Леонид Родин - Путешествие в тропики

• Название: Путешествие в тропики
• Автор: Леонид Родин
• Издательство: Государственное издательство детской литературы
• Жанр: Природа и животные
• Год: 1955

Записки научного сотрудника Ленинградского Ботанического института об экспедиции советских ученых в Бразилию в 1947 году. Экспедиция направлялась для наблюдения и изучения полного солнечного затмения 20 мая 1947 года. Задачей автора и его коллег было привезти живые тропические растения для восстановления оранжерей Ленинградского Ботанического сада, разрушенных авиабомбами и снарядами немецко-фашистских варваров во время Великой Отечественной войны, ознакомиться с некоторыми типами растительных сообществ тропиков и собрать гербарий тропических растений.

---

Беседа наша была прервана появлением чинов морской полиции. Передав им для регистрации свои паспорта, мы стали собираться к отъезду на берег. Нам хотелось в тот же день осмотреть Росарио, а назавтра утренним поездом отправиться на неделю в Буэнос-Айрес. Капитан сообщил нам, что судно станет под погрузку через два дня и погрузка будет продолжаться пять-шесть дней.

Обычно процедура регистрации паспортов занимает не более часа, после чего разрешают сходить на берег.

Но тут полицейские не торопились возвращать наши паспорта. Просидев в кают-компании часа три, они заявили, что до особого распоряжения из Буэнос-Айреса не могут разрешить нам сходить на берег.

Два дня мы провели на середине Параны в виду Росарио, не имея возможности сойти с судна.

Тем временем весть о прибытии советского корабля облетела город. Еще в первый день на «Грибоедове» побывали корреспонденты местной газеты и попросили интервью у капитана и главы экспедиции А. А. Михайлова. В тот же день краткое сообщение было помещено в вечерней газете, а на следующий день в утренних газетах появились снимки «Грибоедова», портреты А. А. Михайлова и капитана и большие статьи о советской экспедиции.

Но еще до того, как о советском теплоходе было напечатано в газетах, началось паломничество на корабль. Приходили самые разные люди из города и его окрестностей. Не сходя с судна, мы многое узнали о жизни города.

Вот на грубой самодельной лодчонке появился близ «Грибоедова» паренек. Он долго выгребал одним веслом, чтобы подобраться к самому судну, но быстрое течение всё время сносило его. Наконец он уцепился за бакен, находившийся поблизости. Он стал что-то выкрикивать по-испански, чего находившиеся на юте матросы не могли понять. Паренек пытался дополнить свои выкрики жестами: показывая рукой сперва на корму «Грибоедова», а потом на берег.

Мы с Леонидом Федоровичем, движимые желанием применить наши познания в испанском языке, выступили в роли переводчиков. Оказалось, что парень просит доску, которая ему нужна для постройки дома. Дом же его находится на берегу, как раз напротив стоянки «Грибоедова».

На полуюте — навесной палубе над ютом — у нас действительно были сложены в маленький штабель доски. Их припасли на случай необходимости крепления грузов на палубе либо вообще для непредвиденных надобностей в рейсе.

Испросив разрешения у третьего помощника, моряки сбросили пареньку две доски, за которыми тот немедленно погнался на своей лодчонке. Выловив доски из воды, паренек стал подвигаться к берегу. Мы следили за ним в бинокль и видели, как он подплыл к какому-то сооружению, стоящему на сваях у самого берега. Было раннее утро, и над рекой стлался туман, так что мы не могли всё хорошо рассмотреть. Позднее мы увидели, что на большом протяжении вдоль берега выстроено на сваях несколько десятков дощатых конур, — одни побольше, другие поменьше. В некоторых домишках были вырублены маленькие оконца, в других были только двери. Иные домики стояли далеко от берега на мелководье, и попасть к ним можно было только на лодке.

Оказалось, в этих конурах живут люди. И не какие-нибудь безработные. Нет, — рабочие. Заработка их не хватает для того, чтобы нанимать квартиру или купить клочок земли и выстроить себе домик. И вот они строят лачуги на «ничьей» территории — в реке (за которую пока еще не берет платы росариевский муниципалитет), выпрашивая доски у проходящих пароходов.

Немного выше нашей стоянки, на самом берегу реки виднелось большое фабричное здание. Огромными буквами на нем было написано — «Swift». Это одна из многочисленных мясоконсервных фабрик знаменитой компании Свифта, которая нажила немалые прибыли на поставках мяса и консервов в Европу во время второй мировой войны. Только на одной этой фабрике свифтовская компания перерабатывает 2 тысячи голов крупного рогатого скота ежедневно.

Они строят лачуги на «ничьей» территории.

Военный «бум» закончился, и Свифт сокращает производство: только на днях он уволил с этой фабрики 300 рабочих. Один из них побывал у нас на «Грибоедове». Он тоже живет в свайном поселке. Рабочий рассказал, что его приняли бы обратно на фабрику, если бы он мог дать мастеру взятку в 300 песо (аргентинская монета, по стоимости равная 1/4 доллара), что составляет его двухмесячный заработок.

С капитанского мостика «Грибоедова» открывался широкий вид на левый берег Параны. Низкие, залитые водой болотистые луга и плавни местами поросли низкорослым ивняком; во многих направлениях их прорезали протоки и рукава реки (ширина речной долины достигает здесь десяти километров). Коренной берег чуть виднелся вдали. Тысячные стаи уток, цапель, бакланов и многих неизвестных нам птиц постоянно пролетали из края в край этой поймы. Изредка доносился шлепок выстрела: единичные любители-охотники проводили там свой досуг.

По реке иногда плыли стволы крупных деревьев, вымытые из берегов где-то далеко вверху. Очень часто проплывали живые «островки» из густого сплетения замечательного водяного растения агуа-пе (Eichornia crassipes из семейства понтедериевых).

Агуа-пе образует на поверхности воды сплавину (сходную со сплавиной на наших заболачивающихся озерах) из густого сплетения корней и стеблей. Иногда сплавина разрастается так, что мешает даже судоходству. Оторванная течением от прибрежной заросли, агуа-пе путешествует вниз по реке на многие сотни и, может быть, тысячи километров, не теряя жизненности и давая начало новым зарослям там, где ее прибьет к берегу струя воды.

По правому берегу на несколько километров разбросан город Росарио. Вдоль самой реки тянутся бесконечные причалы и пристани, склады, элеваторы, краны, подвижные эстакады. За ними высятся корпуса мельниц, крупорушек, мясоконсервных фабрик и снова — многочисленных крупных и мелких зернохранилищ. Через этот океанский порт, находящийся в глубине материка, вывозят в другие страны огромное количество кукурузы, пшеницы, льняного семени, проса, риса и других продуктов сельского хозяйства. Десятки морских пароходов могут одновременно грузиться и разгружаться в Росарио.

Бывало, что в порту собиралось сразу до 150 пароходов. И тогда они выстраивались в длинную очередь, простаивая иногда многие недели, пока им удавалось стать под погрузку. Так было во время второй мировой войны, когда резко повысились закупки продовольствия в Аргентине. Однако в послевоенные годы внешняя торговля Аргентины сильно сократилась.

За портово-промышленной полосой раскинулись живописные жилые кварталы Росарио, удивительно напоминающие окраины Ташкента. Невысокие одно- и двухэтажные белые домики осенены тенью чинар. Вдоль улиц стоят ровные ряды пирамидальных тополей. Из дворов свисают над тротуаром плети виноградной лозы. На некоторых улицах, рядом с безлистным уже сейчас вязом, растет приземистая, с очень мощной раскидистой кроной Канарская пальма (Phoenix canariensis). Некоторые бульвары обрамлены густой живой изгородью из вечнозеленого самшита, который на Кавказе и в Крыму иногда называют кавказской пальмой.

Рядом с вязом растет канарская пальма.

Канарская пальма и сейчас еще встречается на Канарских островах в диком виде. Она произрастает на скалистых местах вместе с канарской сосной (Pinus canariensis).

У канарской пальмы массивный прямой, сплошь покрытый следами черешков опавших листьев, ствол высотой в 12–15 метров. Даже молодые деревья кажутся значительно выше благодаря громадным листьям, достигающим четырех метров длины. Полтораста-двести таких листьев увенчивают вершину канарской пальмы, образуя гигантский тенистый шатер.

В Европе канарская пальма появилась менее столетия назад. Благодаря своей холодостойкости и нетребовательности, а главное, замечательной красоте — она завоевала первое место в садах всего субтропического пояса земли. Канарская пальма встречается повсюду в советских субтропиках — от Крыма и до Туркмении.

Простирающаяся от Росарио на запад и юг обширная область аргентинской Пампы по своему климату очень напоминает наши южные степи и Крым. Неудивительно, что многие растения, широко распространенные в садах и парках нашего юга, завезены в Аргентину.

На улицах, примыкающих к портовой части города, можно видеть непрерывные вереницы запыленных грузовиков, доставляющих на элеваторы зерно, которое привезено иной раз за сотни километров прямо с плодородных полей провинции Санта-Фе.

На остальных же улицах лишь изредка появляется смешной, старомодный автомобиль, а гораздо чаще можно увидеть арбу с двумя огромными, выше человеческого роста, колесами — почти точная копия арбы из оазисов Средней Азии.

В центре — оживленнее. Появляются узкоколейный трамвай и маленькие автобусы. Исчезает на улицах зелень. Дома крупнее, — в три-четыре этажа. Нижние этажи заняты магазинами. Самый центр города уже «американизирован» несколькими уродливыми небоскребами.