Энн Райс - Слуга праха

• Название: Слуга праха
• Автор: Энн Райс
• Издательство: М.: Эксмо ; СПб.: Домино
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-699-56528-3

С ним говорили жестокие боги Вавилона, его хотели сделать живым богом во времена триумфа императора Кира, из него пытались сотворить послушного духа-мстителя древние еврейские маги. В результате он сделался могущественнейшим из духов и стал служить самому себе, безжалостно убивая всех, кто его вызывал из тьмы. Однажды, объявившись в современном Нью-Йорке, он становится свидетелем убийства молодой девушки и решает мстить душегубам, поднявшим на нее руку. Результаты оказались непредсказуемы…

Впервые на русском языке роман от автора знаменитых «Вампирских хроник» и других книжных сериалов, принесших мировую славу их создательнице.

---

«Пройди туда, к полкам позади меня, и открой шкаф, — ровным голосом по-английски приказал внуку ребе, не отрывая от меня взгляд. — Внутри ты увидишь накрытый тканью предмет. Сними ткань и принеси мне то, что под ней. Вещь эта очень тяжелая, но тебе хватит сил».

Я едва не задохнулся от волнения и сдавленно вскрикнул. Сердце мое разрывалось от боли. Мой прах здесь, в этой комнате!

С минуту Грегори колебался. Возможно, он не привык исполнять приказы или просто не желал делать что-либо своими руками. Тем не менее он наконец сдвинулся с места и направился к шкафу за спиной старика.

До меня донесся скрип дверцы, я ощутил запах кедра и благовоний, а потом услышал щелчки металлических застежек. Я поднялся на цыпочки и тут же снова присел.

Все это время мы со стариком не сводили друг с друга глаз. Тогда я отступил от полок и встал так, чтобы он увидел меня во весь рост, в таком же, как у него, длинном одеянии. В глазах ребе на миг промелькнул легкий испуг, а потом он слегка качнул головой, призывая меня спрятаться обратно.

Я повиновался.

Грегори скрылся за шкафом, но я отчетливо слышал его раздраженное бормотание.

«Убери книги. Вытащи, чтобы не мешали. Ну что, видишь ее?» — Обращаясь к Грегори, ребе смотрел только на меня, словно стараясь взглядом удержать на месте.

В комнате запахло пылью, она закружилась в свете лампы. Грегори уронил книги. О, какое удовольствие доставляли мне эти звуки, как приятно было смотреть на все собственными глазами и слушать собственными ушами!

«Только не плачь, Азриэль, — приказал я себе. — Не проявляй слабость в присутствии человека, который тебя презирает».

Я непроизвольно поднес руки ко рту, будто намереваясь вознести молитву в предчувствии несчастья, и ощутил под пальцами густые усы и бороду.

«Совсем как у тебя, ребе, когда ты был молод», — подумал я.

Старик сидел прямо, глядя на меня напряженно и настороженно.

Тут из-за шкафа вышел Грегори, и в свете лампы я увидел в его руках шкатулку.

Золотое покрытие на кедровой древесине отлично сохранилось, но поверх шкатулка была обмотана железными цепями.

Железо! Цепи! Неужели они надеялись удержать меня таким образом? Меня, Азриэля?! Разве железо может помешать такому, как я? Меня разбирал смех, но взгляд мой приковывала позолоченная шкатулка, которую Грегори держал, словно младенца.

В памяти возникло туманное видение, я вспомнил, как эта шкатулка была сделана, но ни одно лицо не всплыло перед моими глазами — только блики солнца на мраморе и ласковые слова. Любовь, добро… Мысли мои вернулись к Эстер.

Грегори был возбужден и горд собой, его совершенно не заботило, что шерстяное пальто и волосы покрылись густым слоем пыли. Внимательно осмотрев добытое сокровище, он повернулся и бережно, будто ребенка, опустил шкатулку перед стариком.

«Нет-нет! — Ребе поспешно поднял руки. — Поставь ее на пол и отойди!»

Я горько улыбнулся: «Не стоит пачкать руки о такую мерзость».

Теперь старик не обращал на меня внимания и глядел только на шкатулку.

«Господи! Ты что, боишься, что она вспыхнет? — спросил Грегори, передвигая шкатулку к освещенному месту напротив стола, за которым сидел ребе. — Смотри, надпись на ней очень древняя, это не иврит, а язык шумеров. — Он отошел и потер руки, пытаясь справиться с переполнявшими его эмоциями. — Ребе, это поистине бесценная вещь!»

«Я знаю ей цену», — откликнулся старик, переводя взгляд с меня на шкатулку.

Я замер и даже не улыбнулся.

Грегори смотрел на шкатулку с таким восторгом, будто чувствовал себя одним из пастухов, пришедших увидеть живого Бога и теперь лицезревших в яслях младенца Христа.

«Что это, дедушка? — спросил он. — Что на ней написано?»

Он медленно провел пальцами по шкатулке, осторожно, словно опасаясь, что его прервут, коснулся тяжелых уродливых звеньев, а потом дотронулся до свитка, подсунутого под скрещенные цепи.

Свиток стал для меня новостью, никогда прежде я его не видел. Сияние золота ослепляло, на глаза навернулись слезы. Я ощущал аромат кедра, благовоний и дыма, навсегда впитавшийся в дерево, и смешанный запах множества людей.

Голова закружилась.

Я почувствовал запах праха.

Боже, кто же меня вызвал? О, если бы я мог хоть на минуту увидеть приветливое лицо моего бога, моего собственного бога, того, кто всегда находился рядом со мной! Внутри каждого человека должен быть бог, которого он ощущает постоянно, как я ощущал своего. О, если бы он оказался здесь!

Мысли мои были вызваны не воспоминаниями, а страстным, но необъяснимым желанием. Я смутился, меня бил озноб.

Но мысли не покидали меня.

Я попытался представить, как повел бы себя мой бог, очутись он рядом. Стал бы он насмехаться надо мной, говоря: «Итак, твой Господь обманул твои ожидания, Азриэль? И теперь, даже находясь среди избранных, ты вновь призываешь меня? Разве я тебя не предупреждал? Разве не советовал бежать, пока это было возможно?»

Однако моего бога не было в комнате. Он не улыбался мне по-дружески, как если бы мы просто прогуливались прохладным вечером по берегу реки. И он не произнес ни слова. Но я знал, что когда-то он все-таки существовал. Прошлое, словно бурный поток, манило меня, завлекало в свои смертоносные воды.

Во мне зародилась нелепая безосновательная надежда, и сердце мое отчаянно забилось. Запахи, витавшие в воздухе, сделались настолько явными, что я едва не потерял сознание.

«А что, если никто не призывал тебя, Азриэль? — думал я. — Если ты пришел сюда по собственной воле и сам себе хозяин? Быть может, ты вправе сколько угодно тешить себя ненавистью и презрением к этой парочке?»

Мысли доставили мне такую радость, что я едва не рассмеялся в голос.

«Свиток отлично сохранился, ребе, — возбужденно заговорил Грегори. — Смотри, его легко вытащить из-под цепей. Ты можешь его прочитать?»

Однако старик посмотрел не на Грегори, а на меня, словно это я задал вопрос.

«Ты действительно считаешь меня красивым, старик? — мысленно спросил я. — Я знаю, что ты видишь. Не Азриэля, заключенного в ту или иную форму и обязанного подчиняться повелителю, а Азриэля, который был когда-то создан Богом и обладал собственными душой и телом».

«Я приказываю тебе оставаться на месте и не выдавать своего присутствия, дух», — так же безмолвно произнес он, не сводя с меня пристального взгляда.

«Приказываешь, старик? — откликнулся я. — Неужели я заставил биться сильнее твое холодное сердце? Нас связывает нечто общее: мы оба преисполнены ненависти. Как думаешь, она ниспослана нам Богом? В ответ на ее смерть? На смерть Эстер?»

Он смотрел на меня, зачарованный, не в силах произнести ни слова.

Грегори присел на корточки возле шкатулки и осторожно, с опаской коснулся свитка.

«Ребе, он один стоит целого состояния! — воскликнул он. — Прошу, позволь мне развернуть свиток».

Он положил руку на шкатулку и любовно погладил дерево.

«Нет! — отрезал ребе. — Только не в моем доме».

Я взглянул в его затуманенные глаза.

«Ненавижу тебя! — мысленно обратился я к нему. — Неужели ты думаешь, что я стал тем, кто я есть, по собственной воле? Был ли ты когда-нибудь молод? Были ли твои волосы черными, а губы красными?»

Старик не отвечал, хотя я знал, что он слышит мои слова.

«Присядь, — велел он внуку, указывая на обитый кожей стул рядом с собой. — И пиши. После того, как заполнишь нужные чеки, эта вещь будет твоей, и я расскажу все, что о ней знаю».

Я едва не рассмеялся в голос. Так вот оно что! Вот как все будет! Он знал, что я рядом, и намеревался продать меня внуку, которого презирал. Это станет расплатой за все то зло, которое он причинил старику и его Богу. Он уступит меня ни о чем не подозревающему Грегори. Кажется, я все-таки рассмеялся, правда безмолвно, но так, чтобы старик заметил, увидел искорки в моих глазах, насмешливый изгиб губ и покачивание головы в знак признания его хитрости и холодности сердца.

Дрожа от возбуждения, Грегори вернулся к столу и плюхнулся на стул. Старая кожа на сиденье потрескалась и свисала клочьями.

«Назови свою цену», — сказал он.

Я горько, понимающе улыбнулся, но оставался спокойным. Мой старый бог мог бы мною гордиться.

«Отлично, мой храбрец, борись с ними. Тебе нечего терять. Ты надеешься на милосердие Бога? Слушай лучше, какая участь уготована тебе».

Кто произнес эти слова? После стольких лет кто говорил со мной? Какое любящее существо оказалось в тот момент рядом и старалось предостеречь меня? Но я не давал душевной боли отвлечь меня и продолжал следить за Грегори. Сначала, я должен до конца разобраться во всем этом, а уже потом решать собственные загадки.

Я впился ногтями в ладонь.

«Да, я здесь. Я, Азриэль, нахожусь здесь, и неважно, презирает меня старик или нет, убийца ли и его глупый внук, неважно, что меня вновь собираются продать, как будто я лишен собственной души. Главное, я здесь, а не в шкатулке с прахом».