Джон Уэйн - Зима в горах

• Название: Зима в горах
• Автор: Джон Уэйн
• Издательство: Прогресс
• Жанр: Современная проза
• Год: 1980

Имя Джона Уэйна хорошо известно в нашей стране. Его роман «Спеши вниз» получил высокую оценку критики и пользовался успехом у нашего читателя.

В романе «Зима в горах» писатель показывает острую политическую обстановку, которая сложилась в Уэльсе в 60-е годы прошлого века в связи с обострением там национального вопроса. Герой романа Роджер Фэрнивалл, филолог по образованию, отправляется в Уэльс для изучения валлийского языка. Судьба сталкивает его с разными людьми — шахтерами, водителями автобусов, мелкими предпринимателями. Всех их объединяет одна цель — борьба за национальные права.

---

— А где живет Райаннон? — вдруг спросил он, обращаясь к согбенной спине Гэрета.

— Да тут, неподалеку, — сказал Гэрет. Он поковырял в генераторе отверткой. — Похоже, от него уже толку не будет.

Через несколько дней Роджер обнаружил, где живет Райаннон. Как-то вечером он пошел за ней следом, держась вдоль стены и не выпуская из виду ярко-зеленого пятна ее дорогого замшевого пальто, которое словно светилось в густых сумерках и одновременно манило и отпугивало его. Они прошли центр поселка, миновали гроздь муниципальных домов и прошагали еще ярдов пятьсот по горному склону, как вдруг, к его великому изумлению, она открыла калитку и вошла в домик, на который он обращал уже внимание во время своих одиноких прогулок по утрам. Домик был старый. Как и большинство домов за чертой поселка, он еще больше — пожалуй, на несколько столетий — отстал от моды, чем викторианские дома, стоявшие на террасах, — самые старые здания в Лланкрвисе. Одноэтажный, с толстыми стенами, он прилепился к склону горы, прячась за двойной баррикадой побеленной стены и колючей изгороди, готовый выдержать самую неистовую бурю, какая может налететь с Ирландского моря. Как и прочие одноэтажные дома, он принадлежал в свое время какому-то мелкому землевладельцу, и небольшие сарайчики и хлева были пристроены к нему, образуя одну сплошную линию, так что люди и животные открыто жили под одной крышей, как в старых швейцарских шале, с той лишь разницей, что здесь они располагались горизонтально, а не вертикально.

Прежде это была маленькая ферма. Теперь же хозяйствованию на таких крошечных участках пришел конец — даже здесь. Правда, куры еще были: Роджер видел, как они бродили вокруг, а потом вдруг замирали среди непрекращающегося квохтанья и, словно загипнотизированные, неподвижно глядели сквозь калитку на случайных прохожих. Но хлев уже превратили в гараж с аккуратно вставленными современными дверьми из нержавеющего металла. И вообще, все строения сверкали свежей побелкой и краской, в окнах висели искусно приподнятые кружевные занавески, а над всем этим возвышались две большие телевизионные антенны.

Да, перемены пришли и сюда. Но домик по-прежнему оставался деревенским домиком и по-прежнему стоял на горном склоне за своей баррикадой из живой изгороди и стены, куры по-прежнему клевали и квохтали, прогуливаясь вокруг; вполне возможно, что и ванны здесь не было, — во всяком случае, аккуратно побеленная ty bach[17] чинно стояла по другую сторону узкого двора. Ничего не понимая, Роджер вернулся в поселок. Райаннон никак не вписывалась у него в эту картину. Там, в отеле, среди мягких ковров и прикрытых абажурами ламп она бесспорно казалась существом из la dolci vita[18]. Неужели она выросла в этом длинном доме, за этими толстыми крепкими стенами, так близко к голой земле?! Неужели ребенком она сидела на дворе среди кур, прыгала по этим склонам, бродила босая по сверкающим ручьям? И неужели ее породила какая-нибудь безвкусная, исправно ходящая к мессе пара?

Удивляло Роджера не то, что Райаннон, с ее ослепительной красотой в столь безукоризненной упаковке, происходила из таких мест, но то, что она по-прежнему приезжала сюда, по-прежнему считала это своим домом. Какого черта, почему? Из-за дешевизны? Он презрительно фыркнул. Такой девушке нет нужды экономить. Если бы она захотела иметь квартиру в любом городе, да и не только в городе, а в любой столице мира, — желающих платить за нее она бы мигом нашла.

Но быть может, она слишком щепетильна и не желает принимать деньги, не желает вступать в аморальные отношения. Нет, едва ли. В ней было что-то такое — как бы это лучше выразиться? — она казалась такой опытной. Наверняка бывалой. Но может быть, он и ошибается. Может быть, одежда и косметика делают ее такой. Нетронутая деревенская девушка? И она вполне удовлетворится, выйдя через годик-другой замуж за какого-нибудь Дилвина, который будет спокойно и неизменно обожать ее и заниматься своим авиамоделированием? Нет, в это он тоже не мог поверить.

Короче говоря, Роджер не в состоянии был понять Райаннон. Но точно так же не мог он понять и Гэрета, и Айво с Гито, и Мэдога. Однако это вовсе не означало, что он не попытается их понять. Есть тайны, которые стоит разгадать, а есть такие, которые не стоит. В общем-то, все, кто окружал его здесь, представляли собой таинственные загадки.

А больше всех — Райаннон.

Он дожидался своего часа, и этот час настал, когда однажды вечером она, покачивая бедрами, возникла из тумана и подошла к автобусу, шедшему вниз в семь часов. Глядя прямо перед собой, она поднялась по ступенькам. Господи, до чего же она была хороша! Интересно, есть у нее любовник? Неужели существует такой счастливец которому доступно все это в любую минуту, стоит ему лишь захотеть! Роджеру не верилось, что человеку может так повезти. Но в любом случае этот человек не заслуживает такого счастья — тут уж Роджер не сомневался.

— С вас шиллинг, — сказал он, подходя к ней, хотя напоминать ей об этом не было необходимости: она уже протягивала нужную сумму в обтянутой перчаткой руке.

Поскольку у Гэрета не было заведено такой роскоши — выдавать билеты, Роджер лишен был возможности лишний раз дотронуться до руки Райаннон. Но он призывно улыбнулся ей, поймав ее взгляд, и она ответила ему взглядом, в котором мелькнула полуулыбка — нет, вернее, тень улыбки; во всяком случае, сказал он себе, это был вполне дружеский взгляд, каким мог бы обменяться один обитатель Лланкрвиса о другим.

Это все и решило. Вот теперь он рискнет. Он быстро собрал за проезд с остальных пассажиров и встал в голове автобуса рядом с Гэретом, внимательно вглядываясь в ветровое стекло, словно его очень занимала дорога. На самом же деле он собирался с духом. Он видел отражение Райаннон в темном стекле. На этот раз она была не в замшевом пальто. На ней был макинтош с широким поясом и сапоги до колен. На первый взгляд скромный и благоразумный наряд, но если вглядеться, в этом было что-то прельстительное и даже экстравагантное, словно такие макинтоши и сапоги носят не на улице в сырую погоду, а только дома, в четырех стенах, где стоит дым от дорогих сигар и хлопают пробки от шампанского.

Как только автобус выехал на площадь и остановился, Роджер бросил что-то на ходу Гэрету и двинулся следом за Райаннон. Она, казалось, не замечала, что кто-то идет за ней, а может быть, просто не обращала на это внимания; как бы то ни было, она, не спеша и не оглядываясь, поднялась по ступенькам «Паласа». Роджер задержался на плохо освещенной стоянке для машин. Он уже несколько дней носил в кармане галстук на случай, если возникнет как раз такая ситуация, и сейчас вынул его и тщательно повязал вокруг шеи. Это был символ его респектабельности. Работать в автобусе при галстуке не стоило, но без галстука никто не впустил бы его в «Палас». Таковы уж магические свойства этой восемнадцатидюймовой полоски материи. Роджер глубоко перевел дух и поднялся по ступенькам.

Старший рассыльный поздоровался с ним — он, конечно, знал, поскольку все здесь знали, что Роджер собирает сейчас за проезд в автобусе Гэрета. Однако он поклонился ему так, точно понятия об этом не имел. Так же повел себя и бармен. В отеле тщательно следили за соблюдением кодекса приличий и светскости. К тому же, наверное, они не исключали возможности, что Роджер ведет себя так, потому что он эксцентричный миллионер. А почему бы, собственно, и нет? Он вполне мог бы быть миллионером, а не просто эксцентричным филологом. Роджер быстро проглотил две порции виски, расправил плечи и вышел из бара в холл, где царила Райаннон.

Она сидела за своей стойкой, устремив рассеянный взгляд на просторы раскинувшегося перед ней ковра, этого не занесенного на карту моря, по которому в надлежащее время приплывало к ней все, что ей требовалось. Роджер, разгоряченный виски, смело направился к ней.

— Привет, — сказал он.

Она безмятежно посмотрела на него.

— Привет. Чем могу быть вам полезна?

— У меня к вам дело, не имеющее отношения к гостинице, — сказал он. — Личное дело.

Она продолжала смотреть на него все с тем же безмятежным выражением лица — без удивления и без вызова.

— Не могли бы вы мне подсказать, — продолжал Роджер, — куда здесь люди ходят, когда хотят хорошо провести вечер? Вкусно поесть, выпить хорошего вина, быть может, послушать оркестр. — Следовало ли ему добавить: «Посмотреть ревю»? Или же это было бы слишком явным намеком?

Она отнеслась к его словам, как к весьма обычному вопросу постояльца.

— Ну, все зависит от того, далеко ли вы готовы поехать.

— Куда угодно, лишь бы успеть сгонять на машине туда и обратно за вечер. — Или, может быть, она думает, что он разъезжает всюду на велосипеде? Или ездит только в такие места, куда ходит автобус Гэрета?

— Ну, ближайшее приличное место находится на Энглси. Там можно хорошо поужинать, у них хороший выбор вин и небольшая площадка для танцев.