Юрий Цеханович - О маленьких рыбаках и больших рыбах. Наш аквариум

• Название: О маленьких рыбаках и больших рыбах. Наш аквариум
• Автор: Юрий Цеханович
• Издательство: Средне-Уральское Книжное Издательство
• Жанр: Природа и животные
• Год: 1966

Книгу Ю. Цехановича «О маленьких рыбаках и больших рыбах» можно отнести к таким книгам, с героями которых не хочется расставаться. Она написана живо, увлекательно, с хорошим теплым юмором. Рассказ в ней идет от лица мальчика, события развертываются в небольшом дореволюционном городке.

Два друга, Шурик и Федя, страстно увлекаются ужением рыбы. Они мечтают ловить «не каких-нибудь там сорожек, окуньков и прочую мелочь, а щук больших, лещей, голавлей этак фунтов в десять...»

В различные переделки попадают мальчики из-за своего увлечения, но не отказываются от него. После первой, плачевно закончившейся рыбалки, после одной страшной ночи на плотах друзья решают, что просто так, без знания дела рыбы не поймаешь.

Из разговоров со старшими они узнают, в каких местах водятся окуни и щуки, по каким приметам эти места можно найти, на какую приманку и какой удочкой лучше поймать ту или иную рыбу.

Дождавшись лета, друзья отправляются на поиски заветных мест.

Весело, интересно проходит жизнь у мальчиков. Сколько нового узнают они! Сколько чудесных мгновений переживают, знакомясь с окружающей их природой! Шире, значительнее становится их мир, ежедневно раздвигаются его границы.

Приключения Шурика и Феди и составляют содержание этой книги.

Рисунки Екатерины Гилевой.

---

— Люди, — говорю, — дедушка, да еще знакомые.

— Ну, коли люди, так хорошо. А вы что ж тут сидите?

— Свету ждем. Через болото ночью идти боимся.

— И верно! Не пройти ночью через болото! Завязнуть можно. Утонуть. А мы вот не спим. Корову все ищем. Сходили только поужинать в деревню, да и опять в лес.

— А я знаю, дедушка, где ваша корова.

И рассказал дедушке, где слышал мычание коровы.

— Ванюшка, — сказал старик внуку, — пройди вдоль болота да прислушайся, где она мычит. Да сюда приходи.

Пастушок послушно ушел, а старик подсел к нам.

— Вы что же без огня сидите? Холодно ведь без огня-то, скучно. У меня спички-то есть.

Скоро костер пылал ярко и весело. Вернулся пастушок и сказал кратко:

— Тут корова. Завязла.

— А завязла, так нам с тобой ничего не сделать. Беги в деревню, ночуй там, а на рассвете мужиков собери, пусть идут корову вызволять. А я, видно, здесь и останусь. Притомился я сегодня. Здесь и ночую.

Пастушок ушел, а мы с Федей обсушились у костра и согрелись. Дедушка дал нам две большие вареные картофелины и по кусочку хлеба с солью. Мы с Федей наелись и улеглись спать под сосной, с головой закрывшись платком. А дедушка так и остался у костра сидеть.

IV

Утром нас разбудили голоса мужиков, которых привел маленький пастушок. Они столпились около нашего уже потухшего костра и громко разговаривали со старым пастухом. Было еще раннее утро, но солнце уже взошло.

Мы с Федей не стали ждать, чем кончится дело с коровой. Меня уже с новой силой мучила мысль о росянке. Мы решили идти домой, а по пути еще раз попытаться найти ее.

Попрощались с дедушкой и спустились с пригорка на болото. Оно было все такое же скучное, как и вчера, но теперь легкий туман поднимался над ним, и в тумане тонули дальние сосенки. Мы, как и вчера, разошлись с Федей и пошли вдоль тропинки, один справа, другой слева.

В жизни мне не раз приходилось замечать, что в утренние часы наши глаза, отдохнувшие за ночь, видят с особенной отчетливостью и ясностью, а внимание с особенной устойчивостью останавливается на том, что его занимает. Так было и в этот раз. Моховой покров, по которому я шел, был все тот же, что и вчера, но вдруг...

— Федя, — сказал я, — посмотри-ка, что это за цветочек?

Федя подошел ко мне, и мы оба наклонились над маленьким невзрачным цветочком неопределенной белесоватой окраски. Его слабый безлистный стебелек, всего в несколько сантиметров высотой, рос, казалось, прямо из мха... Нет, не из мха — вокруг стебелька распростерлось по земле несколько круглых мелких листочков. Листочки были густо усажены толстыми красными волосками, по краям длинными, а к средине короткими. Они напоминали круглую подушку, утыканную булавками. Волоски были еще и тем похожи на булавки, что на конце каждого волоска была блестящая головка. Похоже было, что это капелька росы, но она сидела крепко, не стряхиваясь. И вот еще что замечательно — от красных волосков и сами листочки, если смотреть на них издали, казались красноватыми и почти не отличались от красновато-желтого мха, на котором и они лежали.

— Федя, уж не росянка ли это? Только почему же она не зеленая? — спросил я с недоумением.

Федя стоял на четвереньках и смотрел куда-то в сторону. Потом отполз от меня немного и стал внимательно-внимательно вглядываться в мох. И только тогда сказал:

— Это росянка. Гляди-ка, Шурик!

И он указал мне на другое такое же растеньице. Волоски на одном из его листочков наклонились головками к его средине, как будто сжались в кулачок. Но интереснее всего было то, что между сжатыми волосками просовывались наружу кончик крылышка и ножка комарика.

— Это росянка, Федя! Росянка! — закричал я. И даже мне жарко стало, и щеки у меня разгорелись, так я обрадовался. — Давай бери ее скорее вместе с мохом да клади в тарелку!

— Да ведь она не убежит, Шурик. Гляди-ка, ее ведь много. Выберем, которая получше, да ту и возьмем.

И правда, росянок вокруг нас росло сколько угодно. Всюду торчали из мха ее невзрачные цветки.

— Как же мы ее не заметили, Федя? Я ведь думал, что она зеленая.

— И я тоже, а она вон какая! — сказал Федя.

И мы принялись ползать по мокрому мху от одной росянки к другой. Нам все хотелось выбрать «самую лучшую». Но это оказалось нелегким делом — уж очень их было много. Зато мы, внимательно рассматривая каждую росянку, нашли довольно много таких, у которых один, два и даже три листочка держали зажатую в кулачке добычу.

А были и такие, которые уж, по-видимому, успели «покушать» — волоски на листочках у них стояли прямо, но между ними запутались ножки, крылышки и другие остатки «съеденного» насекомого.

Мы выбрали с Федей несколько росянок покрупнее и вместе с кусочком мха, на котором они росли, положили в свои тарелки.

Федя предложил было идти домой, но я все еще не успокоился. Мне хотелось сейчас же посмотреть, как росянка ловит этих комариков и мушек.

— Федя, давай «накормим» сейчас наших росянок. Поймаем комарика или мушку и «дадим» росянке.

Эта затея удалась нам не скоро. Мы долго не могли найти ни комарика, ни мушку. Когда их не нужно, так они летают целыми тучами, а когда нужно — ни одного нет. Мы искали их на коре сосенок, в кустиках голубики и на болотных растениях. Видели и жучков, и червячков, и бабочек, и крупных мух, и паучков, а комарика так и не могли сыскать.

Попробовали «дать» росянке паука, то есть посадили его на листочек. Но паучок деловито проковылял на своих восьми ножках по листочку и спокойно уполз в мох. Тогда мы посадили на листочек небольшую муху. Она сразу же улетела.

Наконец, мне удалось поймать мелкую-мелкую козявку с крылышками. Только козявка чуть-чуть прикоснулась к головке одного из волосков росянки, так и приклеилась. Она стала биться, задела крылышками за головку другого волоска — и крылышко приклеилось, а прикоснулась к третьему волоску — приклеилась ножка. Тут я понял, что головки у волосков липкие. Осторожно-осторожно дотронулся я до одной из головок пальцем, а затем приподнял его. За ним потянулась тонкая прозрачная нить, похожая на сироп или жидкий клей.

Я бы еще долго продолжал свои опыты над росянкой, но Федя запротестовал, наконец:

— Пора домой. Дома же удобнее все это делать, чем здесь, на болоте, в сырости.

Пошли домой. Через несколько минут я взглянул на росянку, которой мы дали козявку. А на том листочке уже больше половины волосков наклонились головками к средине и совсем прикрыли козявку. Да и остальные волоски туда же тянутся...

Домой мы вернулись без всяких приключений. Было не так поздно — мама еще на службу не ушла. Она было рассердилась и принялась упрекать меня, но я с таким азартом стал рассказывать ей про росянку, что она махнула рукой и ушла.

Много радости доставила нам с Федей росянка. Я и теперь вспоминаю о ней с удовольствием.

Она долго жила у меня на тарелке с мхом, на подоконнике, прямо на солнце. Нужно было только все время следить, чтобы мох не высыхал, и несколько раз в день поливать его дождевой водой.

Мы с Федей «кормили» ее комариками и другими мелкими козявками, также крохотными кусочками мяса, творога, крутого яичного белка и даже сыра. И росянка исправно все это «кушала». Положишь ей, бывало, на листок кусочек мяса чуть побольше булавочной головки и смотришь, что она с ним будет делать. Только тут надо большое терпение. Медленно-медленно, так медленно, что глазом не заметишь, как не замечаешь движения часовых стрелок, — волоски начинают наклоняться своими головками к кусочку и через несколько минут, то раньше, то позже, смотря по погоде (в ясную и теплую — скорее, в холодную и пасмурную — дольше) закроют его совсем.

В таком виде, с волосками, сжатыми в кулачок, листочек остается несколько часов, иногда целый день. А когда волоски распрямятся, на листочке уж ничего не остается — росянка «скушала» мясо, всосала его своими волосками.

Мы с Федей несколько раз пробовали «обманывать» росянку. Положим ей на листочек что-нибудь несъедобное — маленький камешек, щепочку или тряпочку и смотрим, что она будет делать. Но росянка не давалась в обман — волоски ее не сгибались и камешек или щепочка оставались лежать на листочке до тех пор, пока мы их не снимали.

Впрочем, росянка не «ела» и некоторых вполне съедобных и даже вкусных вещей — картошки, сахара, масла...

Как-то, когда мы с Федей безуспешно пробовали накормить росянку сахарным песком, пришел к нам Тараканщик. Посмотрел на наши опыты и сказал, что росянка «ест» только белковые вещества, которых много в мясе, в сыре, в яйцах, а в картошке, в масле и в сахаре их совсем нет, или очень мало.

Аквариум

I

Лето подходило к концу, уж чувствовалась близость осени — вечера становились длиннее, а ночи темнее. Но мы с Федей все еще не думали бросать свои летние занятия, хотя нет-нет да и вспоминали, что скоро начнется учение, и тогда придет им конец.