Борис Львов-Анохин - Олег Даль: Дневники. Письма. Воспоминания

• Название: Олег Даль: Дневники. Письма. Воспоминания
• Автор: Борис Львов-Анохин
• Издательство: Центрполиграф
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2001
• ISBN: 5–227-00458–7

Дорогой читатель!

Эта книга посвящается жизни и творчеству одного из самых талантливых современных актеров Олегу Далю, чуть-чуть не дожившему до своего сорокалетия. Даль был актером, единственным в своем роде. Его искусство — это тончайший сплав драматизма и юмора, тонкого осмысления действительности.

В книгу вошли воспоминания друзей и близких актера, аналитическая статья киноведа Натальи Галаджевой, а также материалы из личного архива Даля — его стихи, рассказы, эссе, письма и дневники, рисунки, фотографии.

---

А я хожу по улицам, смотрю на прохожих мужчин и с удивлением вижу, что ни один молодой человек не идет так, как ходил Олег. У него была удивительная походка. Он шел обычно низко опустив голову, медленно, но очень широким шагом, и казалось, что он где-то не здесь, что он идет в каком-то своем пространстве и думает о чем-то своем.

А дома он был такой уютный и такой удивительно, поразительно чистый. Начиная с глаз и кончая пальцами ног. Редко бывают красивые пальцы на ногах. У него была скульптурная форма ног.

И как он ценил этот домашний уют, как вкусно ходил по своей большой квартире! И дурачился часто, как ребенок. Он и был дома ребенком. И вообще он был ребячлив и, как ребенок, защищался от жизненной скверны — неумело, тратя нервы впустую, обижаясь и обижая других. Он очень страдал, в нем было так много творческих сил, таланта, и ему был закрыт путь, его боялись, а ведь так легко было вызвать у него хорошую добрую улыбку, он так любил юмор, так ценил честных людей, которые умели работать. Ему не везло отчаянно, фатально. И смерть его была какая-то неожиданная, и все-таки тоже фатальная. Он как будто шел к ней — нехотя, но зная, что она близко. Он ее чувствовал, близость ее. А мы — нет! Ах, если бы Лиза почувствовала в последний момент, провожая его вечером 1 марта до лифта, а может быть, даже просто до входной двери. Ну и что? Если бы и почувствовала страх, он бы все равно не дал ей поехать с ним! Он же не знал точно, что именно эта поездка так кончится.

Да, все мы ходим, что-то нас беспокоит, огорчает, а ее приход всегда — как она захочет. Без лишних слов!

«…Человек, который берется за воспоминания, обычно пишет их потому, что он любил и ценил того, о ком пишет, и ему хочется сказать об ушедшем добрые, хорошие слова». (К. М. Симонов. Из эпистоляр<ного> наследия.)

А мне кажется, что не для того пишутся воспоминания, чтобы говорить «добрые и хорошие» слова — таковые говорятся обычно на похоронах, а чтобы дать возможность узнать жизнь этого человека и дать эту жизнь, описав ее как можно полнее и со всех сторон. При чем же здесь «добрые хорошие слова»?

26 марта 1982 г.

Писать о прошлом еще никак не могу — не выходит. Нужно быть спокойнее и без раздражения. А вспоминать и вспоминать.

Но пока жизнь течет такая неуютная, такая неласковая и одинокая, что нет сил на воспоминания. За спиной так много всего и, вероятно, надо все записывать, что вдруг выскакивает из глубин сознания. Сразу хватать и записывать.

Ведь все это когда-нибудь будет историей, даже просто жизнь ничем не замечательных людей — нас, например. Если Земля и дальше будет крутиться, наш 1982 год станет далеким 1982 годом. Что мы делали, как жили, что ели, о чем мечтали, о чем горевали, кого любили, кого не любили.

Да, искусство — «оно больно», и тут уж ничего не поделаешь, когда оно в заскорузлых умах и цепких руках нашей п<артии> и пр<авительства>.

Но оно такое: вдруг возьмешь журнал или книгу и почувствуешь, что оно живет все равно: и не пускают в дверь — оно прет в щель.

А дома тошно да морозно! Вот сейчас сделаю чего-то к чаю, а то совсем за столом сиротливо, особенно если кто придет.

30 марта 1982 г.

Как замечательно точно и даже странновато Лизочка сегодня сказала, что она только сейчас, через год после смерти Алечки поняла, что она сейчас — это не та Лиза, что та Лиза умерла вместе с Олегом. И что поэтому она видит его во сне или в воспоминаниях всегда вместе с собой.

Апрель 1982 г.

Сколько может человек вынести! Утро, вторник 3 марта 1981 года. Я встала рано, солнце светило так ярко, и синицы просили уже корма. Настроение у меня было не просто спокойное, а безмятежно спокойное — какое редко бывает. И так — спокойно и неторопливо я провела на этой чужой даче в Монине почти весь день.

И телефонный звонок, которого я не ждала, меня не испугал, и даже какой-то тусклый голос Лизы меня тоже не испугал. И только выстрел в упор — Олег умер — лишил меня сразу сил. Пропал голос, я бросила трубку, и все во мне сжалось.

А вчера (7.IV), сидя у Олега в кабинете с С. на диване, я вдруг увидела, что на стене не висит самая хорошая фотография Олега, где он крупным планом: его глаза, рука — теперь этот взгляд, как заметила Ахматова, после смерти — стал еще понятнее и страшнее. Кто украл эту фотографию, кто содрал ее со стены? Как это выяснить? И когда? Обычно мы редко заходим в эту комнату, и редко смотрим на фотографии — это тяжело. И поэтому трудно сказать, пропала ли она 3 марта или позже. И у нас больше нет такой!

Май 1982 г.

Эта запись давняя была, потом мне уже совсем расхотелось писать. А уже весна — май, скоро день рождения Олега, был бы ему всего 41 год!

Много гадости лезет со всех сторон: и в виде советов, и в виде поступков, и в виде людей.

Самые милые и близкие и те все время советуют что-то не то.

4 мая 1982 г.

Как бы это суметь <сделать>, чтобы прошлое взяло бы власть над настоящим. Чтобы я перестала страдать и «нюни распускать», а чтобы я вспоминала и радовалась, что так много хорошего было в моей жизни. Сколько жизней передо мной, в которых не было и нет ничего хорошего и интересного. И прошлое тускло, и настоящее тускло. Но обычно люди этого не понимают. И это их счастье. А те, кто понимает, что и как у них было, те страдают безмерно. Но у некоторых страдания вызывают к жизни какие-то спавшие способности, появляется энергия и желание как-то запечатлеть — хоть и в несовершенной форме — ту счастливую или просто интересную и разнообразную жизнь. Я пыталась это сделать, но не получается. Не хватает силы воли, веры в свои возможности, наконец, мешает просто инертность — мое самое отрицательное качество характера.

И я не умею жить без интереса и тепла к себе. А сейчас этого нет совсем. Мы с Лизочкой обледенели сердцами и потускнели. Ей еще нужна жизнь, нужен друг, дом. А мне нужно все, что нужно ей.

Целый день я одна. И нет в Москве человека, которому я была бы интересна и чем-то полезна.

Чужой город — суетливый и хамский. Даже телефона нет, куда хотелось бы позвонить.

Я все жалуюсь, жалуюсь, но ведь бумаге же! А бумага все терпит.

25 мая 1982 г.

Да, низко пало наше искусство, особенно наша эстрада. Если София Ротару и Алла Пугачева — это любимицы публики, при всей их вульгарности и пошлости, так чего уж там!

У Пугачевой хоть немножко пробивается талант, который она старательно «забивает» своей особенной вульгарностью. Ну а «ротатор» (как ее называл Олежечка) — это уж вообще черт знает что!

А наши эстрадные мальчики?

Вот Раймонд Паулс — это фигура. И держится он верно, не фальшивя и зная себе цену.

Есть, конечно, эстрада и высокого класса, вероятно, но по телику не показывают, а достать билет трудно, да и не хочется к людям, когда их много.

Только для Аркадия Райкина мы с Лизой сделали исключение, были на его концерте и получили большое удовольствие. Хотя смешно не было! Он стал трагиком.

А бедные обыкновенные актеры! Они же нищие! Шофер автобуса получает больше, чем актер, в 2,5 раза! Конечно, у шофера работа ответственная, а актер — так… «кривляется», как говорит наша П.П. А что ему делать? И иногда хорошие актеры вот так прозябают: не повезет сразу, и уже не выбиться.

Вероятно, это не только у нас, но у нас особенно трудно. Зарплата идет, но какая?!

Наш Олег — уж такой любимый актер был, такой красивый, пластичный, необыкновенный, а тоже беспокоился: почему его маститые режиссеры не приглашают? А маститым подавай пусть менее талантливого, зато более сговорчивого. Они не знали, что, когда Олег работает, он всех «заражает» и вытаскивает картину!

Вот он и ездил от кинопропаганды на встречи со зрителями, чтобы заработать, не снимаясь в дерьме. А на встречах говорил не то, что положено. И стал «наверху» опальным.

Сегодня его день рождения: ему был бы 41 год. А его нет уже второй год!

30 июля 1982 г.

Видела во сне Олежечку. Он был далеко от меня — я почти не различала черт его лица, но это было его лицо, и он смотрел на меня. Было почему-то очень тихо, ни один звук не доносился до меня: ни вокруг меня, ни оттуда, где был он. И он сказал мне очень медленно и тихо: «Я спокоен, Оля… Я — спокоен».

Я хотела подойти поближе, но характерным своим жестом руки, которую я видела ясно, он меня остановил. Потом вдруг я увидела совсем близко его лицо — на одно мгновение, и оно тут же исчезло. Я проснулась; мне стало больно и горько — зачем я проснулась?

СНЫ

Я надеваю перед зеркалом платье — темно-вишневое. Олег стоит в стороне и смотрит. Я его скорее чувствую и знаю, что он смотрит, чем вижу. Когда я надела платье, я поняла, что оно состоит из двух. Верхнее я сняла, и смотрю на себя опять в зеркало. И слышу голос Олега: «Нет, нет, это платье будет Лизино, а твое — то». И, так и не увидев его, я проснулась.