Дмитрий Бондарь - О Тех, Кто Всегда Рядом!

• Название: О Тех, Кто Всегда Рядом!
• Автор: Дмитрий Бондарь
• Жанр: Альтернативная история

Они жили тысячи лет в своем логове, чтобы однажды выйти и сожрать все живое!

---

— Не обольщайся, — хихикает остроухая. — Если уж фоморы расправились с нами — то людей им хватило бы только на короткое развлечение.

И то верно. С чего я решил, что враг моего врага — мой друг? Экая глупость! И Сида подтверждает мою догадку:

— Фоморы враги всему живому!

— Смотрите, высокая Госпожа! Свет! — вскрикивает Иштван и показывает своей палкой вперед.

И точно — виднеется падающий из-за угла пыльный столбик света.

Приятель делает движение, будто собирается побежать вперед, но Хине-Тепу придерживает его:

— Я не знаю, куда мы пришли. Это может быть очень опасное место. Видишь крысу?

Я присматриваюсь в направлении, куда указывает палец Туату, и замечаю маленькие глаза-бусинки. Крыса сидит сразу за световым столбом. До нее шагов пятнадцать.

— Убей ее, человек Иштван!

— Ты боишься крыс, высокая Госпожа? — удивляется наш балбес.

— Просто убей ее, — настаивает Сида.

— Никогда бы не подумал, — пожимает плечами Иштван, но лук натягивает, вкладывая в тетиву свою сломанную стрелу. — Вот!

Я слышу звук бечевки, ударившей по деревяшке, какую-то возню впереди, шорохи и, наконец, снова говорит Сида:

— Я не боюсь крыс. Твой дар все еще работает. Идем и держи стрелу наготове. Ты, Одон, тоже будь готов к драке.

Я поглаживаю застывшую на поясе Эоль-Сег, но Туату замечает это движение, коротко мотает подбородком и поправляет:

— Возьми в руки тесак.

— Ты боишься фоморов, высокая Госпожа? — Иштвану до всего есть дело. И я уже несколько раз пожалел, что взял его с собой.

— Нет, я же сказала — они ушли тысячи лет назад. Я боюсь другого.

— Кто может напугать бесстрашных волшебников алфур? — хмыкает Иштван.

— Другие Туату, — коротко бросает остроухая. — А сейчас замолчи и пропусти вперед Одона.

Я пробираюсь к Сиде.

— Одон, тебе нужно выйти на свет и посмотреть — что там такое. Поверь мне, там кто-то есть. Я слышала, что некоторые Сиды ходят путями фоморов, отыскивая старые реликвии. То, что осталось от старой войны. Кое у кого это даже превратилось в постоянное занятие. Мне не хотелось бы, чтобы меня увидели. Будь осторожен и при малейшей опасности возвращайся!

— А если там будут Анку? — мне наплевать на неизвестных фоморов, но встречи с Анку в подземелье я не хочу.

— Узнай, сколько их там и возвращайся. Только не выдай себя.

— Хорошо.

Я прижимаю тесак к локтю и осторожно иду вперед.

Кажется, у меня получается быть бесшумным — ничто не шуршит под ногами, ничто не звякает, не скрипит, я даже дышу по-особенному: часто и неглубоко. Наступаю на пятку, потом плавно по внешней стороне стопы перемещаюсь на носок, ноги постоянно полусогнуты, они так быстро устают без привычки, но я надеюсь, что идти мне далеко не придется. Так меня учил ходить опытный охотник Дерек, когда еще его не прибрали Эти. И даже пару раз похвалил, когда мы выследили оленя. Если этот некто неизвестный, притаившийся в засаде, не обладает слухом летучей мыши — я подберусь очень близко. Подныриваю под световой луч, вижу совсем рядом дохлую крысу, нанизанную на прут. И в который раз удивляюсь невообразимости полученного Иштваном дара. Эдак он и Анку легко завалит.

Сразу за поворотом, куда я боязливо высовываюсь сначала одним глазком, а потом и весь — длинный светлый коридор, уносящийся куда-то вдаль. Я никак не могу понять — откуда в нем свет, ведь ничего его дающего не видно! Однако, свет есть и он мягкий и без определенного источника, освещает длинную галерею на всю ее длину. Ход настолько прямой и ровный, что виден его противоположный конец. Там тупик и никого нет.

Я поворачиваюсь и исследую падающий из стены луч.

Он начинается в маленьком окошке. Таком невеликом, что туда и кошка не протиснется. Если кто-то и есть рядом, то только там.

Подбираюсь к окошку и понимаю, что никак не смогу в него заглянуть — слишком высоко. И вокруг ничего нет, что можно было бы подставить под ноги.

Возвращаюсь к своим компаньоном и молча тяну за собой Иштвана, хотя знаю, что Хине-Тепу многократно сильнее.

Этот балбес мне счастливо улыбается и я грожу ему кулаком, безмолвно обещая короткую расправу за малейший звук. Он понятливо кивает, но щериться не перестает.

Под окном ставлю его на четвереньки и взгромождаюсь на спину. Вот теперь отверстие в стене точно перед моими глазами. Я приникаю к нему, но стоять на постоянно поднимающейся и опускающейся спине Иштвана не очень-то удобно, шатко как-то. К тому же уцепиться на стене не за что: камни гладкие и, как назло — ни одной выбоинки. Расставив руки пошире, и упершись ладонями в стену, внушаю себе, что теперь-то я прочно закреплен. Получается не очень убедительно.

Стена основательная, не меньше локтя в глубину. И, кажется, отверстие в ней выходит в какое-то помещение у самого пола. То ли дождевой слив, то ли что-то подобное. Свет в нем не солнечный, а от нескольких близких свечей. Оно немного расширяется с другой стороны стены, и я вижу совсем недалеко от себя гладкую розовую задницу, восседающую на золоченом ночном горшке. По кружевным краям ночной рубахи понимаю, что передо мной дама. Очень молодая и упругая дама — судя по коже. Красивая и ухоженная, восхитительная, образцовая задница, Марфе до такой далеко! Здесь сразу видно столько вложенных денег в масла для умащивания, что дух захватывает! Она, по-моему, даже светится! Как Хине-Тепу, но только нежно-розовым светом и не от случая к случаю, а постоянно! Завораживающий вид.

От неожиданности зрелища хрюкаю, обладательница великолепной задницы, испугавшись неведомого и наверняка страшного звука, раздавшегося из подземелья, вскакивает с ночного горшка и пронзительно визжит, Иштван взбрыкнувшим конем вырывается из-под ног, и мы оба шлепаемся на пол!

А на сердце какое-то веселье и радость необыкновенная. Кажется, я влюбился в эту задницу!

Мы с Иштваном начинаем суету, собирая в кучу свои перепутавшиеся руки и ноги, мимо проскальзывает Туату, устремляется в конец того длинного светлого коридора, в который я не полез, решив, что ничего интересного там нет.

Над нами продолжает истошно орать напуганная девица, она что-то лопочет в коротких перерывах между выкриками, но я не могу разобрать отдельных слов.

Когда я оказываюсь на ногах, Хине-Тепу уже стоит у тупиковой стенки и шарит по ней руками. До нее шагов пятьдесят и мы с Иштваном преодолеваем их так быстро, что мог бы позавидовать и какой-нибудь не очень расторопный Анку. Я не успеваю заметить ни факелов, ни масляных ламп в потолке и стенах, и делаю вывод, что свет в галерее создают маленькие, почти невидимые светляки, которыми наполнено помещение. Их здесь должны быть мириады! И так быстро убеждаю себя в этом, что боюсь лишний раз вздохнуть, чтобы не забить светляками свой нос и не задохнуться.

Едва мы оказываемся рядом с остроухой, как она толкает рукой один из камней в стене и тотчас сбоку раскрывается лаз. Он темен и настолько узок, что у меня возникают серьезные опасения насчет того, что я смогу отсюда выбраться предложенным путем. Но Хине-Тепу не оставляет мне выбора.

Остроухая ловко влезает в открывшуюся дыру и я даже не успеваю ничего спросить, как перед носом мелькают ее ноги.

Святые Духи! Все это время она была без обуви! Ни туфель, ни сапог! И при этом умудрилась сохранить кожу! У любой девчонки вместо пяток уже были бы огрубевшие и растрескавшиеся копыта, а у нее нет даже завалящего мозоля! Разве не чудесное создание? Это наблюдение говорит мне о потусторонности Хине-Тепу гораздо больше, чем все чудеса, явленные мне ею за последнюю неделю.

Иштван рвется за ней вслед и я пропускаю его, хотя и самому мне не очень улыбается снова быть последним. Но чувствуя за собой какую-то ответственность за этого глупца (кто из нас глупец — еще нужно очень хорошо подумать: он, бросившийся в неизвестность, наплевав на все или я, взявший это недоразумение с собой?), я пропускаю его вперед.

Уже привычно оборачиваюсь, чтобы в последний раз взглянуть на тот лучик света, что подарил мне вид прелестной задницы. И, разумеется, без малейшего удивления отмечаю, что никакой галереи нет: я стою на дне глубочайшего колодца, а надо мной, где-то в неописуемой высоте едва-едва виднеется кусочек звездного неба. Само собой, у меня пропадает малейшее желание задерживаться здесь хоть на самый краткий миг! Я спешу догнать Иштвана.

Этот лаз оказывается извилистым, узким, глинистым и коротким. Едва стоит подняться на локтях, как спина упирается в потолок. В нем вообще нет никакой видимости, но это и не нужно — со всех сторон нас окружает земля и верх отличается от низа только свисающими белесыми корешками. Лезть можно только вперед, потому что позади все сразу становится непроходимым. Мне не видна причина, но я почему-то уверен в том, что это прорастают безобидные корни.