Наталья Сафронова - Испанский вояж

• Название: Испанский вояж
• Автор: Наталья Сафронова
• Издательство: Астрель, АСТ, Люкс
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2004
• ISBN: 5-17-026210-8

Повесть «Испанский вояж» входит в авторский сборник «Лабиринты любви».

---

Войдя в собор, он прошел к алтарю, чтобы занять свое место в первом ряду. По традиции в храме ближе к Богу размещались те, кто был ближе к королю при дворе. На мессе присутствовало множество влиятельных персон, и дон Ортега гадал, кого еще, кроме него, кардинал д’Инестроза просил зайти в ризницу после службы, чтобы поговорить о семейном горе — гибели при таинственных обстоятельствах единственного племянника и надежду рода, юного Мигеля.

В ризнице собралось весьма представительное общество тех, кто относился к семье: двоюродные сестры Мигеля, урожденные Инестроза, тетушки, бабушки, но, увы, ни одного мужчины, так как кроме самого кардинала уже никто по мужской линии не носил славного родового имени Инестроза. Хотя в ризнице, конечно, были не только женщины, но и их мужья, дети, а также близкие друзья, многие, которых опечалила его смерть. Дон Ортега с удовлетворением отметил, что д’Инестрозы, с которыми его связывали, помимо дальнего родства, еще и совместные интересы, пожалуй, одно из самых влиятельных на сегодня семейств. Когда собравшиеся закончили церемонии приветствия, кардинал взял слово и заговорил долго и пространно. Дон Ортега слушал его вполуха, однако, не пропуская того, что могло быть важным. Кардинал скорбел о гибели племянника, смерть которого поставила под угрозу продолжение рода. Если только не вмешается божественное провидение, мужская линия семьи с его гибелью прервется.

«Почему прервется, а не прервалась? — машинально отметил грамматическую неточность в речи его преосвященства дон Ортега. — Мигеля похоронили сорок дней назад и тут уже ничего изменить нельзя». Отвлекшись, он пропустил, как именно кардинал перешел к обвинению королевской власти, которая любыми способами старается ослабить знатные роды, своим попустительством создавая условия для врагов, которые убивают теперь прямо на улицах города. «Почему королевская власть не ищет убийц нашего Мигеля, погибшего в самом начале своей жизни, не успевшего свершить почти ничего из того, что было начертано на его пути? Может, дело в том, что убийца известен властям и они его покрывают? Больше месяца прошло с той трагической ночи, а преступник не найден, не обнаружены даже свидетели, которые обязательно должны быть в таком большом городе. Королевская власть, все больше и больше ограничивая права знатных родов, не выполняет свои обязанности. Граждане, даже самые знатные, чувствуют себя беззащитными.

— Мы должны потребовать от короля объявить награду тому, кто поможет в поисках убийцы. Мы должны быть тверды и едины и дождаться того, чтобы король считался с нашими требованиями. Мы не можем оставить безнаказанной смерть нашего дорогого Мигеля, иначе жизнь каждого из нас не будет в безопасности. Нас всех передушат и перережут в наших домах, и как лисы безмозглых кур в курятниках, — голос кардинала утратил обычную певучесть и грозно раздавался под сводами ризницы. Присутствовавшие выражали согласие. — Давайте скрепим наше решение священной клятвой на кресте, что мы найдем и покараем убийцу, а если нет, то пусть Господь накажет нас и детей наших за трусость и слабость. — При последних словах д’Инестроза поднял над головой распятие, и собравшиеся повторили за ним слова клятвы.

«Похоже на заговор, — подумал дон Ортега, выходя из собора. — Королю, видимо, придется уступить».

И действительно, скоро в городе узнали, что тому, кто откроет имя убийцы Филиппа Хуана Мигеля д’Инестроза, король обещает награду в пять тысяч песет.

* * *

Проснулась я с волнующим чувством предвкушения чего-то приятного, что обязательно должно случиться. Не открывая глаз, перебирала в уме возможные источники такого приподнятого настроения. «Наверное, снилось что-то хорошее, — сообразила наконец, пытаясь уцепиться за последние ниточки, связывающие явь со сном. — Да, путешествие, я куда-то ехала». И тут в сознании как будто открылся файл и появилась картинка. Конечно, мне снилось, что я путешествовала вместе с Аланом. Нам нужно было лететь, но аэропорт был закрыт из-за тумана. Деваться некуда, мы нашли какой-то пустой бар с пластиковыми столами и огромными окнами. Алан уселся за столик, устало положил голову на руку и заснул, а я стояла у окна, и передо мной расстилались холмы, поросшие лесом, в белых пятнах тумана. А там, где туман рассеялся, каждое дерево видилось так четко, будто было нарисовано тушью на рисовой бумаге. Я отвернулась от окна, и сердце мое томительно забилось: Алан так доверчиво спал на своем локте, но тут же подумала: «Хорошо, что рейс отложили, мы будем вместе еще долго, и никто нас не разлучит». Безотчетное счастье заполнило меня с такой силой, что я проснулась. Но предвкушение любви и радости осталось и наяву.

Возбуждение, охватившее меня, было таким сильным, что я бегом сбежала к морю: через холл, по ступенькам, по гулкому пустому подземному переходу, по деревянным настилам на пляже. Только на влажном утреннем песке исчез грохот моих каблуков, и стали слышны гулкие удары моего взволнованного сердца. Разбежавшись, я упала в воду, выдохнула и поплыла также шумно, как бежала. Потом взмахи рук стали медленней, я подняла голову и увидела, что буйки остались далеко позади.

После заплыва я вернулась в отель и нашла Марину в ванной, занимающейся утренним туалетом.

— Ну как водичка? — задала она самый главный курортный вопрос.

— Просто блеск, море, как зеркало, теплынь. Надо сегодня побыть на пляже подольше, — я начала переодеваться к завтраку.

— Брюки надевай, — приказала подруга, увидев, что я снимаю с вешалки малиновый сарафанчик.

— А это чем плохо? — удивилась я.

— Повязку на ноге не закрывает. Забыла, что теперь ты калека? — напомнила Марина о моем вчерашнем вранье. — Или ты больше не хочешь с ним общаться?

— Очень хочу. Он мне сегодня даже снился, — я собралась рассказать свой сон, но поняла, что рассказывать нечего. — А ты не можешь меня вылечить каким-нибудь чудодейственным способом? — Сегодня мне очень не хотелось притворяться.

— Если только волшебным заклинанием от вранья и кокетства, но чтобы оно подействовало, нужно истолочь драконий зуб с печенью мыши, съеденной черным котом при полной луне. Зуб дракона у меня есть, но полнолуние будет через неделю. За это время любая вывихнутая нога пройдет. Делай повязку и не забывай прихрамывать, — изложив все это, Марина прошла к шкафу.

— Как ты думаешь, мы с ним сегодня увидимся? — Мне очень хотелось поговорить на интересующую меня тему.

— По логике вещей, если он вежливый человек, то должен узнать, как твоя нога. А если ты ему тоже интересна, то простор для проявления чувств самый большой. Поэтому хромай что есть силы, — с этим напутствием мы двинулись на завтрак.

Войдя в ресторан, я обежала глазами зал. Алана не было. Мне даже шампанского расхотелось, настроение испортилось.

— Не унывай, куда ему деваться, не голодным же сидеть, — приободрила меня Марина.

— А вдруг он уже поел? — Моя грусть требовала утешений.

— Ничего, за ужином встретитесь.

— Ты что, я не доживу! — возмутилась я.

— Давай я тебе шампанского принесу, — Марина терпеливо уговаривала меня, как капризного, но любимого ребенка.

— Ну давай, а то вон идет мой главный конкурент: этот медведь, бурбон, монстр. Ему после вчерашнего, наверное, холодненького хочется, — я осторожно кивнула на входившую в зал пару.

— Слушай, совсем забыла тебе сказать, что я прочла вчера на его кредитке, — сказала Марина, аппетитно принимаясь за бутерброд с колбасой, в то время как я уныло шевелила ложкой разбухшие в молоке хлопья.

— Что ты там такого могла прочитать, кроме его имени? — Мне не нравилось, что наш разговор с таких приятных для меня тем, как шампанское и Алан, перешел на совершенно неинтересные.

— Вот имя-то его и удивительное! На карточке напечатана какая-то немецкая фамилия, а потом — «де Бурбон». Представляешь? Он действительно Бурбон, — Марина подлила себе кофе.

— Не может быть, — я почувствовала себя экспертом, — ты наверняка прочла в неправильной транскрипции. Французские имена вообще читаются очень сложно. Поэтому французы без конца друг друга переспрашивают: «Вы Дюпон, как что?», и бедный Дюпон начинает диктовать по буквам: «Как дыня, юла, пирог, облако и нос». Так что Бурбонов по написанию может быть столько же, сколько и Дюпонов.

Марина задумалась, а потом поинтересовалась:

— Ты знаешь, как правильно писать тех самых Бурбонов?

— Да, — уверенно ответила я.

— Откуда? — недоверчиво спросила Марина, не ожидающая от меня каких-либо твердых знаний ни в одной из сфер человеческой деятельности.

— У меня есть духи «Марианна де Бурбон», поэтому я знаю, что пишется это имя так, — с этими словами я взяла салфетку и стала искать глазами, чем бы написать.

В это время мимо проезжала наша официантка — тореодорша Тереза с каталкой, доверха нагруженной чистой посудой для буфета. Я остановила ее и жестом попросила ручку. Она, не останавливаясь, вынула ее из карманчика фартука, протянула мне и тоже жестом показала, чтобы потом я оставила ее на столе. Марина, наблюдавшая эту пантомиму, засмеялась.