пиететом.

— В данный момент в вашем голосе не чувствуется особого почтения.

— Ну, мы ведь не на вахте — и вы, и я.

— Выходит, только исполняя свои обязанности, мы должны вспоминать о благодарности?

— Благодарности? — засмеялся он. В смехе сквозила горечь. — Чего ради я должен ее испытывать? Я делаю свою работу. За это мне платят. Может, это компания должна быть мне благодарна.

— Возможно.