Леонид Родин - Путешествие в тропики

• Название: Путешествие в тропики
• Автор: Леонид Родин
• Издательство: Государственное издательство детской литературы
• Жанр: Природа и животные
• Год: 1955

Записки научного сотрудника Ленинградского Ботанического института об экспедиции советских ученых в Бразилию в 1947 году. Экспедиция направлялась для наблюдения и изучения полного солнечного затмения 20 мая 1947 года. Задачей автора и его коллег было привезти живые тропические растения для восстановления оранжерей Ленинградского Ботанического сада, разрушенных авиабомбами и снарядами немецко-фашистских варваров во время Великой Отечественной войны, ознакомиться с некоторыми типами растительных сообществ тропиков и собрать гербарий тропических растений.

---

На обложке книги изображены человеческий череп и кости, выбеленные солнцем и дождями. И называется эта книга (она была переведена у нас в Советском Союзе) — «География голода или голод в Бразилии».

Мы узнаем из этой книги, что и в Северной и в Южной Америке, где так много богатств, где природа так щедра, — голодают десятки миллионов людей. Автор приводит цифры и факты, он не пользуется голословными утверждениями.

Жозуэ де Кастро делит Бразилию на пять областей. Две из них — амазонские гилеи и тропические леса океанского побережья — это области постоянного голодания. Здесь люди едят тапиоковую муку, фейжон, рападуру (брикетный не рафинированный сахар), шарке — сушеное мясо очень низкого качества. Эти продукты недостаточно питательны, да к тому же их мало.

Район каатинги и пальмовых лесов — это область эпидемического голода, вспыхивающего с особенной силой в засушливые годы. Тогда гибнут сотни тысяч людей.

Наконец, две последние области — кампосы и район араукариевых лесов и саванны — это места пониженного питания. Здесь простые люди не умирают с голода сотнями тысяч, но и не наедаются досыта никогда.

В пище бразильского народа мало белков, жиров, витаминов. Это в стране «золотых плодов», где природа так щедро вознаграждает труд человека!

По причине недоедания в стране широко распространены всевозможные заболевания: цынга, пеллагра, бери-бери, рахит, туберкулез, малокровие.

На северо-восточном побережье Бразилии культивируют сахарный тростник и добывают огромное количество сахара. Здесь выращивают какао и апельсины, кокосовые и восковые пальмы, сеют хлопчатник и маниоку. Урожаи этих культур огромны. Все их продукты и плоды изобилуют витаминами, углеводами, белками, жирами. И это — область постоянного голода. Люди не едят того, что выращивают. Рабочие питаются здесь всё тем же фейжоном, тапиоковой мукой, шарке. Земля в этих местах отличается исключительным плодородием, дожди выпадают равномерно и засух не бывает. Почему же народ недоедает?

Причина в том, что колонизаторы на протяжении веков принуждали население и принуждают сейчас разводить только то, что выгодно хозяевам для продажи на вывоз. Так возникло господство одной культуры — монокультура сахарного тростника.

Владельцы сахарных плантаций и заводов и сеньоры-землевладельцы на своих землях не позволяли сажать ничего, кроме сахарного тростника, искореняя выращиваемые индейцами и неграми маниоку, кукурузу, земляной орех и фасоль.

Сеньоры сами брались за снабжение продовольствием своих рабов, а впоследствии, после отмены рабства, — и арендаторов. В результате выработалось крайнее однообразие пищи, состоящей почти исключительно из муки, бобов, соленого и вяленого мяса. Такой ограниченный набор вошел в традицию и до сих пор сохранился. Обследования показали, что население сахарных районов почти не потребляет молочных продуктов, яиц, овощей и плодов. А эти продукты как раз защищают организм от болезней. Слабое потребление плодов и овощей объясняется отчасти и тем, что хозяева сеяли среди рабочих предрассудки, накладывая «табу» — запрещение — на эти продукты. Сеньоры убеждали простых людей, что, например, плоды хлебного дерева, смешанные с молоком, ядовиты, что апельсины можно есть только утром, и т. п.

То же самое с сахаром. Бедняки до сих пор не потребляют сахар и запрещают детям сосать конфеты. Хозяева сахарных плантаций и заводов, боясь, чтобы рабы не съели слишком много сахара, пугали негров, что сахар вреден для здоровья, вызывает появление глистов и портит зубы. В результате штат Пернамбуко, занимающий первое место по производству сахара, по его потреблению на душу населения стоит на 14-м месте в Бразилии.

Табу привели к тому, что часть населения отказывается культивировать и потреблять такие замечательные плоды, как манго, плоды хлебного дерева, ананасы, арбузы, авокадо и апельсины. Запреты не только лишили население оздоровительной пищи, но и убили интерес к плодоводству.

Инстинктивной попыткой восполнить недостающие в организме вещества (железо, кальций и др.) является широко распространенная в этой области Бразилии так называемая геофагия — поедание земли. Впервые замеченная белыми геофагия рассматривалась как порок, которому предаются только индейцы и негры. Своим же детям, которые, подражая «цветным», тоже пытались отведать земли, белые надевали специальные намордники. Теперь установлено, что поедание земли не порок, а инстинктивная попытка восполнить недостаточное питание. В некоторых бразильских городках и сейчас в кабачках наряду с хлебом и треской продают обожженные шарики из глины, содержащие железо, кальций и фосфор.

Особенно страдают от недоедания, болезней и непосильного труда бразильские дети. Дети работают и на плантациях и на фабриках. В Рио-де-Жанейро на обувной фабрике «Фокс» две трети всех работающих — дети и подростки. На текстильной фабрике Сан Луис Дуран в ночных сменах трудятся более ста детей и подростков. Они работают по 10–12 часов в сутки, а получают только половину или даже треть ставки взрослого рабочего. А на плантациях еще хуже, — там детей заставляют работать по 14–16 часов в день.

На плантациях детей заставляют работать по 14–16 часов.

Не удивительно, что в Бразилии умирает очень много детей, гораздо больше, чем в любой европейской стране.

Между тем в Бразилии существует организация — «Национальное управление по защите детей». Его задача — не допускать эксплуатации детей, препятствовать использованию их на изнурительных работах, заботиться о сохранении здоровья детей, лечении и т. п. На это ведомство по бюджету отпускается 7,5 миллиона крузейро. Однако животные в Бразилии пользуются гораздо большим покровительством: на «Управление по защите животных» ассигнуется втрое большая сумма, — 25,2 миллиона крузейро.

Жозуэ де Кастро заканчивает свою книгу о голоде в Бразилии такими словами: «Экономический строй Бразилии оставляет человека безоружным перед лицом голода и болезней, постоянных спутников бразильца в его вынужденном одиночестве».

А крупный бразильский писатель Америке де Альмейда одно свое произведение начинает фразой: «Есть большее несчастье, чем умереть от голода в пустыне, — это не иметь пищи в обетованной земле».

Это очень грустные слова. Но это — правда, которую тщетно стараются скрыть те, кто правит Бразилией.

После поездки в Южную Америку, в том же году, мне довелось побывать в наших среднеазиатских республиках. В долине реки Чирчик, близ Ташкента, я посетил колхоз.

Будний день. Взрослые на рисовых полях, со всех сторон окружающих поселок. Захожу во двор детского сада. У входа в домик стоят в ряд 40 шкафчиков, в каждом шкафчике висит чистое полотенце, перед шкафчиками на камышевой цыновке стоят 40 пар тапочек. В доме — сейчас «тихий час» — ребята отдыхают каждый на своей постели. Другой двор. Здесь — ясли. В глубине виноградника под навесом, обтянутым кисеей, стоят 20 колыбелек, в которых, раскинувшись кто как, безмятежно спят «ползунки». Каждый младенец — будущий строитель коммунистического общества, и с самых первых шагов своей жизни он окружен заботой, вниманием и любовью нашего государства.

В 1948 году я работал в пустыне Кызыл-Кум. Вот затерянный в песках поселок Тамды. Нет, он совсем не затерян: на сотни километров вокруг пасутся тысячные отары каракулевых овец.

Лучший дом в поселке — школа. В полукилометре от поселка — пруд. Дважды в день воспитатели приводят сюда детей чабанов, живущих в особом интернате, пока отцы и матери их пасут стада в далеких песках. Такие пруды скоро будут у нас в каждом колхозе, каждом ауле. Они не только преобразуют природу, они создадут новую жизнь.

В 1949 году я побывал в сталинградских степях и полупустынях. Зной стоял над выжженной солнцем степью. И только в глубокой балке темнела зелень. Это был «Дубовый овраг», где каким-то чудом рядом с пустыней сохранились великолепные дубы и ильмы.

Свернули по дороге к оврагу. Вдруг перед нами — ворота и маленькая девочка с алым галстуком предостерегающе машет рукой. Девочка объясняет, — здесь сталинградский пионерский лагерь, а она сегодня дежурная. В глубине балки в тени деревьев много домов и павильонов. Всё, что было лучшего поблизости, жители легендарного города отдали своим детям.

В 1950 году я участвовал в экспедиции в Кашкадарьинской области Узбекистана. Мы производили оценку земель и пастбищ в районах предстоящего нового орошения. Машины наши шли то по жаждущим влаги пустыням, то через поля хлопчатника, уже раскрывшего свои коробочки с белоснежным волокном.

Нам пришлось пересекать Туркестанский хребет. Перевалили мы через скалистый гребень и спустились в чудную долину с рощами чинар, кленов, грецких орехов, акаций. Это оказалось опытное лесничество Узбекского министерства лесного хозяйства. На поляне у речки стояли несколько десятков белых палаток. Юные натуралисты Самарканда выехали сюда отдыхать и помогают опытной станции собирать семена для новых десятков и сотен таких же рощ.