Николас Конде - Щупальца веры

• Название: Щупальца веры
• Автор: Николас Конде
• Издательство: Олма-пресс
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 1994
• ISBN: 5-87322-152-9

Профессор этнографии американского университета не мог даже предположить, что гибель его жены от несчастного случая — лишь начало в цепи необъяснимо-зловещих событий, в результате которых он оказывается исполнителем велений религии Вуду, требующей от него — современного человека и трезвого ученого — искупительной жертвы в духе ветхозаветного Авраама: жизни его малолетнего сына

---

Он хотел опровергнуть все, что она сказала. Ее вера, само понятие веры, остро нуждались в тех же самых доводах, которыми пользовался рационально мыслящий человек эпохи Просвещения. Он хотел сказать ей, что наука объясняет природные явления, но не мир богов, не абсурдное понятие божественного возмездия.

Но это возражение застряло у Кэла в горле. Он не был уверен в том, насколько убедительно прозвучат его слова.

Тори начала расстегивать блузку.

— Ну ладно, — сказала она, — я устала. Идем спать.

Он последовал за ней в спальню, и они залезли под

одеяло. Кэл выключил ночник, но остался сидеть, прислонившись к изголовью кровати и уставившись в темноту. Тори в своей светлой фланелевой ночной рубашке лежала рядом и, вероятно, старалась понять, в каком он настроении. Обоим было ясно, что ни она, ни он не были в настроении заниматься сексом. Между ними явно чувствовалось напряжение, и Кэл желал рассеять его заверением в своей любви. Но он не мог найти в себе силы, чтобы извиниться за то, что он набросился на нее, обвиняя ее в несчастном случае, который судьба уготовила Шэрон Лейн.

Он неподвижно лежал на своей половине кровати на боку, пока она не прошептала в темноте:

— Ты не собираешься спать?

— Мне просто надо немножко поразмыслить, — сказал он.

Затем он молча обратился к ней, надеясь, что она почувствует его угрызения совести и замешательство. Внезапно, словно это был ее ответ, он почувствовал, как она положила руку ему на грудь и своей ногой коснулась его ноги. Он повернулся к ней, и они обняли друг друга, и тепло ее тела, ее неповторимый аромат помогли ему забыть о своем раздражении. В конце концов должны же они понять друг друга!

Она бормотала в темноте:

— Я люблю тебя, Кэл.

— Я люблю тебя, — сказал он и еще крепче обнял ее, его ладони лежали на ее плечах, его подбородок упирался в ее мягкую грудь. Они несколько раз поцеловали друг друга и лежали обнявшись; вскоре он услышал ее размеренное дыхание: она спала.

Но, несмотря на то, что спор был разрешен и напряжение исчезло, он не мог заснуть. Он сел и прислонился к изголовью кровати, он ждал, затем, все еще сидя в кровати, в конце концов закрыл глаза.

Он увидел вспышку. Один из электрических импульсов, которые от нервного окончания пронеслись через его сетчатку глаза. Затем ему приснился эпизод, навеянный записками Кимбелла; но не в словах, а в образах, ему приснилась целая картина: мужчины в длинных мантиях, совершающие гадание на раковинах посреди поля. А затем эта картина сменилась другой — блестящим ножом.

Кровь.

Клубящееся черное облако.

И возникший из красного и черного сверкающий золотистый глаз.

Кэл открыл глаза.

Он сидел еще два часа, прислушиваясь к ветру.

Дэннис Мактаггерт снова позвонил.

И причина была все та же: было найдено изрезанное на куски тело еще одного ребенка, плавающее в воде под железнодорожным мостом «Чертовы ворота». На этот раз не было никаких четок, никаких свечей, но причина смерти была та же: извлечение внутренностей. Сыщик звонил, потому что думал, что у Кэла появилась какая-нибудь новая информация. На следующий день после вечеринки у Оскара Кэл звонил Мактаггерту и рассказал ему о дереве сейба. Мактаггерт отправил запрос в Ботанический сад Бронкса, и теперь подтвердилось, что алтарь, на котором было найдено тело в бруклинских складах, был сделан из дерева сейба. Мактаггерт требовал дальнейшей информации. Кэл сказал, что он больше ничего не знает, что могло бы относиться к тем убийствам.

Но Мактаггерт задавал множество вопросов. Откуда Кэлу известно название дерева? Кто были те люди, с которыми Кэл разговаривал о своей научно-исследовательской работе, как их имена и где они живут? Уверен ли Кэл в том, что он действительно ничего не видел и не слышал, ни малейшего намека на то, что приверженцы Вуду готовят новое человеческое жертвоприношение?

Кэл больше ничего не сказал, он не очень-то был расположен рыться в памяти. Он боялся, что Тори несправедливо могла бы быть втянута в расследование.

Наконец Мактаггерт прямо заявил, что хочет немедленно встретиться с Кэлом и подъедет к дому Кэла через полчаса.

— Ждите меня на улице, — сказал он. Это звучало скорее как угроза, чем просьба.

— Послушайте, Дэннис, я извиняюсь, но…

Возражение Кэла не было услышано: Мактаггерт бросил трубку.

Автомобиль плавно остановился у тротуара. Мактаггерт помахал рукой, указывая, чтобы Кэл сел на заднее сиденье.

Когда Кэл, нагнувшись, садился в машину, он был поражен видом детектива. Мактаггерт выглядел совершенно больным; глубокие морщинки избороздили его лоб, кожа была сероватого оттенка. Кэл попытался прийти в себя, отделаться от ощущения того, что он находился вместе с человеком, который умирал и не знал об этом.

Как только Кэл закрыл дверцу, Мактаггерт рванул машину.

— Эй, Дэннис, куда мы едем? — без всякого энтузиазма спросил Кэл. Он ожидал, что они посидят в машине и поговорят.

— Ко мне домой, — сказал Мактаггерт.

— Это где?

— Эджуотер.

Кэл тупо посмотрел на него.

— Это в Нью-Джерси, — сказал Мактаггерт, — по ту сторону реки.

— Нью-Джерси? Дэннис! Послушай, я должен…

— Это всего десять минут езды по тоннелю. Ты будешь дома через тридцать-сорок минут. — Он бросил на Кэла извиняющийся взгляд. — Извини, приятель. Но я уже двадцать восемь часов на ногах, с тех пор как обнаружили последнее тело, и я должен сегодня вечером заехать еще в одно место. Мы просто свихнемся, если не найдем время, чтобы заехать домой и освежиться. Надо обязательно сделать наши четыре «п» — побриться, помыться, почиститься, покакать. Я думал, что ты не будешь против того, чтобы составить мне компанию.

Кэлу было трудно возразить на такое проявление дружеского расположения.

Мактаггерт вынул из кармана плитку шоколада и отогнул уже надорванную обертку. Он отломил кусочек и положил его в рот, затем протянул плитку Кэлу.

— Хочешь кусочек?

Кэл покачал головой. Он почему-то вспомнил полицейские допросы, которые он видел в телевизионных полицейских сериалах. То, как они предлагают сигареты и ведут дружескую беседу, когда пытаются добиться признания.

Он еще больше забеспокоился, когда Мактаггерт искоса бросил на него взгляд и неожиданно спросил:

— Что ты утаиваешь от меня, Кэл?

Это был удачный момент для вопроса, подумал Кэл. Машина только что въехала в туннель под рекой Гудзон, и ощущение было такое, словно тебя поместили в одиночную камеру. Но Мактаггерт вез Кэла к себе домой не ради того, чтобы разделить с ним одиночество. Ему нужно было нечто большее.

— Дэннис, я ничего не утаиваю. Если бы я мог сообщить тебе что-нибудь, что помогло бы…

— Послушайте, профессор, — прервал его Мактаггерт, дружеский тон уже исчез. — Я двадцать лет читаю по лицам и задаю вопросы, и я знаю, когда человек что-то скрывает от меня. Вы обманываете меня. Вы знаете больше, чем говорите. Вы провели ваше исследование и вы многое узнали. То, что вы делаете, вы делаете хорошо, так же, как я. Вы все время изучаете. Вы сообщили нам название этой породы дерева, в то время как наши люди не смогли ничего добиться. А теперь я хочу, чтобы вы мне рассказали все остальное.

— Лейтенант, — раздраженно сказал Кэл, — вы меня подозреваете?

— Разумеется, нет, — проворчал Мактаггерт.

— Тогда, черт возьми, не разговаривайте со мной так, будто вы меня в чем-то подозреваете. Если я сумею, то я вам помогу.

Но даже когда Кэл услышал, как убедительно звучат его слова, он удивился собственной вспышке возмущения. Может, и в самом деле ему есть что утаивать от Мактаггерта? А что если он расскажет Мактаггерту о дневнике Кимбелла, о жрецах, предсказывающих события на десять лет вперед по раковинам, о жертвоприношениях, которые совершены в прошлом, чтобы изменить людские судьбы? Все это подтверждало теорию. Но ведь, в действительности это не было доказательством. Это было не то, чего ждал от него полицейский…

Мактаггерт смягчил тон:

— Извини, Кэл, я так долго и упорно занимаюсь этим… И я просто выхожу из себя, когда снова и снова нахожу растерзанных детей и не могу остановить все это. Я держу конец этой веревки. Я никогда не распутаю это дело. Только если мне повезет, причем в ближайшее время.

Может быть, стоит упомянуть о Суаресе, подумал Кэл. Мактаггерт говорил, что полиции уже известны имена некоторых сантеро, но еще одно имя не помешало бы. Или, может быть, если Мактаггерт побеседует с Гринлифами или Эскобарами и со всеми другими, которые присутствовали на güemilere… Кто знает, где и когда Мактаггерту может «повезти»?

Однако Кэл ничего не сказал. Он сам был озадачен своим молчанием.

— Ублюдки! — взорвался Мактаггерт, когда машина выехала из тоннеля в Нью-Джерси. — Знаешь, что мне следует сделать? Мне следует просто взять и допросить их. Мне нужно очистить от них улицы. От каждой проклятой обезьяны, которая верит в Вуду. Они заговорят, когда я доберусь до них.