Борис Кравцов - Бегство из гетто: Заметки по поводу рукописи, оставленной в ОВИРе

• Название: Бегство из гетто: Заметки по поводу рукописи, оставленной в ОВИРе
• Автор: Борис Кравцов
• Издательство: Лениздат
• Жанр: Публицистика
• Год: 1984

Автор этих заметок — ленинградский журналист, выступающий в печати со статьями и документальными очерками, разоблачающими происки империалистической, в частности сионистской, пропаганды. Размышляя над горькой исповедью бывшего советского гражданина, покинувшего Родину, он показывает, к каким необратимо трагическим последствиям приводит этот роковой шаг. В книгу в переработанном виде вошли также некоторые статьи автора, опубликованные в печати за последние годы.

---

В письмах домой, — продолжает Когельфранц, — „они рассказывают красивые сказки“. Отрицание действительности доходит до исступления: в одном магазине по продаже фруктов и деликатесов одна женщина рассказывает своей соседке, что написала своей сестре, желающей выехать, как превосходно у них всех идут дела, как они счастливы, как они в полной мере наслаждаются тут жизнью.

„Ты с ума сошла? — спросила соседка. — Мне ты все время говоришь, что лучше всего покончить с собой“. — „Ну и что? — отвечает первая. — Почему же я должна лишать свою сестру такого опыта?..“

Статья сопровождается фотографиями. Расскажу о них и приведу подписи, которые дает под ними журнал. Полупустой ресторан, на переднем плане — танцующая пара (подпись: „Почти как дома“); берег пляжа, ребенок и женщина сидят на песке, мужчина в шезлонге читает русскоязычную газету „Новое русское слово“ (подпись: „Ностальгия“); улица, вывески на русском и английском языках: „Продовольственный магазин, Новый“; фото — свадьбы, бар-мицвы (совершеннолетие. — Б. К.), юбилейные торжества (подпись: „Разговоры, разговоры, разговоры“); лохматые юнцы несут по улице плакат с надписью: „Свободу советским евреям“ (подпись: „Много свободы, мало дисциплины“).

Хватит, пожалуй, и так все ясно: грустная статья. Все время мне казалось, что автор закончит ее словами: „И куда и зачем они поехали?“ Нет, он завершает сообщением о том, что в Лос-Анджелесе существует такое же гетто, но вот мэр там относится к евреям хуже, чем в Нью-Йорке. А вот нью-йоркский градоначальник настолько ценит своих еврейских граждан, что даже позволил один из переулков, кстати, расположенный рядом с местом, где живут советские дипломаты, работающие в ООН, переименовать в „площадь Щаранского“, шпиона, осужденного советским судом.

Право же, не знаю, станет ли в результате этого лучше положение иммигрантов, или нью-йоркский мэр тоже решил подыграть модному на Западе шлягеру о „бедственном положении“ советских евреев.

Во всяком случае, несколькими строками выше „Шпигель“ пишет, что согласно данным американских иммиграционных властей 28 процентов „новоприбывших хотят снова вернуться“ в Советский Союз, „даже в большинстве случаев при любых условиях, которые реальный социализм никогда не сможет выполнить“ (подчеркнуто мною. — Б. К.). Вот уж поистине с больной головы на здоровую! При чем тут „реальный социализм“? О каких условиях может идти речь? Каждого, кто покидал Родину, предупреждали, что он лишится гражданства СССР, а следовательно защиты, помощи и заботы Советского государства. Так что будем считать, что для Когельфранца это, так сказать, дежурная дань антисоветской пропаганде.

И чтобы завершить „американский раздел“ — несколько слов о судьбе Аси Семеновны Вольпе, бывшего заместителя главного врача поликлиники АН СССР в Ленинграде, кандидата медицинских наук. Вот отрывки из некоторых ее писем в Ленинград, из дневника, который она вела в США, хотела опубликовать, надеясь, что ее откровенная исповедь предупредит тех, кто мог бы повторить ее ошибку.

„…В моей семье произошла трагедия. Младший сын категорически настоял на отъезде в США в связи с выездом туда семьи его невесты. Тогда я решительно отказалась вместе с ним покинуть Родину. А через полтора года какое-то бесконтрольное материнское чувство и грусть взяли верх, и я в 1976 году выехала по израильской визе к сыну, в связи с чем лишилась советского гражданства. Мне хватило недели, чтобы понять весь ужас совершенного мною поступка. С сыном мы стали совершенно чужими. Он уехал в другой штат со своей семьей, оставив меня в Вашингтоне одну. От состояния „невменяемой материнской тоски“ я быстро вылечилась… Но жизнь моя из-за ложного шага превратилась в сплошную трагедию. Здесь я совершенно чужая, никому не нужна. Дело не в том, что я работаю сиделкой у богатых американских пациентов (на квартиру и еду хватает — больше ничего не нужно). Дело в полной моральной опустошенности, в ощущении жуткого одиночества, жизни вне общества, вне пользы. Никакое материальное обеспечение не может дать и капли счастья, если ты не чувствуешь себя полезной своей стране, своему народу… Страшное это чувство — бесполезности, никчемности. Здесь на первом месте — личная нажива. Но она не приносит счастья.

…Даже когда я шла по газетным объявлениям с предложениями работать медсестрой, мне отвечали, что я не подхожу как не имеющая американского диплома. Везде я чувствовала свою полную непригодность и беспомощность. Вскоре начали приходить письма, в которых мне предлагалось начать возмещение затраченных на переезд в США денег. В письмах говорилось, что „так же, как помогли вам, надо помочь и другим евреям из Советского Союза“. На конвертах часто можно было увидеть надпись: „Спасите советских евреев!“ От чего надо их спасать? От полноценной, интересной, свободной жизни на Родине?

«Силы тают. И не знаю, на сколько их еще хватит, чтобы влачить эту страшную, морально полностью опустошенную жизнь. Пожалуйста… не считайте это рисовкой. Это — крик души. Это — отчаяние, которое я уже с трудом выдерживаю…»

Точку в этой трагедии поставила сама А.С.Вольпе: она покончила с собой…

Да, неслучайно говорят в народе: без корня и полынь не растет, чужбина не по шерсти гладит.

Но ведь Шполянский «не пропал» — не пропали, наверное, и некоторые другие. Правда, я что-то не встречал в израильской и другой зарубежной прессе ярких рассказов о их жизни. Но вполне допускаю, что есть и такие. Кое у кого обнаружились богатые родственники, кто-то сделал «карьеру» в армии, кто-то «торгует идеологией» в сионистских организациях, кое-кто приспособился к «обществу потребления», оттолкнув от кормушки других, неудачников.

О некоторых, в частности о бывших ленинградцах, я и хочу рассказать…

Итак, благополучные…

Вот, например, Евгений Бродский — его интервью, его портреты, очерки о нем я встречал в ряде израильских журналов. В Ленинграде работал начальником бюро киноэкспедиций студии «Ленфильм».

Из интервью еженедельнику «Круг» (1979, № 8):

«— Интересная работа?

— Безусловно. Масса новых лиц, постоянные разъезды по большой стране. Я также отвечал за встречи с зарубежными гостями. Сами понимаете, что эта работа интересная, живая.

— Вы были хорошо устроены в СССР?

— Вполне. По советским стандартам, очень хорошо…

— Что же вас сорвало с места?

— Разочарование…»

Выехал с семьей по фальшивому вызову. В Вене расстались — жена в Канаду, он с маленьким сыном — в Израиль. Мыкался, выполняя самую черную работу, пока не обнаружился дальний родственник: в Израиль из США приехал дядя, богатый, но старый. Пришлось теперь, как рассказывал сам Бродский, «ухаживать за двумя детьми — старым и малым». Наконец создал посредническое бюро «Полина».

«…Абсорбция, — заявил он корреспонденту журнала „Израиль сегодня“ (1981, № 61), — даже для крепкой, жизнерадостной семьи — дело нелегкое… Там, в нашей прошлой жизни, мы праздновали одни и те же праздники, читали одни и те же стихи, смотрели те же фильмы. Куда от этого денешься…» И в другом интервью: «Нам очень трудно найти общность души с людьми, воспитанными в другой среде, на другой культуре…»

Вот реклама его бюро:

«Международное бюро „Полина“ предлагает вам помощь в подыскании друга жизни.

(Адрес, телефон)

Переезд из СССР в свободный мир нередко влечет за собой развал семьи. Женщины и мужчины с детьми (взрослыми и малыми) хотели бы соединиться, создать новую семью. Одинокие люди ищут опору и любовь. Мы не гарантируем вам успеха, но мы обязуемся честно помогать вам, пока вы не обретете искомое. Мы обслуживаем выходцев из СССР в Израиле, Европе, Америке. Гарантируем секретность».

Ну что же, внешне все благородно. Почему бы и не помочь одиноким людям? Предприимчивость вполне в духе «свободного» предпринимательства: бизнес на несчастье, обещание призрачного счастья. Состоится оно или нет — фирма не гарантирует. Но что-то сообщений о счастливых случаях я в его интервью не встречал. Впрочем, как вы заметили, — «гарантируем секретность…»

«Не пропал» и Иосиф Винокуров — в свое время я встречал этого человека в Ленинграде. Не для того, чтобы бросить камень вслед, а объективности ради скажу: материалов его не читал, хотя он и числился по спортивной журналистике. Но вот о его нахрапистости, о том, что он редкий пройдоха, слышал.

В Израиле он стал издателем и главным редактором «независимого общественно-политического и литературно-художественного» журнала «Шолом». Мне попадались некоторые номера этого журнала. Где-то в серединке или в конце номера критика в адрес израильских бюрократов, плохо относящихся к олим. На первых страницах — а это было во время выборов в кнессет — призыв к «сильному режиму национальной власти», агитация за Ликуд — блок правых партий во главе с М. Бегином. Негодование по поводу бегства бывших советских граждан из Израиля. Вот выводы «независимого» журнала: «Причины отсева: включение в число евреев, выезжающих из СССР, несионистских элементов. Предлагаемые меры: усиление сионистского сознания среди евреев Советского Союза».