Джудит Тарр - Огненный столб

• Название: Огненный столб
• Автор: Джудит Тарр
• Издательство: Крон-пресс
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1996
• ISBN: 5-232-00259-7

Если бы девочка Нофрет из древней страны Хатти, попавшая в рабство к египетскому фараону и ставшая служанкой царицы Египта, могла заглянуть в будущее, она увидела бы себя на берегу Средиземного моря, рядом с пророком Моисеем, который, по преданию, освободил еврейский народ из неволи. Но дар предвидения приходит к ней намного позже…

---

— Он тебя надул, — сказала Нофрет, когда бивак остался далеко позади.

В утреннем свете была уже ясно видна довольная ухмылка Иоханана.

— Конечно. И поздравляет себя с этим.

— Ты бы мог дать ему что-нибудь менее ценное, и все же он остался бы в убеждении, что облапошил тебя.

— Ну да, но так он полностью будет убежден, что я дурак, а все кочевники — полные идиоты. Начальник даже не заметил тебя, не говоря уж о госпоже. Он же буквально упивался собой — могущественным, благородным, неизмеримо превосходящим всех на свете египтянином.

— И даже не подумал о том, что нас стоило бы расспросить поподробнее. — Нофрет покачала головой. — Вот как плохо быть чересчур умным.

— Ну, от этого бог меня сохранит, — выразил надежду Иоханан, все еще ухмыляясь.

49

Покинув солдатский бивак, они не встретили больше ни души. В пустыне не было людей, хотя живых существ оказалось великое множество: птицы, ящерицы, змеи, шакалы, вышедшие на ночную охоту. В следующую ночь после ухода с бивака Нофрет, карабкаясь на очередной песчаный холм, уловила какое-то движение. Тонкая остроухая тень трусила впереди, казалось, направляя Иоханана, их предводителя, на верный путь среди безграничного пространства.

Тень оглянулась. Глаза ее светились в сумраке, но не зеленым или красным светом, как у других животных, а холодным белым сиянием звезд. Нофрет моргнула. Какое-то мгновение создание бежало не на четырех, а на двух ногах: стройное человеческое тело, но с головой шакала, с глазами шакала, с клыками, сверкнувшими в улыбке.

Шакалоголовый Анубис был проводником мертвых, причем египетских мертвых. Нофрет же чувствовала себя даже слишком живой. У нее ныли все кости, горели ноги: ночь за ночью ей приходилось шагать в сандалиях на тонкой подошве. Она невероятно устала, хотелось есть, хотелось пить. Леа должна бы чувствовать себя еще хуже, но шла с видимой легкостью. Старая женщина не позволила посадить себя на осла позади Анхесенамон. Она пойдет пешком. Ни о чем другом она и слышать не желала.

В эту ночь путники нашли воду, колодец в пустыне, такой маленький и незаметный, что возле него не видно было ни клочка травы. Воды хватило только на то, чтобы наполнить один бурдюк, но это было лучше, чем ничего.

Иоханан не говорил, как долго им еще придется идти, чтобы добраться до его народа в Синае. Они находились вдалеке от караванных путей, вообще за пределами мира, но — и тут Иоханан был тверд — не заблудились. Если бы у Нофрет была какая-нибудь карта пустыни, она бы все равно не знала, где находится, кроме как к северо-востоку от Египта.

Девушка никогда не предполагала, что в мире существует так много пустыни и что ей придется самой идти по ней. Это была смятая, растрескавшаяся, бесплодная земля, а на горизонте вздымались горы. С каждым днем они все приближались. Анхесенамон с каждой ночью все больше приходила в себя, но, по-видимому, до сих пор еще неспособна была осознать, где находится.

Если ее дух ушел и не вернулся, Нофрет не представляла себе, что с ней станет. Она, всегда такая царственно надменная, не признававшая ничьей волн, кроме своей собственной — с тех пор, как ее отец отправился в дом очищения в Ахетатоне, — стала такой покладистой и покорной. Больно было смотреть на нее, видеть лицо, такое красивое и такое пустое, невидящий взгляд, устремленный на сухую землю, как будто перед царицей простиралась зеленая роскошь ее сада.

Возможно, ей было хорошо. Она не знала боли. Никакие воспоминания не беспокоили ее. Анхесенамон была телом без духа и шла туда, куда ее вели.

— Он тоже шел этим путем? — спросила Нофрет у Иоханана, когда они почти без труда шли по полосе ровного песка. — И был так же не в себе, как и она? Вернулся ли он когда-нибудь?

— Он сам вел нас, а перед ним был его бог.

— Конечно, — сказала Нофрет, помолчав. — А она идет за нами, слепая, как всегда.

— Так лучше. Когда мы доберемся до места, она придет в себя.

— Откуда ты знаешь? Почему так уверен в этом?

— Так мне было обещано. И еще мне было обещано, что никакая опасность нас не коснется. Разве мы не прошли невредимыми через страну львов, через пылающую землю, через солдатский бивак?

— Но мы еще не дошли, — пробормотала она. — И может быть, не дойдем никогда.

— Надейся, — сказал Иоханан.

— Надежда для глупцов, — Нофрет ускорила шаг, вскоре намного опередив его, идя по песчаной тропе от камня к камню, прямо в бесконечное пространство. Она слышала, как остальные движутся следом. Тень появилась и пошла впереди: опять тот же шакал или его родич. Нофрет решила последовать за ним, хотя он, возможно, направлялся всего лишь к своему логову.

Шакал вел ее до рассвета и привел к углублению в каменистом холме, где из-под скалы, побулькивая, вытекал ручеек. Здесь можно было утолить жажду, отдохнуть и даже выспаться на чахлой траве.

Все заснули, даже Анхесенамон. Нофрет лежала без сна. Устроившись в тени камней, она решила не забираться в палатку, где спали Леа и Анхесенамон. Иоханан был на страже: сидел наверху, прислонившись к скале, закутавшись в свои многочисленные одеяния, и смотрел, как восходит солнце, а с ним поднимается жара.

Здесь оказалось не так уж плохо. От присутствия воды воздух посвежел. Нофрет умылась, погрузила в прохладную воду ноющие, натертые ноги, даже напевая от удовольствия…

И почувствовала, что на нее смотрят. Она перевела взгляд с воды на лицо Иоханана. Он сбросил свое покрывало. У него снова отрастала борода, черная и густая, но линии лица были еще ясно видны. Густые брови скрывали выражение темных глаз.

Нофрет вспыхнула, снова взглянула на воду, на свои ноги, незагорелые, растертые до красноты, и не увидела в них ничего привлекательного. Она быстро вытащила их из воды и спрятала под юбками.

А чего ради? Нофрет нагишом ходила по большим египетским городам, а здесь, в пустыне, под взглядом единственного мужчины, вдруг стала робкой, как дикая кочевница.

Она специально снова подняла подол и погрузила ноги в воду до самых колен, все же чувствуя себя покрытой грязью, хотя уже не раз оттиралась песком, как это делают жители пустыни. Но ничто не очищает и не освежает кожу лучше, чем вода.

Ей очень хотелось искупаться, и вода была, чистая и в достаточном количестве. Нофрет сбросила все свои пропотевшие и пропыленные тряпки и принялась старательно мыться. Ей было все равно, смотрит ли он. Пусть смотрит. Со времени своего возвращения в Мемфис Иоханан всегда держался с ней исключительно скромно и совершенно по-братски.

Плеск за спиной заставил ее обернуться. Иоханан был почти рядом, а его одежда кучей лежала на берегу, но он все-таки прикрылся набедренной повязкой. Жаль. Шрамы на его спине при движении поблескивали. Некоторые раны едва зажили, другие даже недавно открылись, но он и виду не показывал, что ему может быть больно.

Иоханан отмывался, как и она, песком и водой из ручья. Он даже распустил волосы и вымыл их, сосредоточенно распутывая узлы. У него была такая же густая грива волос, как у нее, и почти такая же длинная.

Наконец ему надоело разбирать спутанные космы. Нофрет уже успела вымыться и привести волосы в порядок, с тоской подумав о чистоте на египетский манер — о бритой голове, которая не чешется и где не заводятся насекомые. Но придется подождать до цивилизованного места, если на этой окраине мира вообще есть что-либо подобное.

Она подошла к нему сзади, вынула гребень из пальцев и принялась за дело. Гребень был из дорогих, костяной, украшенный резными головками рогатых газелей. Должно быть, сохранился еще с тех времен, когда он жил как царевич в селении строителей гробниц в Ахетатоне.

Иоханан вздохнул и отдался в ее руки. В нем не было смущения, по крайнем мере, явного. Ей пришлось действовать с силой, но хотелось дернуть еще сильнее, чтобы он заохал.

Но Иоханан терпел молча. Во время мытья он добавил к песку немного травы, и теперь от него исходил свежий запах зелени, смешанный с запахом тела. Эта смесь показалась Нофрет приятнее любых благовоний.

Она долго расчесывала и разбирала его волосы, затем, стоя на коленях, заплела их в две длинные косы и уложила вокруг головы, как было раньше. Казалось, он заснул сидя, дышал глубоко и ровно, и длинные мышцы его тела, расслабившись, стали еще длиннее. Нофрет провела рукой по широким плечам, осторожно касаясь рубцов, и уже заживших, и еще воспаленных и распухших.

— Жаль, что здесь нет бальзама, — посетовала она. — Я бы их смазала.

Нофрет говорила сама с собой, но он услышал и оглянулся. Глаза его были ясными, вовсе не затуманенными сном.

— Во вьюке, завернуто в шерстяной лоскут.

Двигаться с места не хотелось, но любопытство одолело ее. Пришлось рыться среди множества вещей, большинство из которых ей прежде видеть не приходилось, но наконец она нашла сверток в вылинявшей черной тряпке. Внутри лежала баночка из светлого халцедона с печатью на крышке. Изображение на печати было ей знакомо.